Мартынов сидел, как завороженный… Еще совсем недавно он знал, что нужно делать. Пара ударов в челюсти стоящих рядом бычков и нырок в кухню. А там пусть попробуют его поймать…
Но он сидел и смотрел, как один из напарников светловолосого, широко размахнувшись, запустил один из шаров в голову ближайшего кавказца. Удар на встречном курсе был такой силы, что у того мгновенно подвернулись ноги. Та же участь постигла и два остальных шара. Короткий хлопок рукава спортивной куртки – и на пол валится второй, третий…
И в этот момент Мартынов вспомнил тех, о ком вспоминал все это время. С той самой секунды, как его втолкнули в зал, он увидел за столиком двоих, и мучительно соображал, где и при каких обстоятельствах он мог встречать их раньше.
И теперь вспомнил. Вчерашним днем он разговаривал с ними в ресторане гостиницы «Центральная».
Между тем светловолосый выдернул из-под мышки валящегося на пол, как мешок, кавказца с перерезанным горлом пистолет и трижды нажал на спуск.
Грохот, грохот, маты, перемежаемые гортанными криками, режущая глаза пороховая гарь, и запах, как в мясной лавке Дика Фримена на 122-й стрит…
Светловолосый, дав знак своим друзьям не приближаться, сделал очередной шаг к троим кавказцам, которые еще были живы и теперь предпринимали все усилия, чтобы покинуть ресторан… Светловолосый разрядил в их сторону весь магазин…
Этот пистолет был хорошо знаком Мартынову. «Беретта» калибром девять миллиметров, с магазином емкостью в пятнадцать патронов, продается в любом оружейном магазине Вегаса. Четыреста восемьдесят долларов – в магазине, с разрешением, триста – рядом с магазином, за углом, без разрешения.
В ресторане наступила полная тишина. Все затихло за мгновение до того, как на кафельный пол ресторана упала последняя, отраженная из патронника, гильза.
Дзинь-дзинь… Крррр… И подкатилась к луже, расплывавшейся из горла умершего кавказца. Его лакированные туфли дергались, как оторванные злой рукой и брошенные на землю ножки кузнечика.
Обтерев пистолет с отскочившим назад затвором о хрустящую салфетку, светловолосый вложил «беретту» в ладонь черного авторитета, а бубновую десятку бросил неподалеку.
Пока светловолосый не спеша протирал остальные карты из колоды, его люди ходили по залу, вынимали из рук и карманов южан пистолеты и без разбору, не выбирая, разряжали их в трупы. Двое из них при этом глухо матерились и зажимали на теле пустяковые огнестрельные ранения.
Когда на пол упала колода, а пистолеты вернулись в руки прежних хозяев, Мартынов стал задыхаться от едкого воздуха. После Хатанги пришлось полечить легкие сначала в рязанском туберкулезном диспансере, а потом вылечивать рязанское лечение в Майами. И сейчас, надышавшись сгоревшим порохом, Мартынов почувствовал то, что к нему не приходило вот уже лет восемь – жжение в груди и холодок в ладонях.
Споласкивая руки из графина со стоящего рядом столика, светловолосый, не поворачивая головы, громко спросил:
– Ну, это тот самый боксер?
– Тот, Рома.
Что?.. Рома?
На скулах Мартынова появился нездоровый румянец.
Подойдя к Андрею Петровичу вплотную и не обнаружив в его глазах страха, мастер карточных и других дел слегка наклонил голову. Он словно спрашивал: «Неужели ты думаешь, что после всего того, чему ты был свидетелем, ты надеешься жить как ни в чем не бывало дальше»?
Да, Мартынов надеялся. Более того, вспомнив вчерашний ресторанный разговор, услышав сейчас имя светловолосого и трансформировав кличку «Гул» в Гулько, он абсолютно был уверен в том, что жить будет.
– Сегодня утром на трассе Новосибирск – Павловск ты сломал челюсть одному моему человеку и нос – второму. Зачем?
– Затем, что, прежде чем требовать с человека деньги за проезд по государственной автостраде, сначала нужно убедиться в том, что у него отсутствуют квитанции об уплате дорожного налога.
Гулько улыбнулся краями губ.
– Смешно сказал. А у тебя есть квитанции?
– Конечно, – и Мартынов снова распахнул сорочку.
Рома секунду смотрел на то, как ловко работает пальцами, застегивая пуговицы, Мартынов, и показал на один из стульев. Сам присел на край стола.
– Ты что, «в законе»?
– Был бы в «законе», на стул присесть я бы тебе разрешил, а не ты мне, – Андрей Петрович вынул сигареты и зажигалку. – Но и за быков твоих на дороге извиняться не собираюсь. И то, что вы здесь взвод азеров перебили, меня совершенно не касается. Поэтому теперь, когда мы с тобой, как два человека, понимающих тему, разобрались… Может быть, теперь я могу идти?
