Марков шагнул ближе к Кудасову и показал глазами на Обнорского. Никита Никитич кивнул: вижу, мол, вижу…
Андрей так и не успел добежать до поезда – оэрбэшники взяли его в коробочку перед самым перроном. Серегин дернулся было, сгруппировался для броска, но, узнав Маркова с Кудасовым, как-то обмяк…
Никита Никитич крепко взял журналиста за левый локоть и тихо, но очень убедительно сказал:
– Андрей Викторович, есть необходимость с вами побеседовать, пройдемте…
– А в чем дело?! – вскинул подбородок Серегин. – У меня билет… Я опаздываю… Давайте как-нибудь в другой раз поговорим… Если хотите – можно даже сегодня во второй половине дня… А сейчас я опаздываю…
– Мы знаем, что вы спешите. – Лицо Кудасова было абсолютно непроницаемым. – И тем не менее… Пройдемте…
– На каком основании? Локоть отпустите! Я же сказал, что опаздываю!
– Если тебя интересуют основания, – вмешался в разговор Марков, – то сотрудники милиции имеют право задержать любого гражданина на предмет установления его личности…
– Ну да, – усмехнулся Серегин. – А то вы меня не знаете…
– Степан! – укоризненно качнул головой Никита Никитич и вновь обратился к Андрею: – Поверьте, сейчас вы только отнимаете время и у нас, и у себя…
– Понятно, – вздохнул Обнорский. – Раньше сядешь – раньше выйдешь…
– Зачем же так? – улыбнулся Кудасов. – Мы хотим просто поговорить… Это, кстати, в ваших же интересах…
Серегин пожал плечами – спорить было бесполезно, эти двое вцепились в него, как клещи… Неужели провал? ОРБ все-таки вычислило его…
Они прошли в помещение дежурной части линейного отдела внутренних дел на станции Санкт-Петербург – Финляндский вокзал. Кудасов показал дежурному удостоверение, попросил предоставить кабинет. Оробевший дежурный мигом вызвонил одного из оперов, и через пару минут Обнорский, Марков и Никита Никитич уже сидели в маленькой казенной комнатушке.
– Курить-то можно? – мрачно спросил Обнорский, глядя в стену.
– Пожалуйста, – подвинул ему пепельницу Кудасов. – Вы, наверное, удивлены нашей сегодняшней встречей?
Андрей закурил и хмыкнул, пряча глаза в облаке сигаретного дыма.
– Я в последнее время уже как-то отвык удивляться…
– Почему?
– Да какая разница почему?! – В голосе Серегина прорвалось откровенное раздражение. – Могу я узнать причину задержания?!
– Андрей Викторович, – засопел Кудасов, разгоняя дым рукой, – куда вы собирались ехать?
«Неужели знают?! Откуда? Как?» Андрей перевел взгляд с Никиты Никитича на Маркова и ухмыльнулся:
– Прогуляться хотел в выходной день…
– По лесочку за грибами? – с иронией подхватил Степа.
– Нет, – безмятежно ответил Обнорский. – Просто решил погулять… Воздухом подышать…
– Мы полагаем, вы собрались ехать до Соснова? – с нажимом спросил Кудасов.
Андрей еле заметно вздрогнул, но снова улыбнулся:
– Сосново? С чего вы взяли? У меня определенной цели не было, я сам не знал, на какой станции сойду…
– Андрей Викторович, – Никита Никитич потер воспаленные красные глаза, – у нас нет времени для шуток… С кем вы должны были встречаться в Соснове?
– Я? В Соснове? Да ни с кем я встречаться не собирался, говорю же – погулять хотел, природой полюбоваться…
– Ну да, – кивнул Степа. – Ты, наверное, морж, любишь прогулки под холодным дождем по берегу озера…
– Свежий воздух полезен для здоровья, – хрипло сказал Андрей и закашлялся.
– Оно и видно, – кивнул Кудасов.
В кабинете повисла тягостная пауза, потом Никита Никитич вздохнул и сказал:
– Послушайте… Ваше положение представляется нам достаточно опасным…
– Да? Чем же? Боитесь, что я простужусь?
Кудасов пропустил сарказм Андрея мимо ушей и продолжил:
– У нас есть информация… С вами кто-то хочет разобраться… Возможен самый негативный исход… Вы понимаете меня?
– Разобраться… – протянул Обнорский и откровенно усмехнулся. – Вот оно как… А за что, собственно, со мной разбираться?
Прищурив глаза, он внимательно смотрел то на Маркова, то на Кудасова и не верил ни тому, ни другому… Почему он должен был им верить? Потому что они в ОРБ служат – вместе с Вовой Колбасовым? Под началом подполковника Ващанова…
– Андрей Викторович, – Кудасов доброжелательно улыбнулся, – мы ведь хотим вам помочь… Давайте поговорим серьезно и откровенно…
– Давайте, – с готовностью кивнул Серегин, – только о чем?
– Что ты придуриваешься?! – не выдержал Марков. – Ты что, не веришь нам? Мы тебя тут, между прочим, с семи утра ждем.
