«Что-то он больно веселый, не к добру это, — подумал Олег. — И говорит какими-то высокопарными фразами, как будто паясничает… И что это, кстати, за как его… Дж… Аджи…?»
— Так-то вот, Олег, — подвел итог Павленко. — Я очень на тебя рассчитываю. Ладно, мне пора собираться. Не хочу я ни на какие Канары, Мальдивы, Багамы. Хочу в Подмосковье, в тихое Подмосковье. И чтобы ничего, абсолютно ничего не делать. На даче все равно придется что-нибудь делать. Никто меня не будет ни о чем просить, а я все равно найду себе занятие. А там… Там умеют дать человеку отдохнуть. Это просто настоящий земной рай, Олег. И человек там не тратит свою шагреневую кожу ни на какие желания, все желания там предугадываются, все без исключения. Мозги полностью отдыхают, и человек постоянно находится в состоянии некой блаженной нирваны. Туда допускаются только самые проверенные люди, ничто не должно мешать их полноценному отдыху, там не может быть никаких звероподобных бандюг с золотыми цепями на бычьих шеях, только солидные люди, занимающие высокое общественное положение, кошелек там не самое главное. По моей рекомендации там могут принять и тебя, что я тебе очень советую сделать. Хотя, пока ты такого большого отпуска еще не заслужил… Но обязательно заслужишь. А переговорить мы успеем… Все. За мной пришла машина. Спешу на заслуженный отдых. Очень надеюсь на тебя, очень. Скажу тебе откровенно, более перспективного руководителя, чем ты, в нашем банке нет. Я очень высокого мнения о тебе, Олег. Ты можешь очень далеко пойти. Если, разумеется, и в дальнейшем будешь все делать правильно.
Разговор был закончен, толком и не начавшись. А ведь Олег хотел о многом переговорить с Павленко, объясниться с ним. Вадим Филиппович должен был рассеять многие его сомнения. Которые в последнее время становились очень серьезными. Олег начал подозревать многих сотрудников банка в нечистоплотности, в откровенном мошенничестве и других темных делишках. Разговор с Вадимом Филипповичем назревал. Но тот перед отпуском сделал ему встречное предложение. И Олега ожидал большой сюрприз…
Абдували Султанович Джиоев появился в кабинете у Олега Хмельницкого через два дня после этого разговора.
Было ему на вид лет под пятьдесят, но Олег понимал, что на деле ему гораздо меньше. Кавказцы, как правило, выглядят старше своих лет.
Ранняя залысина, седые виски, орлиный нос. А черные, как маслины, глаза глядели молодо и весело. Улыбались ослепительно белые зубы. Одет он был в аккуратно сидящий на нем светлый, почти белый костюм-тройку. На руке золотой «Ролекс». И ботинки на нем были какие-то удивительные, словно тоже сделанные из золота.
— Здравствуйте, Олег Михайлович, — произнес он гортанным клокочущим басом с очаровательным кавказским акцентом. — Я Абдували Султанович Джиоев. Прошу любить и жаловать.
— Здравствуйте, — поднялся навстречу ему Олег, помня слова Павленко, что с этим человеком надо быть внимательным и предупредительным. Протянул гостю для пожатия руку. Рука Джиоева была мягкой и влажной. Почему-то Олегу стало противно. — Садитесь, пожалуйста.
— Спасибо, — улыбнулся Джиоев и сел в кожаное мягкое кресло напротив Олега.
— Чай? Кофе? — спросил Олег.
— Если можно, стакан минеральной воды.
Олег нажал кнопку, вошла секретарша.
— Зина, принесите «Боржоми», — сказал Олег.
— Да, Олег Михайлович.
Секретарша пошла к двери, Джиоев при этом обернулся и бросил плотоядный взгляд на ее длинные стройные ноги. Затем попытался переброситься понимающим взглядом с Олегом, но тот глядел перед собой чинно и строго. Джиоев тоже сразу же надел на лицо серьезное деловое выражение.
— В наших краях жутко испортилась погода, — начал издалека Джиоев. Я даже боялся, как бы не задержали наш рейс. Это было бы очень некстати. Представляете себе, ветер, дождь, в какой-то момент было такое ощущение, что снег повалил. Это в мае-то месяце! Совершенно аномальное явление…
— Да, — попытался поддержать разговор Олег. — А синоптики еще говорят — грядет глобальное потепление.
— Что вы? Какое там потепление? Я бы сказал — глобальное похолодание, — произнес Джиоев.
Зина внесла поднос с бутылкой «Боржоми» и высоким бокалом. Налила гостю воды и поставила бокал перед ним.
— Спасибо.
— Итак, слушаю вас, — произнес Олег, когда секретарша вышла.
— Вадим Филиппович не разъяснил вам суть дела, Олег Михайлович? спросил Джиоев.