Рома закрыл глаза и почесал веко.
– Иди.
Мартынов встал и направился к двери. Кажется, старшине на дороге нужно будет поставить бутылку хорошего виски. Он сэкономил ему уйму времени. Единственное, что сейчас нужно будет сделать перед тем, как начать основную работу, то, за чем он приехал в Россию, это как можно быстрее покинуть этот ресторан. Пока ресторанные халдеи не рассмотрели да не запомнили как следует, пока сюда милицию прохожие не вызвали… Мартынов почему-то был уверен, что эту пальбу слышали во всех, примыкающих к ресторану кварталах.
– Рома, подожди!.. – услышал Андрей Петрович за спиной. – Не спеши, Рома… Слышь, человек, притормози…
Мартынов, когда сидел на стуле, был уверен в том, что это случится, но, когда уже шел к дверям, надеялся на то, что выйти успеет. Не успел.
– Рома, мы с Кротом с этим парнем в «Центральной» вчера беседовали!
– Правда? – удивился Гулько. – Тебя как зовут-то, таинственный незнакомец?
– Андреем меня зовут, – Мартынов нехотя обернулся.
– И о чем тема была? – уточнил Рома.
Мартынов прикрыл глаза. Черт… Именно сейчас…
– Он об этом расспрашивал… – Крот поморщился и стал тереть пальцами, словно пересчитывал мелочь. – Как его… Фома, о ком он спрашивал?
– О каком-то Артуре Малькове.
Мартынов поднял глаза и воткнул взгляд в Гулько.
– О Малькове Артуре? – повторил, словно сомневаясь в том, что услышал, Гул. – А кто такой Артур Мальков, Андрей?
Тот выдержал этот тяжелый взгляд на удивление легко. На удивление самому себе.
– Это мой старый знакомый.
– Не знаю такого, – покривился Рома. – Ладно, если проблемы наработаешь мне в Новосибирске, не серчай. Хотя что-то мне подсказывает, что наработаешь… – Он махнул рукой. – Прощай.
Дойдя до двери, Мартынов опять услышал вопрос…
– На вокзале в Хатанге Ленин какой рукой путь в светлое будущее указывает?
Развернувшись, Андрей Петрович бросил:
– На вокзале Хатанги нет Ленина.
На вокзале Хатанги действительно не было Ленина. Там был Сталин. Но и его этот молодой человек видеть не мог, потому что в конце восьмидесятых статую снесли экскаватором, увезли за город, да там и оставили.
Теперь можно идти.
Так решил Мартынов. И опять оказался не прав.
Страшный по силе удар выломал обе створки запертой ресторанной двери, и автоматная очередь в одно мгновение раскрошила потолок зала. Как раз в том месте, где между двух массивных люстр виднелась бессмысленная, халтурно выполненная лепнина.
Кусок гипса откололся от композиции и, разбивая в крошево посуду, рухнул на столик подле Гулько…
– На пол, суки!..
Следующий удар опрокинул Мартынова на пол, и он полетел лицом вниз, как брошенная на мрамор тряпка ресторанной уборщицы…
– Рома, Метла! – услышал американец, теряясь в водовороте событий.
Ну, вот… А он все размышлял – кто такой Метла, да чем знаменит… Какой хороший ресторан! Тут тебе и Гулько, тут тебе и Метла. Еще бы второй Рома пришел – совсем хорошо было бы…
То, что он снова дома, отвыкший за пять лет проживания за океаном от такого обращения, Мартынов, уже несколько суток находящийся в России, понял только сейчас.
Сначала несколько мощных пинков под ребра, потом один – в лицо, затем по его спине пробежало никак не меньше десяти человек, и, в завершение всего этого переполоха, он почувствовал на своей спине грубые подошвы высоких шнурованных ботинок. Казалось, что никуда и не уезжал.
– Лежать, сука!! – приказал ему тот, что стоял на его лопатках.
Андрей Петрович – Эндрю Мартенсон – лежал уже давно, но констатировать это вслух не счел возможным. Хватит и того, что у него рассечена бровь. Боксер в России, не пропускающий ни одной тренировки в спортивном зале Вегаса, он хорошо знал, что теперь кровь удастся остановить не скоро. Однако второе упомянутое слово он простить так и не смог.
– Какая я тебе… сука? – дышать было тяжело, а говорить еще сложнее. – Я тебе… не сука…
Спец подпрыгнул на месте, и Мартынов задохнулся окончательно.
Родина, она всегда с тобой.
Он сидел напротив высокого парня, прижимал ко лбу платок и наблюдал за тем, как его визави молчаливо изучает американский паспорт. Ничего понятного этот мент по кличке Метла – как теперь выяснилось, там не почерпнет, однако он продолжал листать зеленую книжицу с орланом на обложке и делал вид, что черпает.
Метла, Метла… Сука страшная…
