— Я ни в чем не виновата! — в отчаянии взревела Евгения.
Но только родители смотрели на нее в паническом непонимании. И еще Катя схватилась за голову, сокрушаясь вместе с ними. А ее подружки по училищу отводили глаза в сторону. Если раньше они сомневались в том, что Евгения виновна в совращении несовершеннолетнего ублюдка, то сейчас, похоже, они были убеждены в ее порочности… Какой ужас!..
Из зала суда Евгению вывели под конвоем, поместили в тесную камеру, откуда ее должен был забрать автозак. Она возвращается в тюрьму, впереди ее ждет ад…
— А мне уже больше восемнадцати лет, — похабно ей подмигнув, сказал веселый солдатик внутренних войск. — За меня тебе ничего не будет… Может, крутнем кино? И мне хорошо, и тебе не скучать…
— Васек, а чего ты про себя? — возмущенно спросил его напарник, рослый детина с большим родимым пятном на подбородке. — Я тоже хочу.
— Занимай очередь, после меня. И у двери встань…
Камера находилась в сумрачном коридоре у рабочего выхода. Проходящие мимо люди могли видеть, что происходит за дверью, сваренной из железных прутьев. Солдатику свидетели были не нужны, поэтому он и попросил своего сотоварища заслонить дверь своим могучим телом. А сам зашел в камеру с уверенностью, что ему не откажут. А как он мог сомневаться в том, что Евгения шлюха, после того как ее признали виновной в разврате…
— Если понравится, дам пачку сигарет…
Она сидела на скамейке, а он встал перед ней, расстегнул ширинку.
Кое в чем Рыбин сдержал свое слово. Два месяца тюремного заключения она провела в спокойной камере с порядочными арестантками. Ее не били, не унижали, но все равно, чтобы чувствовать себя комфортно, нужно было обладать определенной выдержкой и силой воли. Тюрьма не любит нытиков и хлюпиков; в тюрьме человек должен уметь постоять за себя, и для этого вовсе не обязательно быть суперменшей, достаточно владеть собой и обстановкой. Загрубела Евгения в тюрьме, зачерствела, она могла быть жесткой, а порою становилась просто жестокой. И лицо она умела держать, спасибо театральному опыту, и хитрить-лукавить тоже научилась.
— Мне больше нравятся сигары, — туманно улыбнулась она.
— Так это всегда пожалуйста…
Напрасно расчехлился солдатик, напрасно расслабился. Длинная шпилька по самый изгиб вошла в напряженный канал.
— Твою мать!
Похабник с ревом выскочил из камеры.
— Ты что творишь, сука? — заорал на нее второй солдат.
Будь у него автомат, он бы направил его на Евгению — настолько он был ошеломлен происшедшим.
— Запрещенные предметы сдаю, причем добровольно, — мило улыбнулась она. — И не надо на меня кричать, ты же человек, а не животное… Скажи, у тебя девушка есть?
— Ну, есть.
— И у меня парень есть, он сейчас в Морфлоте служит… Твою девушку так же могут подставить, как меня. И какой-то наглец может сунуть ей свое дерьмо под нос… Скажи, тебе это понравится?
— Нет.
Ее ласково-увещевающий тон еще больше ошарашил парня. И он даже оттолкнул своего напарника, успевшего избавиться от шпильки и натянуть штаны.
— Да уйди ты, урод!
Евгения была спасена. И все потому, что не растерялась и смогла справиться с ситуацией. Надо уметь располагать к себе людей, тогда и жить станет легче. Надо всегда держать нос по ветру, тогда ничего страшного не случится…
* * *
Вероника изображала возмущение, но в душе она конечно же была рада его появлению. Отец у Адама старый, а сам он молод и полон сил, в том числе и половых. К тому же он был пьян, а хмель, как известно, утраивает мужскую мощь… С друзьями выпил, на радостях. Подлая Женька хотела посадить их за изнасилование. Ха-ха! На кого ментов натравить хотела! За что боролась, на то и напоролась…
— А если Игорь Соломонович приедет? — прикрыв ладошками порозовевшие щечки, спросила она.
— Не приедет, я точно знаю…
Отец сейчас находился за городом, в элитном пансионате, обхаживал важную комиссию.
— А если Коля зайдет? — не унималась она.
— Не зайдет…
Телохранитель Коля был с отцом. Он только что звонил от его имени, интересовался его состоянием. И про отца пару слов сказал. В загуле батя: банька, водочка, шашлычки, ну и, конечно, девочки… Нет, не поедет отец к своей любовнице, исключено. И Коля не нагрянет. А если вдруг, то с ним все на мази. Не выдаст его Колян. Нет ему смысла ссорить его с отцом: мужик с обеих рук кормится. А деньги он любит, потому и дальше будет как тот ласковый телок у двух маток сосать… Да и Вероника такая же. Понимает, что ее «дорогой и любимый» Игорь Соломонович может променять ее на очередную красотку, поэтому всерьез рассматривает Адама как запасной вариант. Но на войне, как известно, в бой бросают и резервные полки. Потому он здесь, на тайной квартире, которую снимает для своей любовницы отец.
