Петр Петрович встал. Он почувствовал, что подчиненные уставились на него и ждут руководящих указаний… Потемкин уже собрался сказать что-то умное, но тут все вскрикнули и уставились на экран. Он замигал, и на нем возникла цветная карта, где много зелененького, но есть и домики, и дороги, и голубой прудик. Но в центре всего этого горела красная точка – точное место, где был Павел Муромцев… Или его куртка.
Еще через двадцать секунд зазвучал его голос. Паша сообщал Трубочисту, что теперь им назад пути нет! Теперь, когда они уложили двух охранников, двух ментов и одного адвоката – их просто при задержании разорвут на куски… Надо срочно бежать! Надо найти Олега Петровича, который живет где-то рядом и который, собственно, и заказал кражу короны.
Паша сказал все, что надо!.. Внизу всех ждали штабные машины с антеннами. И рядом на поляне давно скучал автобус, а в нем ОМОН.
Через пять минут все рванули в район Киевского шоссе. Быстро, но без мигалок и сирен – секретная операция!
Всю дорогу Кузькин хвалил своего начальника:
– Я всегда верил в Пашу… Он по отчеству Ильич, а по фамилии Муромцев. Значит он – сын Ильи Муромца! Наш Паша – потомок былинного богатыря. Мы с ним всех соловьев-разбойников за Можай загоним… Только бы он, зараза, «Форд» мой не разбил.
В штабном микроавтобусе слышали все, что говорил Павел. Но они ничего не видели. А там было много интересного. Просто картинки с выставки!
Особняк Олега Рискина стоял не в коттеджном поселке, а в лесу и совсем отдельно. Что и называется – особняком… Дом был больше похож на крепость. Особенно с учетом ворот и кирпичного забора в два роста. Не было смысла штурмовать такой объект без поддержки танков и авиации.
Но расположение коттеджа имело очень выгодную особенность. К нему вела лишь одна лесная дорога. И только к нему, и больше ни к кому…
«Форд» спрятали в стороне от дороги и довольно далеко от ворот особняка. Паша даже наломал орешника и замаскировал имущество Льва Кузькина, купленное в кредит с выплатой огромных процентов банку… Грабительских процентов – акулы капитализма просто наживались за счет защитников Родины!
На всякий случай Муромцев внятно описал вид коттеджа:
– Ты заметил, Гриша, какой странный вкус у твоего Олега Петровича?
– А мне его вкусы до фени!
– Ты не прав, Трубочист! Он твой подельник. Ты должен разбираться в нем не так, как свинья в апельсинах… Вот зачем он крышу покрасил в синий цвет? И три башенки наверху, а на них огромные флюгера, наподобие золотых петушков. Если на это посмотреть с вертолета – просто мыльная опера!
– Три петуха, это не так просто! Это его издательство так называется.
– Так он издатель? Постой, Олег Рискин, издательство «Три петушка». Так это он?
– Точно он! Я же у него на этой даче был, а он книгами хвалился. Детективы всякие, любовная мура, а еще Библия – вся в коже и золоте… Это мы с тобой, Паша, грешники. А Олегу Петровичу за святые книги все грехи простятся…
Они устроили засаду в кустах на дороге… Сразу стало ясно, что в коттедже намечается нечто грандиозное. Несколько солидных машин проехало к дому и ни одна не возвратилась… Паша предложил брать языка.
Трубочиста пришлось раздеть полностью… В наше время обнаженная женщина уже привычна, а голый мужик еще вызывает шок.
Гриша Посевин лег посреди дороги, подложив под себя четыре мотка шпагата, добытого в багажнике «Форда»… Трубочист лежал и смотрел вверх. Там было только небо, только верхушки берез и птички на них. От необычности обстановки ему стало страшно. Он вдруг решил, что провалился в Каменный век. Вот встанет он сейчас – а вокруг ни машин, ни домов. Ничего!.. Только мамонты, только орды древних людей, только он и четыре мотка шпагата под спиной…
Но тут Грише в правое ухо заурчал автомобильный мотор, потом загудел гудок и совсем рядом заскрипели тормоза серой «Шкоды»… Кто-то вышел из машины, и над Трубочистом наклонились странные люди – двое во фраках и в бабочках. Прямо, как пингвины!
Мужики были в полном шоке. Они смотрели на Гришу так, будто первый раз в жизни видели голого мужика… Это помогло Муромцеву подойти сзади и спокойно сказать: «Руки вверх»!
