— Кто там? — послышался настороженный голос.
— Дмитрий Семенович дома? — спросила я в ответ.
— Кто его спрашивает?
— Он сам знает.
К моему удивлению, дверь тут же открылась. Я увидела плотного мужчину лет пятидесяти, в толстом зеленом свитере с высоким горлом и потертых джинсах.
— В чем дело? — спросил он, осмотрев пространство за моей спиной.
— Вы Дмитрий Семенович? — уточнила я.
— Да. А вы кто?
— Докажите, — невозмутимо потребовала я.
— С какой стати? — опешил он.
— Иначе не скажу, что мне велел передать Иннокентий.
— Иннокентий? — Его лицо удивленно вытянулось. — А где он?
— Сначала я должна удостовериться, что вы тот самый.
— Ладно, ладно, заходите. — Он распахнул дверь. — Подождите здесь, я принесу паспорт.
Я осталась в просторной прихожей, а он ушел в комнату, из которой доносились возобновившиеся споры и шел густой табачный дым. Судя по часто повторяемому слову «бабки», разговор шел о деньгах.
— Я плевать хотел на их проблемы! — сердито говорил кто-то басом. — Они свои бабки получили, а товар не отдали — вот и все, что я знаю. Остальное мне по барабану!
— Не гоношись, Лева, — успокаивал его хриплый тенор, — все будет на мази. Сейчас позвонит Иннокентий, сообщит координаты, и все уладится.
— На кой хрен мне ваш Иннокентий? Меня клиенты уже полдня на части рвут, товар требуют!
— Не забывай, Лева, — сухо проговорил третий, — мы ведь все в одной упряжке, под одной статьей ходим. Это не только твои, но и наши проблемы.
— Это все из-за тебя, лох ты чесаный! — взорвался Лева, сотрясая стены своим могучим басом. — Ты связался с этой шпаной, а они нас кинули!
— Никто нас не кинул, успокойся. — Я узнала голос Дмитрия Семеновича. — Иннокентий гонца прислал, сейчас будет информация.
— Какого еще гонца? Где он? Ну-ка волоки его сюда, я из него не только информацию, но и все мозги выбью!
Мне стало очень страшно, и я поняла, почему Иннокентий не хотел сам здесь появляться.
— Да подожди ты, идиот, не гони ло- шадей! — вспылил Дмитрий Семенович. — Я сам разберусь! Ты же знаешь, что Иннокентий поехал встречать продавца и должен вот-вот появиться. Может, самолет задерживается, черт возьми! Сядь на место и не пыли.
Через секунду он возник в прихожей с сердитым лицом и паспортом в руке.
— Держи, Фома неверующий, — протянул он мне документ.
Внимательно сравнив фотографию с оригиналом, я вернула ему документ и вполголоса произнесла:
— Хорошо, слушайте: на Иннокентия напали, его сильно избили, он сейчас сидит в моей машине на улице.
— Кто избил? — изменившись в лице, спросил он.
— Хулиганы какие-то. Потом они забрали его машину и уехали. Я случайно проезжала мимо и все видела. Иннокентий попросил меня помочь ему, и вот я здесь. Только не говорите никому, что я вам сказала.
— Что это был за мужчина?
— Может, вы лучше у Иннокентия спросите? А то я здесь как-то неуютно себя чувствую.
— Не бойся, никто тебя не тронет, — отрезал он и не терпящим возражения тоном добавил: — Иди на кухню и сиди там, пока я не вернусь. И не вздумай сбежать — кишки выпущу.
Господи, куда я опять попала? — с тоской подумалось мне, когда меня грубо втолкнули в кухню. Нужно было послушать Любу и ехать домой, а не гоняться за лишними неприятностями, как будто у меня их и без того мало. Хлопнула входная дверь, и голоса в соседней комнате снова зашумели. Слышимость была просто отличная, как будто я сидела рядом с ними. Больше всех возмущался басистый Лева:
— Если через час нам не привезут товар, я начну принимать меры. А вы можете сидеть здесь и смотреть, как вас кидают.
— Нас еще никто не кинул пока, — возразили ему. — Им нет никакого смысла это делать — они целую неделю искали то, что нам нужно, тратили свои бабки и время. Никто ведь не виноват, что Гаджиеву с Олегом менты накрыли. Между прочим, посредник считает, что это они ментов на хвосте привели.
— А больше он ничего не считает, козел пархатый?! — взревел Лева. — Я Галину двадцать лет знаю, она ментов ненавидит, как и я! Она за нас голову сложила, а вы ее в грязь?! Не позволю! — послышался громкий удар кулаком по столу. — Пусть только попробуют еще раз на нее бочку катить — разорву! И плевать мне на бабки и на товар! Других продавцов найдем, а этих похороним!