— Нет. Он только предупредил меня о вашем приезде. А сути дела он мне не успел разъяснить. Он уехал в отпуск.
— Понимаю. Понимаю, — сказал Джиоев, делая глоток воды. — А я вот давно не отдыхал. Понимаете, Олег Михайлович, мне недосуг съездить даже в мой родной аул. Хотя до него от нашего города буквально рукой подать. Но времени не хватает катастрофически. Эх, если бы вы видели наш аул, Олег Михайлович, — причмокнул языком Джиоев. — Воздух кристальный, прозрачный, над белоснежными вершинами гор плывут облака, задевая за эти вершины, в небе парят орлы… Приезжайте к нам, поедем туда вместе. Таких барашков, как в нашем ауле, вы нигде не отведаете… И нигде вас не примут с таким открытым сердцем, как у нас. Это просто жемчужина Кавказа, Олег Михайлович.
Олег пристально глядел на Джиоева с застывшей деланой улыбкой на губах, как бы давая понять, что настала пора приступить к деловой части разговора.
— Да, жемчужина Кавказа, — повторил Джиоев и тут же нахмурил свои сросшиеся на переносице густые брови. — Но, сами понимаете, проблем в нашей республике немереное количество. И одна из них — проблема с продовольствием. Вот ее-то наша организация и пытается решить. Для этого я к вам и приехал, Олег Михайлович.
— Слушаю вас, Абд… господин Джиоев.
— Мы собираемся построить в нашем районе консервный завод для переработки плодоовощной продукции, Олег Михайлович. Сами понимаете, наш цветущий край — край изобилия. Природа дала нам слишком много. И мы перестали дорожить дарами природы. Сколько овощей и фруктов пропадает зря, гниет, выбрасывается — это страшная статистика, удручающая… Мы затеяли благородное дело — строительство завода. Но, сами понимаете, это очень дорогостоящее мероприятие. Специалисты сделали смету — короче, нам для этого дела нужен кредит в пятьдесят миллионов долларов. И мы обращаемся к руководству банка «Роскапиталинвест» с просьбой выделить нам этот кредит. Сроком на десять лет. Вот зачем я к вам приехал, Олег Михайлович. Разве не благородное дело мы затеяли?
— Дело очень благородное, Абд… Абдували Султанович, — согласился Олег, наконец сумев выговорить его имя. — И мы вам очень благодарны за доверие к нашему банку. Мы уже неоднократно оказывали подобные услуги некоторым предприятиям и организациям. Существует определенный регламент подобных кредитов. Вы, наверное, имеете на руках гарантии правительства вашей республики и ее Министерства финансов?
Джиоев не ответил, только пристальным немигающим взглядом поглядел в глаза Олегу. На губах его застыла улыбка.
— Нет, Олег Михайлович, — выдержав паузу, произнес Джиоев. — К сожалению, таковых гарантий у меня на руках не имеется.
— Но иначе наш банк не сможет выделить вам столь значительную сумму, — спокойно произнес Олег. — К тому же должен вам сказать, что решение о выделении подобных кредитов я не могу принять лично. Такие решения принимает Совет директоров банка. Но при отсутствии гарантий от правительства вашей республики я убежден, что решение Совета директоров будет отрицательным.
— Вы так полагаете? — снова широко улыбнулся Джиоев. И эта его улыбочка в сочетании с вопросом совсем не понравилась Олегу.
Он понял, кто сидит перед ним. Этот вальяжный белозубый шикарно одетый господин принадлежал к числу тех, кто был полностью уверен в своих силах и не привык терпеть никаких отказов. Разумеется, в своей республике он отказов и не терпел. И полагал, что и здесь все пойдет как по маслу. Странно только то, что за подобного субъекта с полууголовными внешностью и манерами ходатайствовал Павленко, председатель правления банка. Странно ли? А не напротив ли, не вполне ли это естественно?
— Да я просто уверен в этом, — сказал Олег.
— Значит, мнение Вадима Филипповича Павленко для вас роли не играет?
— Как это не играет? Мнение Вадима Филипповича играет большую роль. Но даже он и тем более я не имеем права решать подобные вопросы без Совета директоров. Существует определенный регламент для их решения, как вы этого не можете понять? Есть устав банка, в котором все это оговорено до мельчайших подробностей.
— Олег Михайлович, — снова улыбнулся Джиоев. — Разумеется, существуют всевозможные правила и регламенты. И устав мы тоже обязаны уважать. Но, посудите сами, если бы мы постоянно следовали этим регламентам и ограничениям, мы бы остались далеко в нашем полусредневековом, полукоммунистическом прошлом. Сейчас идет настоящая революция во всех производственных отношениях. И порой приходится некоторые правила нарушать, что поделаешь?
