После этой истории Софа успокоилась. Она хотела поразить литератора, и ей это удалось, а теперь следовало серьезно заняться наукой. Больше никаких историй с литературой в Софиной школьной жизни не случалось, тем более что Владимир Николаевич окончательно рассорился с директрисой и ушел преподавать в техникум.
Софа блестяще сдала выпускные экзамены и поступила в университет. Она училась, работала на кафедре и больше ни о чем не думала. Рассматривая выпускной альбом, мать Софы с грустью согласилась, что дочь сделала правильный выбор, решив полностью посвятить себя науке. Софа была не то, чтобы некрасива, нет, при желании можно было бы что-то сделать с лицом и прической, а фигурой она была хоть и угловата, но худа, а это главное. Но ее дочь настолько не интересовалась своей внешностью, что было легче представить английскую королеву в бигудях и фартуке на коммунальной кухне, чем Софу, просиживающую вечера в парикмахерской.
Вся эта суета, дискотеки, студенческие вечера спокойно проходили мимо Софы. Но на третьем курсе возле нее как-то случайно появился молодой человек. Они сидели вместе на лекциях, занимались в библиотеке, вместе с ней ему было легко, потому что у Софы начисто отсутствовали жеманство и женские капризы. Он немного походил на Софиного учителя литературы — такой же рыжий, но без бороды, и имя то же — Володя. Это решило многое, если не все, ведь литератор был единственный мужчина, который оставил след в Софиной душе.
Родители сначала колебались, ведь мальчик был из провинции, из неизвестно какой семьи, но во-первых, было совершенно ясно, что этот парень у Софы первый и последний, другие варианты вряд ли будут иметь место, а во-вторых, в те времена, в те времена, когда кадровики на предприятиях могли взять на работу кого угодно, даже матерого уголовника, лишь бы у него все было в порядке с пятым пунктом, было очень своевременно поменять фамилию Гринберг на простую русскую фамилию Сергеева.
Софа вышла замуж, потом родила сына, все это не отрываясь от занятий наукой. К тому времени она уже окончила университет и работала в НИИ. Она поступила в аспирантуру и собирала материал для диссертации. Ребенком занимались мать и муж. Софа с мужем были скорее друзьями, чем любовниками. Характер у него был спокойный, нетребовательный, это Софу вполне устраивало. Время шло, Софа успешно защитила кандидатскую, ее взяли в отдел на интересную тему. Муж Володя потихоньку работал в лаборатории при большом заводе. Звезд с неба он там не хватал, много занимался сыном. Гром грянул, как всегда, неожиданно. В один прекрасный день муж спокойно сообщил Софе, что у него другая женщина там, на работе, что он ее любит и хочет уйти к ней. Она ждет от него ребенка, поэтому он просит, чтобы Софа не препятствовала разводу. Он хочет скорее жениться и иметь нормальную семью, где у ребенка будет не только папа, но и мама, которая не будет просиживать ночи за письменным столом, а по выходным мчаться на работу, потому что у нее «реакция не идет».
Внешне Софа восприняла это известие достаточно спокойно, ведь она была очень выдержанным человеком. Но все ее естество бурно протестовало. Ведь она не сделала ничего плохого, просто хотела заниматься наукой, и все.
«Не надо было выходить замуж», — вздыхала мать, когда Софа в полной растерянности рассказала ей о случившемся.
Но почему, почему она должна сделать выбор между работой и семьей, почему у нее не может быть все, как у других? В душе у Софы бушевали ревность, оскорбленное женское самолюбие, боязнь остаться одной. Словом, Софа второй раз в жизни почувствовала себя женщиной. Она вгляделась в себя и поняла, что очень привязана к мужу.
«Я не хочу, чтобы он уходил!» — сказала она и пошла в атаку.
Муж очень любил сына и вообще детей. Софа забросила работу, стала чаще бывать дома, заниматься с ребенком, готовить мужу обеды. У нее все получалось, эка невидаль — домашнее хозяйство! Софа критически прочитала четыре поваренные книги, нашла в них массу ошибок и неточностей, вычленила нужное и через месяц уже готовила, как заправский повар. В квартире она навела порядок как на своем рабочем столе — каждая вещь имела свое четкое место, надо было только не путать. Муж настолько удивился, увидев рядом с собой раскрывшуюся совершенно с другой стороны Софу, что все медлил с уходом. По совету матери Софа стала пользоваться косметикой, и добилась неожиданных для самой себя результатов. Муж никуда не ушел, а для Софы дело закончилось внеплановой беременностью. Она подумала немного и решила рожать.
«Ты хотел ребенка — будет тебе ребенок!»