Вероника такая сочная, ароматная, под халатом из прозрачного шелка ничего нет…
— А с чего это Колян может к тебе зайти? — подозрительно сощурился он.
— Ну, мало ли что. Твой отец иногда присылает его, чтобы он посмотрел, одна я или нет…
— А в постель к тебе не заглядывает?
— Да нет, с этим строго…
— Что, в ванной запираетесь?
— Ты так не шути, не надо…
— А как надо? Так?
Адам вплотную приблизился к ней, обвил рукой талию.
— Может, лучше не надо? — неуверенно спросила она, лишь слегка обозначив отступательное движение.
— Надо… Жизнь продолжается…
— Так говорят, когда что-то заканчивается. А насколько я знаю, с твоим отцом все в порядке.
— С ним все в порядке, — ухмыльнувшись, кивнул Адам. — А для одной сучки все закончилось… Три года общего режима.
— Это ты про ту девушку?..
— Да, про ту шлюху… Представляешь, Лешку совратила. Он теперь без баб жить не может, — гоготнул он так, что Вероника вздрогнула.
— Но ведь она ни в чем не виновна?
— Плевать… Как говорил товарищ Сталин, был бы человек, а статья найдется… А ты что, боишься? — пьяно ощерился он.
— Чего мне бояться?
— Ну, мы с тобой сейчас зажжем, а тебя потом возьмут за изнасилование… Мне, между прочим, еще нет двадцати одного года. Я еще не совсем совершеннолетний…
— А кто тебе сказал, что мы с тобой зажжем? — оторопело повела она бровью.
— Ну а зачем я к тебе пришел?
— Не знаю.
— Да не бойся, никто тебя привлекать не собирается…
— Я и не боюсь. Потому что не будет ничего… Не хочу я с тобой, парень.
— Женька тоже не хотела. И где она сейчас? — недобро посмотрел на нее Адам. — Сама подумай, кто ты, а кто я! Таких, как ты, полным-полным, а я у отца один. Если я скажу, что ты меня совратила, он меня простит, а тебя сожрет и не поморщится… Ему Женька понравилась. Я тебе больше скажу, он хотел ее на тебя променять. И где она? Я сказал, и ее не стало. И тебя не станет…
— Ты страшный человек, — в замешательстве смотрела на него Вероника.
— Нет, я добрый и милый. Для тех, кто любит меня… Вот ты не любишь меня, не хочешь оказать мне первую помощь. А ведь я умираю, от недостатка твоей любви, между прочим. Вот умру, будешь отвечать за неоказание помощи. Есть такая статья в Уголовном кодексе… Ну, чего стоишь? Снимай халат. Я уже давно хочу твои булочки на зуб попробовать… Ну!
— Ты правда страшный человек…
— Давай, давай! От тебя не убудет!
— Не убудет, — кивнула Вероника.
И привычным движением руки развязала узелок на халате. Плавно повела плечом, тазом, и одежда, как будто сама по себе, с легким шорохом легла к ее ногам.
— И меня раздень, — потребовал он.
Вероника подчинилась. И одежду с него сняла, и в постель уложила… Любовью она занималась без вдохновения, но все же показала класс. Адам смачно хлопнул ее по ягодице, когда все кончилось.
— Умница…
Немного полежав, он встал, достал из куртки карманную радиостанцию, связался с Лехой и Генкой, которые ждали его в машине. Им тоже нравилась Вероника, а он не мог отказать своим друзьям в удовольствии.
— Давайте сюда!
— Ты что задумал? — забеспокоилась девушка.
— Это не я, это Лешка, — осклабился Адам. — Он грозится отцу все рассказать.
— Что рассказать?
— Ну, что мы с тобой… Надо ему рот заткнуть.
— Как?
— А переспать с ним… Не будет же он на самого себя стучать…
— Но я не хочу с ним.
— Так ты и со мной не хотела. А легла. Потому что умная девочка… Пойми, мне-то ничего не будет, если отец узнает. А тебя в бетон могут закатать. Или ты не знаешь, что у него связи в криминальных кругах…
— Знаю, — побледнела Вероника.
— Тогда расслабься и получай удовольствие. Поверь, все будет о’кей!
Первым с ней в спальне закрылся Леха, затем был Гена. Потом друзья пили водку, после чего последовало предложение попробовать с ней втроем. Но Адам решил, что это будет слишком. В конце концов, он приличный человек и у него есть совесть…
* * *
— Лицом к стене!..
Приговор именем Российской Федерации. Пять лет лишения свободы за организацию покушения на убийство. Правосудие сошло с ума, но приговор кассационной жалобой не вырубить…
