– Зато накажем зло, – твердо сказал Абуладзе. – Понимаете, Оля, мне много лет, и я много видел. И я убежден, что зло – субстанция конкретная. Материальная. Если зло не уничтожать, оно разрастается, захватывая в свои сети все новые и новые жертвы. Только истина может противостоять злу. Не добро, которое вообще не бывает в чистом виде, а именно истина.
– Вы странный человек, – сказала Оля, – вас наняли на работу, чтобы защищать Батуева, а вы ищете свою истину.
– Меня попросили ему помочь. А истину мы будем искать с вами вместе, хотя бы для того, чтобы вы не переживали так сильно из-за случившегося.
– Спасибо, – улыбнулась девушка.
– Уже пятый час утра, – посмотрел на часы Абуладзе, – пойдемте к остальным, в гостиную.
Они вышли из кабинета. На востоке начинали проступать полоски зари. Абуладзе галантно пропустил вперед девушку и вошел в гостиную. Арнольд Ференсас стоял у окна. Услышав шаги, он обернулся.
– Вы что-нибудь выяснили? – спросил он.
– Пока нет. Мне не хватает еще нескольких фактов.
– Каких фактов? – разозлился с трудом скрывающий свое раздражение Арнольд. – Уже пять часов утра. Скоро здесь будут комиссар полиции, следователи. Мы обойдемся и без вашей помощи.
Абуладзе молчал.
– Я думал, вы специалист, – продолжал бушевать Арнольд. – А вы просто плут. Несостоявшийся Шерлок Холмс. – Он вышел из гостиной, даже не попрощавшись.
– Извините его, – сказала Карина, – он в таком состоянии.
– Я понимаю, – кивнул Абуладзе.
– Мы можем наконец подняться в свои комнаты? – нервно спросила Рита Батуева.
– Да, конечно, – разрешил Абуладзе, – только не спите. Арнольд прав. Сейчас приедет полиция. Им уже давно пора здесь быть.
Все поспешили выйти из гостиной. Абуладзе остался один. Он подошел к балконной двери, посмотрел на перила, все еще плохо различимые в предрассветной темноте, и пошел в коридор. Внизу, у дверей, стоял охранник. Тот самый, который раньше сидел у спальной комнаты.
– Что там наверху? – тихо спросил Абуладзе.
– Плачет, – признался охранник, – отправил меня вниз, а сам плачет в своей комнате. Я слышал, как он плачет, – добавил молодой человек.
– А где Годлин?
– Только что поднялся.
– Ты вчера дежурил?
– Я работал на машине. А дежурил ночью.
– Мимо вас никто не проходил?
– Нет. Мы не спали. Никто не проходил, – он говорил с сильным акцентом. Было видно, что парень прикладывал некоторые усилия, чтобы внятно говорить по-русски.
– Может, вы не заметили?
– Нет, – упрямо возразил парень, – никого не было. Годлин тоже спрашивал. Никого не было, – повторил он.
– Что еще он спрашивал?
– Ничего, – удивился охранник, – спрашивал, куда ездили вчера. Я сказал, что в город. В аптеку и в парикмахерскую. Никуда не ездили. В магазин зашли и вернулись обратно.
– А куда он пошел?
– К себе, – парень не успел закончить, как раздался один выстрел, затем второй.
– Черт возьми! – воскликнул Абуладзе. – Быстрее наверх! Кажется, на сегодня сюрпризы не кончились.
Они побежали вверх по лестнице. Из своих комнат уже выглядывали полуодетые люди.
– Кто стрелял? – закричал Артем Батуев. Он был в одних трусах и в майке. Охранник, доставший пистолет, замер у дверей спальни Арнольда. Затем рывком отворил дверь. Но за дверью едва не столкнулся с самим Арнольдом.
– Слава Богу, – пробормотал вошедший следом Тенгиз Абуладзе, – вы живы. А я предполагал самое худшее.
– Кажется, стреляли в комнате Якова, – пробормотал Арнольд.
Охранник, подняв двумя руками пистолет, бросился в соседнюю комнату. Ударом ноги открыл дверь и замер на пороге. Рядом со своей кроватью, на полу, в луже крови лежал Яков Годлин. Он был убит двумя выстрелами в упор. Абуладзе, Арнольд Ференсас, Артем Батуев, Мошерский ошеломленно замерли, глядя друг на друга. Первым опомнился Мошерский. Он нагнулся и попытался нащупать пульс. Потом покачал головой.
– Мертв, – сказал он, поднимая голову. Пистолет валялся рядом.
– Это его оружие, – шепотом сообщил Арнольд, – он всегда держал его в своем серванте.
В этот момент в комнату попыталась войти Рита.
– Что случилось? – крикнула она, – Кто стрелял?
– Не входи! – закричал муж. – Не входи.
Абуладзе наклонился к убитому.
– Сначала выстрелили в живот, – показал Мошерский, – потом в грудь. Умер почти мгновенно.