Муж был не против, он любил Софу, тем более что та, другая, о ребенке с ним больше не заговаривала, то ли ничего и не было, то ли она вовремя одумалась и решила не рожать от женатого человека.
Софа родила девочку, и все были счастливы. Она отсидела с ребенком положенное время и вышла на работу. Оказалось, однако, что за это время на работе все изменилось. Софу убрали с интересующей ее темы, перевели в какую-то зачуханную лабораторию — мать двоих маленьких детей начальство не принимало всерьез. Но они плохо знали Софии характер и целеустремленность.
Софа навела полный шухер у себя в лаборатории, расшевелила ленивых и спящих сотрудников. Начальником был симпатичный старичок предпенсионного возраста. Он тихо сидел себе в лаборатории и ждал пенсии — у него было больное сердце, он и перевелся в это тихое болото, чтобы не волноваться. Софа сумела разбудить и его, он оживился, пошел с Софой по начальству, сумел пробить в план на будущий год нужную тему, отыскал у себя в столе забытые разработки и, в свою очередь, сумел заинтересовать ими Софу. Софа опять стала пропадать на работе, тема ее захватила. С маленькой дочкой возился муж. Он отводил ее в ясли, приводил, кормил, укладывал спать и сам брал больничные, когда она болела.
Старенький Софии начальник много болел и наконец вышел на пенсию, выбив перед уходом чуть не со скандалом Софе должность начальника лаборатории.
Перед Софиным назначением кадровик надел очки и прочитал в ее личном деле не только отпечатанную крупными буквами фамилию Сергеева, но и сомнительное отчество — Вениаминовна, а дальше шли уже совершенно вопиющие еврейские родители. Кадровик забил тревогу, но было поздно — Софу уже утвердили. Кадровику сильно попало от его собственного начальства, и он затаил на Софу злобу.
Прошло некоторое время, работа в лаборатории шла неплохо, но кто-то все время вставлял палки в колеса. Софа не умела хитрить и прогибаться перед начальством, она умела работать и хотела только, чтобы ей не мешали. Отношения с начальством понемногу испортились, все Софины заказы на приборы и реактивы выполнялись на 50 процентов и в последнюю очередь. Сотрудникам не повышали оклад. Софа нервничала, это сказывалось на работе. К тому времени у нее уже была готова докторская. И один раз ее уже прокатили.
Многие знакомые и родственники уезжали в Израиль или в Америку, в институте стали коситься на евреев. После особенно бурной сцены у начальства, оно дало понять Софе, что ни о защите докторской, ни о дальнейшем административном росте Софа пусть даже и не мечтает. И Софа решилась уезжать. Видит Бог, она этого не хотела, ее вынудили. Возможно, там, за границей, она сможет найти работу по специальности, работы она не боится, с языком у нее обстояло дело неплохо — нужную ей литературу Софа читала спокойно. Отец Софы к тому времени умер, мать была согласна ехать куда угодно, лишь бы не разлучаться с дочерью и внуками. Но тут возникло неожиданное препятствие в лице мужа Володи. Он русский, сказал муж, и ни в какой Израиль не поедет, ему там нечего делать. Он хочет, чтобы его дети жили у себя на родине, и кроме того, у него там, в глубинке, пожилые родители, и он их ни за что не бросит. Софа приводила ему тысячи аргументов, но муж твердо стоял на своем.
— Я разведусь с тобой и увезу детей! — пригрозила Софа в полном отчаянии.
— Не увезешь, — криво усмехнулся муж. — Дочке на будущий год в школу, чтобы ты с первоклассницей возилась, палочки писала? Ты хоть знаешь, сколько у нее осталось молочных зубов и что один коренной растет криво? Хоть раз в жизни ты была на празднике в детском саду? Интересовалась ли ты, какие книжки мы с ней вслух читали и что она уже сама знает буквы?
Муж забылся и уже кричал на Софу злым шепотом, потому что дело происходило поздно ночью, когда дети спали.
— Володя, успокойся! — Софа испугалась, что ему станет плохо.
— Ты меня обманула, — глухо сказал он. — Я мечтал совсем не о такой семейной жизни. — Он глубоко вдохнул и сказал спокойно:
— Но детей я тебе не отдам. Им со мной будет лучше. Так что если тебе тут уж совсем невмоготу, можешь ехать одна.
— Ты с ума сошел, куда же я без вас!
Больше они об отъезде не говорили. На работе у Софы атмосфера стала совершенно невыносимой. Начальство прямо намекало на увольнение по собственному желанию. Софа держалась из последних сил, потому что уволиться было некуда.
