тебя загребла к себе. Сюда тебя втащил водитель. Это же элементарно!
— Умные слова тебе не идут! — грубо ответил он, вскочил с кровати и торопливо вышел из спальни. Все в этой квартире было, как в тот день, когда он очнулся в первый раз после того, как побывал в логове Черной моли — в кабаке «Очи черные»: стоял диван, были обои с полосками и шторы, висели огромные зеркала в золоченых рамах.
— Женщина в темной вуали… разговор… карлик, — шептал он. — Но это было тогда! А после было столько всего… Заболела Лье… Я встретился с матерью…
Молодой мужчина уставился на свои руки — на них были маленькие багровые точки — следы от уколов.
— Наркотик! Они вкололи мне какой-то наркотик, а теперь хотят меня одурачить! — продолжал он свои размышления, усевшись на неудобный диван, на котором когда-то очнулся после встречи с Черной молью.
— Это она все подстроила? Черная моль? — вскричал он так громко, словно желал, чтобы вся Москва услышала его возмущение. Застывшая в проеме двери Душечка натянуто улыбалась, но подойти к нему не решалась. В ее округленных глазках был страх и легкая паника.
— Я задал вопрос! — злился Михаил.
— Я никак не могу взять в толк, о чем ты бормочешь!
— Зачем ты лжешь про Лье? Тебе приказали не говорить о ней?! С ней что-то произошло? Что-то страшное…
— Никакой Лье не существует, это плод твоей фантазии, дорогой! — произнесла плаксивым голосом Душечка и начала аккуратно тереть свои виски и закатывать глаза, демонстрируя усталость.
— Лье привела меня в «Черные очи»… Тогда еще вошла Мать революции и сказала, что в зале Мадам… А потом Великан ударил меня в пах…
— Слышал бы ты себя! Я не понимаю, о чем ты говоришь! — возмутилась Душечка, но Михаил улавливал в ее голосе нотки фальши.
— Я подобрала тебя на улице, потому что ты чуть не свалился под колеса моего автомобиля. Ты был в очень плохом состоянии, гораздо худшем, чем казался на первый взгляд. Мне пришлось вызвать доктора. Ничего не помогало и он начал делать уколы…
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — прервал ее Михаил, теряя терпение, после чего встал и медленно приблизился к Душечке, прошептав:
— Просто знай, что если с Лье что-то случилось — я покалечу тебя, ты меня слышишь?! Я сорву с твоей спины кусок кожи, на котором выжжена бабочка и прибью его гвоздем тебе на лоб, предварительно обрив тебя наголо!
Его безумный взгляд напугал женщину, и она начала отступать. Михаил припер ее к стенке, передавив предплечьем горло, бесконечно повторяя один и тот же вопрос:
— Где Лье? Просто ответь и все прекратиться! Где она?
Глаза ее таращились, она напоминала умирающую рыбу, которую вышвырнуло на берег коварное море.
— Великан, — прохрипела она, закатывая глаза. Кто-то свистнул за спиной душителя, он оглянулся и увидел ненавистного карлика. В руках у него была дубина, и он со всего размаха треснул по коленям Михаила, тот потерял равновесие и повалился на пол, отпустив закашливающуюся женщину, которая с одышкой вбирала воздух. В маленькой ручке уродца, как по волшебству возник шприц, и уже через мгновение Михаила словно пригвоздило к полу, он не мог пошевелиться.
— У него открыты глаза! — испуганно произнесла Душечка.
— Надо снова увеличить дозу. Это количество его уже не берет!
Прошло почти два месяца странной «болезни», которую искусственно создали Михаилу, навязав новую правду: все, что случилось с ним после того, как он упал в голодный обморок, — плод больной фантазии. Чтобы сохранять сознание, Михаил пошел на «сделку» — признал, что Лье не существовала, чем порадовал своих надзирателей — Душечку и Великана. Его навещал врач — смешной худощавый еврей, с маленькой седой бородкой и блестящим пенсне. У него были всегда холодные руки, которые он растирал перед тем, как коснуться пациента.
— Я в юности тоже любил фантазировать. Бывало, возьму да и улечу хоть на Луну! Родители смеялись надо мной, а я злился, потому что верил, что когда я засыпаю, то перемещаюсь! — приговаривал доктор, зная о ситуации Михаила, но только в том варианте, в котором ему преподнесли его «тюремщики».
— Я могу покинуть этот лазарет? — подавлено уточнил он у пышнотелой девицы, которая в последнее время стала для него сиделкой, создающей надлежащий уход и выполняющей любые прихоти, которых у него почти не было. Иногда Михаил просил что-нибудь ему почитать, дабы отвлечься от мрачных дум и часто требовал рыбу, желая подсластить свои печальные будни вкусом детства. Она удивилась простому вопросу и явно не знала, как на него ответить, поэтому, заикаясь, проблеяла:
— Конечно… Ты же не пленник… и можешь передвигаться… наверное…
— Мне нужна одежда!
— Да, да! Я что-нибудь достану. Прямо сейчас!
Душечка торопливо оделась и выскользнула из квартиры. Он встал у окна и наблюдал за тем, как она пересекла дорогу и скрылась за дверью под вывеской «Черных очей». Усмехнувшись, Михаил вернулся в спальню и улегся в ожидании. Это была странная шарада, в которой ему еще придется разобраться. Теперь у молодого мужчины появилась новая цель: раздавить Черную моль, которая лишила его матери и возлюбленной. В его жилах кипела жажда мести за горе, принесенное людям, которых он, кажется, любил.
Душечка пришла спустя час. Она была немного пьяна и в очень хорошем настроении. Танцовщица привела с собой подругу, которая принесла здоровенную корзину с провизией, она все время таращилась на Михаила и глупо улыбалась. Очень отдаленно она напоминала Лье: была почти мальчишеского телосложения с темными коротко обстриженными волосами. «Дурная подделка», — отметил мысленно молодой мужчина, разглядывая платье — в похожем была Лье в момент их встречи.
— Это Лия, — отчетливо и очень значимо произнесла Душечка.
Обе женщины стояли по стойке смирно возле кровати. Михаил небрежно откинул простыню и встал напротив гостьи абсолютно голый, учтиво произнеся:
— Позвольте вас поприветствовать, мадмуазель.
Девушка, которую представили Лией, так опешила, что выронила из рук корзину и еда рассыпалась по полу. Вкусно запахло мясом, и Михаил тут же рухнул на пол и принялся поедать еще теплое блюдо, словно дикарь. Дамы переглянулись, не понимая, как реагировать на его поведение.
— Я хотела обратить твое внимание, что Лия очень похожа на ту девушку, которую ты описывал, — деликатно произнесла хозяйка квартиры, которая в последнее время благодаря присутствию Михаила чувствовала себя не дома. — Пока ты болел, она приходила и даже несколько раз сидела у твоего ложа…
— Да, я понял, — выдавил он через набитый рот. —