– Вот и все, – сказал, поднимаясь, Тенгиз Абуладзе. – Теперь мы знаем почти все.
Рита, Карина и Оля стояли в коридоре, их не пускали в комнату. Абуладзе посмотрел на убитого, испытывая смешанное чувство вины и печали.
– Машины едут, – сказал, подходя к окну, охранник, – полиция, все наши.
– Они теперь найдут убийцу, – хрипло выкрикнул Арнольд, обводя всех почти безумным взглядом.
– Соберите всех в гостиной, – попросил Абуладзе, – и скажите следователю, чтобы ничего не искал. Я сам покажу ему, кто убийца.
– Опять? – разозлился Арнольд.
– Делайте, как я говорю, – хмуро бросил Абуладзе, – и не смейте больше со мной спорить. Мы и так заплатили за эту ночь слишком большую цену.
Они сидели в гостиной. Восемь человек. Семь пар глаз внимательно следили за Абуладзе, когда тот появился вместе со следователем в комнате и, неспешно пройдя на середину, взяв стул, тяжело опустился на него. Следователь отошел к окну, словно давая возможность Абуладзе разыграть последний акт драмы.
– С самого начала всех событий, которые случились в этом доме, – начал свой рассказ Тенгиз Абуладзе, – я был уверен, что преступление обязательно произойдет. Слишком неискренними и натянутыми были отношения между собравшимися здесь людьми. Слишком многие ненавидели друг друга, даже не пытаясь разобраться в причинах собственных чувств.
Артем Батуев сидел на диване и держал в своих руках ладони жены. В кресле почти утонул Арнольд, рядом с ним примостилась Карина. Оля сидела на стуле, стоящем рядом с диваном. Мошерский стоял за ее спиной. Дуарте сидел в другом кресле, делая вид, что его вообще не касаются происходящие события.
– Еще вчера вечером, когда случилось несчастье, я подумал, что Эльзу Ференсас толкнули недостаточно сильно. Не так сильно, чтобы она сразу полетела вниз. Эльза успела схватиться за камни, покойный Годлин обратил внимание на ее ногти. Она подтянулась до перил, но при вчерашнем ветре не удержалась. А когда Рита открыла дверь балкона, то создавшийся эффект аэродинамической трубы просто отбросил хозяйку дома на камни. Та успела только крикнуть, что ее толкнули.
Мне казалось важным, что почти у каждого из присутствующих было алиби. Почти у каждого, если вспомнить, что и убийца должен был находиться в их числе. Сегодня утром застрелили Годлина. Убийца не знал, что вчера Яков Годлин успел рассказать мне свою жизнь. И в том числе вспомнить про случившееся с ним несчастье, за которое он получил тюремный срок. Тогда Годлин работал в вашем банке, Арнольд, и оказал сопротивление трем вооруженным бандитам. То есть он знал, как нужно действовать, умел действовать предельно быстро и жестко. А тут вдруг подставился под пули неизвестного убийцы. Получалось, что единственный, кто мог его переиграть – бывший начальник уголовного розыска Александр Мошерский.
– Вы с ума сошли? – зло прошипел Мошерский. – Зачем мне убивать Якова? Что он мне плохого сделал?
– Вы могли убить его, чтобы скрыть преступление, о котором он догадался или видел. Например, как вы с Ольгой подстроили убийство Эльзы Ференсас.
– Мы подстроили? – спросила Оля, у которой в глазах стояли слезы. – Вы думаете, что мы убили?
– Я только высказывал версии. Не перебивайте меня. Мошерский мог переиграть Годлина. Единственный из присутствующих. Но он не стал бы стрелять в живот. Понимая, что, если не выведет Годлина сразу из строя, тот может позвать на помощь или оказать действенное сопротивление. И тем не менее, первый выстрел был именно в живот. Тогда получается, что Мошерский дилетант, а это совсем не так. Бывший офицер уголовного розыска знает, куда стрелять, и, главное, умеет метко стрелять. Итак, я вывожу его за рамки расследования.
– Спасибо, – иронично кивнул Мошерский, – отец-благодетель.
– Но кто мог дважды выстрелить в Годлина? Кто мог стать его убийцей? И я вспомнил, что Яков перед смертью успел побеседовать с водителем автомобиля, который вернулся к дому. Я поинтересовался, что именно спрашивал Годлин, и почти нашел подтверждение своим подозрениям. Оставалось только проверить их. И когда я окончательно убедился в обоснованности своих подозрений, я решил собрать вас здесь, чтобы открыть правду.
– Говорите же! – крикнул Ференсас. Карина успокаивающе сжала его плечо. Абуладзе кивнул в знак согласия.
– Вчера во время убийства у каждого было алиби. Но в то же время каждого можно было подозревать в совершении преступления. Ни у кого из присутствующих не было свидетелей. За исключением пары Дуарте – Карина, которых я видел в библиотеке.
