я уже не хотела замуж за него, думала только об одном – как быть рядом с Кляйном. Я умаляла Розенфельда не выгонять меня с работы и, к моему удивлению, он согласился. У меня ни кола ни двора. Да и репутация, с которой не устроишься ни в одну приличную компания. Но Розенфельд поставил условие. Я должна была по-прежнему спать с ним. Ну я согласилась. Куда мне было деваться.
– Но как же дальше складывались отношения Розенфельда и Кляйна? – Анна была ошарашена.
– А никак не складывались. Игорь рассказывал, что Владимир Борисович на следующий день сказал ему: «Гарик, не бери в голову! Одной шлюхой больше, одной меньше. Какая разница. А тридцатилетняя дружба стоит дорого». Это он про меня – женщину, на которой он собирался жениться, говорил «одной шлюхой больше – одной меньше». В общем, все сделали вид, что ничего не произошло. Володе, по-моему, было все равно. Но Игорь Юлианович очень мучился и расстраивался из-за того, что я спала с Розенфельдом. Но что я могла поделать?
– Татьяна, – сменила тему Захарьина, – расскажите мне, когда вы в последний раз видели Розенфельда и как протекал этот день или вечер.
– Последний раз я видела Владимира Борисовича 4–5 июля. Он долго стебался по поводу национального праздника США. Ночь мы провели вместе. Утро прошло как обычно. Ничего особенного. Мы вместе приехали на работу. А вот в офисе уже что-то случилось, но что конкретно, я не знаю. Может, звонок какой. Розенфельд стал очень раздраженным. Практически весь день он провел с Кляйном. Ездили в Газойл. Какие-то совещания. Со мной Владимир Борисович не общался. Даже не попрощался в конце дня. Вот и все.
– У вас есть какие-то предположения об его исчезновении?
– Да какое там исчезновение, – грустно сказала Волкова. – Убили его. Причем думаю, что убили Розенфельда сразу после 5 июля. А все эти разговоры про то, что он куда-то уехал, – полная чушь.
– У вас есть какие-то факты или другая информация? – озадаченно спросила Захарьина.
– Подумайте сами, Анна Германовна. – Может мужчина в трезвом уме и здравой памяти договариваться о следующем свидании в известном смысле с женщиной, если собирается куда-то уезжать? Вообще у него были какие-то важные дела. Потому что мы очень долго подбирали день. Сперва он предлагал мне встретиться, по-моему, 10-го числа загородом. Но потом это отменилось. В результате я должна была явиться к нему 11 июля домой.
– Прямо как на работу, – усмехнулась Захарьина.
– А что поделаешь, – вздохнула Татьяна. – Только, думаю, к тому времени он был уже мертв.
– Скажите, Татьяна, он никогда не обсуждал с вами проблемы своей матушки?
– Сколько угодно, – ответила Татьяна. – Бедную старуху мордовал Володин братец. Судя по его описаниям, страшная сволочь. Вообще Володя любил порассуждать, как чудесно мы будем жить втроем где-нибудь в штате Колорадо. Он, кстати сказать, купил там очень хороший дом. Показывал мне фотографии и видео. Маму он хотел спрятать где-то в Москве. Или под Москвой. А потом увезти в Америку. Он собирался пробыть в Штатах минимум полгода, тогда же хотел оформить наш брак. Провести медовый месяц и побыть с матерью. Наверное, Володин брат – какой-то серьезный питерский бандит. Уж очень долго Вова рассуждал, как лучше спрятать маму. Последующих событий я не знаю, поскольку была изгнана из рая. Володю очень жалко. Хоть и не любила его, но все равно привязалась.
– Скажите, Таня. А Игорь Юлианович не пытался как-то помирить вас с Розенфельдом? Склеить ваши отношения?
– Может быть, и пытался, – сердито сказала Татьяна. – Не знаю. Скажу одно. Бывать с Игорем вместе мы стали чаще. Он вообще развивал со мной всякие интересные теории о том, что многоженство – это великое достижение исламской цивилизации и не худо нам было бы его воспринять.
– Да уж. Ну что ж, Татьяна, давайте на этом пока закончим. Никуда не уезжайте из Москвы.
– Я в полном вашем распоряжении, – грустно промямлила Татьяна.
– Пригласите, пожалуйста, Игоря Юлиановича.
* * *
Кляйн пришел не сразу, а после некоторого перерыва. Захарьина отметила, что на нем, как говорится, «не было лица». Особенно поразили ее трясущиеся губы статусного красавца. Игорь Юлианович был в панике.
– Игорь Юлианович, как выяснилось, вы были не вполне откровенны со мной, – строго сказала Захарьина. – Вы как-то скромно умолчали о ваших противоречиях с господином Розенфельдом по поводу Татьяны Волковой.
– Вы меня не спрашивали – я вам на говорил, – грустно ответил Кляйн. – Я так и знал, что эта девочка наговорит вам всякого. Но удержать ее от излияний, как видите, не смог. Уж больно сильное впечатление вы на нее произвели четыре года назад.
– Господин Кляйн, – пошла в атаку Захарьина, – вы понимаете, что по факту вы теперь отчетливый подозреваемый в исчезновении, а, возможно, убийстве Владимира Розенфельда? Вы понимаете, какой у вас веский мотив? Вы с ним не поделили женщину.
– Не совсем так, госпожа следователь. Как раз женщину-то мы поделили. Самым пошлым и грязным образом. Хотя должен сказать, что то, как он измывался над Татьяной, принуждал ее к сексу, доставляло мне глубокие страдания. Ситуация усугублялась еще тем, что у Володи отчетливо проявились садистские наклонности. Когда я находил на теле Татьяны следы его издевательств, в моем сознании все мутилось. Мое отношение к Тане начало сильно меняться. Я понимал, что должен на что-то решиться.
– Например, убрать к чертовой матери Розенфельда? – жестко сказала Анна Германовна.
– Нет, об этом я не думал. Но понимаю, что выгляжу ужасно. Как вы догадались после меня допросить Волкову? Видите ли, я думал, вы пойдёте по другому пути. Не только у меня были веские мотивы избавиться от Володи.
– Да ну, – воскликнула Захарьина.
– А что я должен молчать? – криво усмехнулся Кляйн. – Знаете есть пословица. Свинье не до поросят, когда свинью смолят. Вы как-то очень быстро добрались до меня. Так вот я вам скажу. Брахман и Крохин ненавидели Володю и боялись его.
– Так, это интересно, – с деланым равнодушием заметила Захарьина. – Я сильно устала, пора прерываться. Но все-таки ответьте мне на один вопрос. Чем все-таки занимается Крохин и в чем сущность обязанностей Петра Михайловича Брахмана.
– Я вам все расскажу. Иначе вы начнете вешать это дело на меня. Обязанность Крохина «заносить». Вы, конечно, знаете, что в нашем лексиконе означает это слово. Так вот Мишка осуществлял доставку левых денег, а, попросту говоря, взяток, нашим контрагентам.
– То есть чиновникам и функционерам нефтяных компаний?
– В основном людям из компаний. Государственных чиновников Володя боялся. Воруют они, конечно, будь здоров, но риск отношений с ними велик. Мне кажется, что то, что Крохин заносил людям из компаний, потом каким-то ручейком отводилось почтенным чиновникам.