На этой фразе Посевин вскочил, развернул фраеров во фраках и начал вязать им руки за спиной. А потом погнал пленников в чащу, где в кустах хранился «Форд», а в нем его одежда… За спиной заурчал мотор серой «Шкоды» – значит Паша освоился с машиной и сейчас уведет ее за кусты. Туда, где их базовая стоянка – поближе к «Форду» и подальше от дороги…
Для начала военнопленных раздели и прямо в семейных трусах посадили на землю, привязав к корявым соснам… Результаты обыска показали, что издатель Олег Рискин устраивает банкет под названием «Презентация». Дальнейший допрос только подтвердил это – какой-то писатель нацарапал нечто бездарное, и в ближайший час в коттедже начиналась раскрутка новой книги. Там уже были телекамеры, блестящие певички и всякое общество, которое сейчас называют «бомонд».
Так вот пленники и были из числа приглашенных. Один из них сценарист сериалов, а второй – его литературный агент… Смешно, но при слове «агент» очень оживился Трубочист: «Это стукач что ли? Давить таких надо».
План возник сам собой. Все просто сходилось само… В самом коттедже ни Сценариста, ни Агента никто не знал в лицо. Они созвонились с Рискиным накануне и для знакомства получили приглашение на этот вот банкет… В билетах была указана форма одежды, и обоим пришлось брать на прокат фраки и покупать бабочки.
Все складывалось! На Трубочисте фрак сидел как влитой. Второй, который для Паши, он был ему чуть мешковат, но зато давал свободу действий. И приборчики, переложенные из куртки, не так выпирали…
Охрана была простецкая – они даже не проверяли паспорта. И лишь мельком взглянули на пригласительные билеты и распахнули ворота для серой «Шкоды».
Когда Гриша Посевин называл этот дом дачей, то он ошибался. На шести сотках не разместить стоянку для тридцати машин, а тут она была! И было много другого, чего нет на садовом участке. Например, узкий пруд с парой черных лебедей и деревянным мостиком в японском стиле… Сразу за лебединым озером стоял навес, под которым столы на сотню человек. Банкет еще не начался, и к столам подходили только самые отчаянные нахалы.
Муромцев за эти сутки ел лишь однажды – наспех в гараже у Левы Кузькина, а тюремную баланду даже и не пробовал… Трубочист таким голодным не был, но и его тянуло к ярким столам, издали похожим на клумбу или восточный ковер.
И везде красовалась эмблема издательства «Три петушка» и парные плакаты – Рискин и министр культуры, Рискин и мэр, Рискин и писательница, дающая самые большие тиражи…
Эмблема издательства – это круг, в котором красовались три птичьих головы с высокими гребнями. Центральный петух смотрел прямо, как коренной рысак, а два других, как боковые лошади – правая пристяжная и левая. Художник явно хотел из трех птиц сделать образ Птицы-тройки!
Уже над усадьбой пролетел вертолет, и теперь Потемкин точно знал расположение логова Олега Рискина. Не так часто встречаются дома с синей крышей и тремя башенками, на которых сидят флюгера в виде петухов.
Последний километр автобус с бойцами в масках и штабные машины пробирались через лес. Они знали точку, где Муромцев замаскировал «Форд». Вот туда они и двигались… Зачем туда?.. Так, а куда еще? Пусть хоть Лев убедится, что его машина не пострадала.
Автомобиль они увидели не сразу, а вот два мужика, прикрученные к соснам, ярко светились на фоне зелени.
До забора усадьбы Рискина было всего сто метров, и ОМОН спешился… У всех оказалась своя работа. Хилькевич в наушниках вслушивался в голоса, звучавшие рядом с фраком Муромцева. Потемкин докладывал обстановку генералу. Кузькин осматривал свой «Форд»… А вот развязывать пленников пришлось Ирине.
У Багровой не было ножа, и она пальчиками развязывала веревки. Первый узел был на голом животе писателя. От щекотки он крутился как уж и нервно хихикал.
– А я, девушка, совсем и не хотел ехать на эту презентацию… Простите, я не представился – сценарист Вадим Барсов.
– Ирина Багрова… Вы втяните в себя живот. Иначе мне узел не зацепить.
– Мне неудобно, что я перед дамой в таком виде… Итак, не хотел я ехать, но бес попутал. Бес в виде моего агента. Он говорит, что надо раскручиваться, надо мелькать, надо вляпаться в какой-то скандал – иначе тебя читать не будут.
– Вот вы и вляпались… Вам повезло, гражданин Барсов.
– А вы правы, Ирочка! Когда читатель узнает, что меня посадили на муравейник и почти голым привязали к сосне, то мои книги будут раскупаться, как горячие пирожки… Тут бы, Ирина, хорошо вплести любовную историю. Вы не против?
– Не против… Но только это без меня!
Развязав писателя-сценариста, Багрова взялась за агента. Тот оказался мужчиной суровым, неразговорчивым и устойчивым к щекотке.