– Степа-ан… – прогудел Никита Никитич, а Обнорский улыбнулся:
– Вот в это я как раз верю…
Кудасов чуть подался к Андрею и сухо спросил:
– Вы можете сказать что-либо по факту убийства бывшего капитана милиции Евгения Кондрашова? По-моему, вы приятельствовали…
– Женя убит?!
Серегин и сам почувствовал фальшивость своего возгласа. Он вытащил из пачки еще одну сигарету, выгадывая время, медленно закурил и отрешенно подумал: «Надо соскакивать… Уходить надо… Иначе – камера… Или даже что-нибудь похуже… Но как они узнали? Как?..»
Получив от Черепа отмашку на начало активных действий, Ганс, однако, торопиться не стал – его люди сосредоточились во дворе пустого дома и наблюдали за избой Гордеевой. Дрон и Лабаз – те, которые ехали в электричке, – сообщили, что у парня, сопровождавшего старуху, скорее всего, при себе ствол – брать в этой ситуации дом лобовым штурмом было чревато. Шплинт – парень, ехавший с Гансом в машине, – откровенно мандражировал, все время беспокойно озирался, бестолково вытягивал из-за пояса пистолет, а потом засовывал его обратно… Ганс думал, а время шло…
Скорее всего, они просто вломились бы в дом, и там неизвестно, как бы еще все повернулось, но судьба распорядилась по-своему… Через полчаса после полученной от Черепа санкции дверь в доме Гордеевой отворилась, и во двор вышел сопровождавший ее парень. Ганс поднял руку…
Вихренко вышел за дровами – в доме было холодно, а небольшой имевшийся внутри запас поленьев печка сожрала, почти не дав тепла…
Когда Сергей зашел в сарай, Ганс махнул рукой, и все четверо бесшумно перепрыгнули через забор во двор Гордеевой. Быстро оглядевшись, Ганс кивком показал Лабазу и Шплинту на сарай…
Сергей накладывал поленья правой рукой на изгиб левой, когда сзади ему почудился какой-то шорох. Стремительно обернувшись, он увидел совсем близко два черных силуэта. Сергей пригнулся и ударил тяжелым поленом по голове ближайшего к нему человека, а потом, выронив дрова, метнулся в сторону, выхватил из-за пояса «макаров»… Выстрелить он не успел – снабженная глушителем «беретта» Лабаза дважды плюнула ему в грудь. Вихренко упал на спину, выгнулся всем телом и захрипел… Третьего выстрела – в голову – он уже не почувствовал… Лабаз высунулся из сарая и махнул рукой Дрону с Гансом.
– Эй, – шепотом позвал он, – этот готов… Шплинту, сука, поленом голову расхуячил…
Ганс и Дрон быстро заскочили внутрь, бегло глянули на бесчувственного Шплинта и, подсвечивая себе зажигалками, деловито ошмонали мертвого Вихренко.
– Смотри-ка! – удивился Дрон, рассматривая удостоверение частного охранника. – Москвич…
– Ладно! – оборвал его Ганс. – Ксивы и ствол забери и привали его дровишками. Пусть отдохнет, падла…
Дрон обрушил на тело Вихренко поленницу, потом вместе с Лабазом они подхватили Шплинта и двинулись за Гансом к дому…
Ирина Васильевна как раз набрала в чайник воды и собралась ставить его на плиту, когда за ее спиной стукнула входная дверь.
– Сейчас согреемся, Сережа, – не оборачиваясь, сказала Гордеева. – Русские печи разогреваются долго, зато потом…
– Была бы помоложе, кошелка старая, я б тебя погрел, – хохотнул незнакомый голос.
Ирина Васильевна стремительно обернулась, роняя чайник на пол.
– Ну что вылупилась, манда горбатая? – сказал ей Ганс. – Встречай гостей… Рот только закрой, чтобы вафля не залетела… Эй, Дрон, посади-ка бабулю на стульчик…
Через минуту Ирину Васильевну, так и не пришедшую в себя от шока, привязали тонким капроновым шнуром к тяжелому деревянному стулу.
– Где «Эгина», старая? – тихо спросил Ганс, закуривая сигарету и наклоняясь к самому лицу Гордеевой.
Ирина Васильевна вздрогнула и, раскрыв глаза, затрясла головой.
– Я… Я не понимаю… Кто вы?.. Что вам нужно?!
– Ага, – кивнул Ганс. – Бабуся в Космодемьянскую поиграть решила… Блядь ты старая! «Эгина» где?!
Он с остервенением вдавил ей в кисть зажженную сигарету, и Ирина Васильевна тонко закричала, срывая голос.
– Дрон! – рявкнул Ганс. – Заткни пасть этой дуре! Она щас весь поселок на уши поставит!
Дрон подобрал с пола у печки какую-то тряпку и забил ее Гордеевой в рот, а для надежности, чтоб не выплюнула, обмотал голову тугой капроновой петлей…
