Пьер Немур - Пусть проигравший плачет

Мари-Лу инстинктивно огляделась вокруг, словно кто-то мог их подслушать, и продолжила тихим голосом:

— Что касается меня, то я часто видела таких девушек в роскошных кварталах. Она рыжая, стройная, с зелеными глазами, очень элегантная. Я бы даже сказала, утонченная. Такие встречаются в зажиточных домах. Те, кто назначали ей свидания, всегда звонили по телефону. Этих девиц называют кол-герлс.

— И она покинула богатые кварталы для того, чтобы стать девицей по вызову в Шевийи-Ларю? — изумился Гедеон Шабернак.

— Ничего невероятного, — кивнула молодая женщина. — Здесь она получила независимость. Ну представьте, что в том районе у нее возникли неприятности. Например, тип, который посылал ее на панель, решил заставить плясать под его дудку. Или еще проще — она попалась на глаза полиции нравов. Так что она могла договориться со Слимом…

— Понимаю, такое действительно возможно, — протянул он задумчиво. — Но расскажите мне подробнее, что произошло вчера после обеда.

— Ну, ладно! Вы знаете, в нашей профессии ложатся спать поздно. Клиенты с рынка имеют обыкновение появляться у нас после того, как закончат свои дела, то есть в четыре или пять утра. Короче говоря, мы встаем обычно где-то около полудня и отдыхаем до вечера.

Вчера после обеда Вера решила съездить в Париж за покупками. У нее «Симка 1100» стоит в гараже, расположенном неподалеку от дома. Она нам сказала, что уезжает. И Анджела тут же подхватилась. Она не собиралась выходить, но не могла упустить случая отправиться в Париж на машине. У меня и у Анджелы нет машин. Нам приходится обходиться автобусом.

Короче, вы можете мне не поверить, но у Веры сразу возникла целая куча возражений. Можно было подумать, что ей надоело всюду таскать с собой Анджелу. Я уже начала думать, что у нее где-то есть мужчина, который ее ждет. Но Анджела продолжала настаивать. Она была просто захвачена мыслью пройтись в районе громадного универмага Самаритен или по Галери Лафайет.

«Подожди меня, — умоляла она Веру, — всего лишь минуточку, я немного принаряжусь. Ты высадишь меня у Порт д’Итали, дальше я поеду на метро».

И наконец, словно сдавшись, Вера сказала:

«Ладно, давай, я возьму тебя».

Гедеон с теплой и нежной улыбкой перебил ее:

— А вы, Мари-Лу, у вас не возникло желания прокатиться в Париж?

— Честно говоря, особого желания не возникло. Я предпочла отдохнуть и послушать свои пластинки. Но, если уж по-честному, я должна была остаться, так как ждала клиента. Хорошего клиента. Он назначил мне свидание.

Сердце молодого адвоката забилось немного сильнее. Ему показалось, что попался горячий след.

— И… ваш клиент в самом деле пришел? — спросил он, наклоняясь к молодой женщине.

Она утвердительно кивнула.

— Анджела и Вера уехали примерно в половине четвертого, — сказала она. — И на это же время у нас была назначена встреча. Он опоздал на несколько минут, появился примерно без двадцати четыре и оставался у меня чуть больше часа. Я уже сказала, это был хороший клиент. Он уехал от меня буквально перед пятью. После этого я решила, так как осталась совершенно одна и никто меня не ждал, отдохнуть в постели до ужина. Я взяла роман в картинках и поставила пластинку.

Прошло примерно полчаса или около этого. Тут как в деревне — днем не просто спокойно, а мертво. Все уезжают вкалывать в Париж или на заводы в предместье. Нет никого, кроме кошек. Время от времени слышен самолет, который садится в Орли, вот и все.

Честное слово, я начала дремать, когда вдруг… Ох, послушайте, я не могу вам объяснить. Это было… как землетрясение. Я почувствовала, как кровать поднимается, и потом меня просто выбросило. Я кричала, я точно знаю, но меня оглушил ужасный шум. Этот взрыв… Этот грохот… Словно дом внезапно разлетелся на тысячи кусочков!

Я с перепугу спряталась под одеяло. И это оказалось правильно, так как, насколько я поняла, меня перебросило через стены.

— Вот именно, — улыбнулся он, — и после этого вы подверглись настоящей бомбардировке обломками дома.

— Да, так и было. Я не могу вам сказать, сколько времени это продолжалось, но потом я почувствовала страшный удар и опять потеряла сознание. Ощутила ужасную боль в руке и в плече, а потом какой-то провал, тьма — и больше ничего. Когда я пришла в себя, то вокруг меня стояли какие-то люди, которые укладывали меня на носилки. Мне было так плохо, что я не могла удержаться от крика.

В самом деле, у меня все болело. Больше всего болела сломанная рука, но раны и ушибы были по всему телу. Посмотрите, я вам покажу.

Без малейшего стеснения с очаровательной простотой она схватила правой рукой одеяло, отбросила его, подняла свою короткую ночную рубашку и открыла прелестное тело, покрытое пятнами марганцовки и бинтами.

Гедеон с живым интересом рассмотрел все это, придав своему лицу выражение, подобающее обстоятельствам.

— Вы счастливо отделались, — сказал он. — Это настоящее чудо, что вы остались живы. Но когда вы пришли в сознание, с чем бы вы могли связать катастрофу?

Она некоторое время поразмыслила над сутью вопроса, потом сказала:

— Я тут же подумала, что взорвался газ. Я вообще никогда не доверяла этим штучкам. Я их всегда побаивалась. В нашем захолустье около Лиможа мы пользовались бутаном, это гораздо практичнее.

— Но вы не чувствовали перед взрывом никакого запаха? Будь это утечка газа, вы бы немедленно почувствовали.

— Конечно. Именно так я и говорю. Я немного размышляла по этому поводу, но не долго. Здесь мне сделали успокоительный укол, и я проспала почти до вашего прихода. Хорошо, так по вашему мнению, это было покушение? Но это же невозможно. Кому это могло понадобиться?

— Это именно то, что я стараюсь выяснить. В начале недели произошел аналогичный взрыв в Ранжис, вы слышали об этом?

— Ну как же! Я слышала, как об этом говорили. У Пеллера, торговца фруктами и овощами, не так ли? Но ведь у него, возможно, были конкуренты, завистники. А у нас их нет. А потом, как он мог это сделать, этот убийца?

— Мне кажется, что точно так же, как у Пеллера, он подложил бомбу с часовым механизмом.

— Невозможно. Ведь никто не приходил…

— Простите меня, — поправил он ее с бесконечной нежностью. — Вы принимали… клиента. Это мог быть только он.

Она пораженно уставилась на него. Сначала ее глаза округлились, рот превратился в прелестную букву «О». Потом ее черты постепенно расслабились. Наконец она рассмеялась радостным смехом, который каскадами вырывался из глубины горла, Искренне и свободно.

Он задумчиво разглядывал ее, ожидая, пока она переведет дух. Наконец-то она успокоилась и сказала ему с глазами, полными слез:

— Ах!.. Если бы вы знали…

— Что, если бы я знал? — спросил он нетерпеливо.

— Кто был… со мной… вчера после обеда.

— Ну, хорошо!.. И кто же это был?

Она снова прыснула со смеху:

— Я не могу вам сказать, — покачала она головой. — Это профессиональный секрет.

Он призвал на помощь все свое спокойствие, все терпение.

А она опять залилась неудержимым смехом.

— Послушайте меня, Мари-Лу. Будь Слим здесь, он бы приказал вам мне помочь. Мне абсолютно необходимо добраться до человека, который замышлял вас убить, не только вас, но всех троих, так как он, конечно, не предполагал, что вы окажетесь одна. Кроме того, вы не имеете права кого-то укрывать. Вы должны мне сказать, кто был этим клиентом. Я даю вам слово, что вас не выдам.

— Клянетесь?

— Клянусь, — сказал он очень серьезно.

— Ну, ладно! Это один из самых уважаемых торговцев на рынке. Безупречный супруг, отец почтенной семьи, образцовый человек…

— Но все же?

— Это месье Селестин Деф, торговля фруктами и овощами.

Гедеон Шабернак нахмурил брови, напрягая память. Он без труда вспомнил самодовольного, изрекающего прописные истины негоцианта, которого несколько раз встречал у Пеллеров.

— И вы говорите, — удивился он, — что он ваш… постоянный клиент?

— Уже несколько лет, честное слово. Мало того, что он сильно возбуждается, у него еще такое воображение, что трудно поверить. И могу добавить, что часто бываю не одна. Более того, когда нас двое, это нравится ему еще больше. Этот человек очень любит разыгрывать спектакль. Он очень щедр, но… но особенно полагаться на него не стоит. Потому, вы понимаете, когда вы мне сказали, что Ринтинтин…

— Ринтинтин?

— Ну, как же! Era именно так зовут. Сначала это было связано с его именем, а потом, потому что в интимные моменты ему нравится играть в собачку. И когда вы мне сказали, что это Ринтинтин принес сюда бомбу с часовым механизмом…

Она не могла удержаться и снова расхохоталась. Он некоторое время сидел молча, а потом рассмеялся вместе с ней…

Когда Гедеон Шабернак вышел из больницы, у него еще оставалось время, чтобы зайти в свою контору, привести в порядок текущие дела, перед тем как отправиться на улицу Ренуар, где его ждал деловой завтрак.