— Не горячись, Лева, ты не прав. Я понимаю, у нас у всех был трудный день, но нельзя же из-за этого все терять. Если через полчаса продавец не объявится, будем принимать меры.
— Нет, ну кто бы мог подумать, — раздался скрипучий женский голос. — Целая куча здоровенных ослов одного мальчишку не могут поймать! С кем мы связались, черт возьми? Кто их нашел?
— Гаджиева, — уныло бросил кто-то. — Она нас с ними свела.
— Галину не трожь! — с яростью напомнил Лева.
— Да заткнись ты со своей Галиной! — презрительно фыркнула женщина. — Откуда, по-твоему, на вокзале менты появились — с неба, что ли, свалились? Видать, ее давно уже пасли.
— А я говорю, она здесь ни при чем, — не слишком уверенно произнес Лева. — По крайней мере…
— По крайней мере, если менты на нее вышли, значит, и до нас доберутся, — властно перебила его женщина. — Где-то она прокололась, твоя Галина. И точка!
— Но ведь раньше все путем было, — совсем потух басовитый.
— Было да сплыло. Сейчас закончим это дело, переправим товар, получим бабки и сядем на дно — пусть все уляжется. А чтобы менты голодными не сидели, скормим им этих продавцов — пусть подавятся. Потом других найдем. Они нас не сдадут, потому как не знают. И дело в шляпе.
— И как же ты хочешь их скор-мить? — заинтересовался тенор. — Иннокентий говорил, они очень осторожные.
— Вот пусть Иннокентий сам и думает, как их ментам сдать. Я слышала, сегодня там какая-то случайная девка им все карты спутала. Пускай он ее найдет, даст ей наводку на этих козлов и заставит пойти в милицию. Те даже разбираться не станут: как узнают, кто щенка похитил, так всех под одну гребенку и подметут. А мы в стороне останемся. Такое мое мнение.
— Что ж, по-моему, Зина дело говорит, — задумчиво произнес кто-то. — Если уж не заладилось с ними с самого начала, то дальше еще хуже будет. Это верный знак.
Я сидела на жесткой табуретке и дрожала, боясь пошелохнуться, и чувствовала себя маленькой мышкой, запертой в клетке с голодными тиграми, которые до сих пор не съели ее лишь потому, что еще не увидели. Из их слов в моей голове постепенно начала складываться пока еще не совсем ясная картина всего случившегося сегодня. Судя по всему, имели место две банды: одна, которой заправлял Андрей, продавала маленького Сашу, а другая, в чьем логове я сейчас находилась, его покупала. Зачем — вопрос десятый. Для меня важен был сам это ужасающий факт детоторговли. Со стороны продавцов посредником выступал Григорий, а покупателей представляла Гаджиева. Сегодня они встретились на Курском вокзале, чтобы совершить сделку, но вмешалась милиция, Галину убили, я увезла ребенка, и сделка сорвалась. Видимо, Григорий все же успел взять деньги за мальчика перед тем, как появилась милиция, вот почему эти люди сейчас так нервничают. Наверное, сумма была немалая. Теперь они хотят или вернуть деньги, или получить Сашу, с тем чтобы потом его куда-то переправить. А после этого собираются с моей помощью заложить банду Андрея, чтобы отвести от себя подозрения а пустить милицию по ложному следу. Что касается меня, то я бы с удовольствием заложила обе эти шайки, будь у меня такая возможность, но пока я одна представляла для милиции какой-то интерес — все остальные вроде как были ни при чем: их никто не видел и за руку не ловил. А меня видели в машине вместе с ребенком и той психопаткой, и поэтому любая моя попытка восстановить справедливость закончится тем, что я окажусь в тюрьме, а настоящие преступники останутся пировать на свободе. Веселенькая перспектива, ничего не скажешь. Единственным человеком, который мог бы снять с меня все подозрения и обвинения, был несчастный мальчик Саша, чью судьбу так бесцеремонно решали за стеной эти люди. Он для них был лишь товаром, неодушевленной и дорогостоящей вещью, которую можно было сначала купить, а потом перепродать втридорога. Но чтобы спасти Сашу, а заодно и обеспечить себе алиби, мне придется сначала иметь дело с обеими этими бандами, каждая из которых готова на что угодно, лишь бы не отдать его мне. Да, если бы кто-нибудь сказал мне, что размещение обыкновенного объявления о знакомстве в Интернете может привести к таким последствиям, я бы не поверила.
В прихожей загремел замок, дверь открылась, я увидела Дмитрия Семеновича и Иннокентия. Второй был почему-то без кепки, выглядел очень напуганным, к распухшему носу добавился свеженабитый синяк под левым глазом. Выражение лица Дмитрия Семеновича мне тоже не очень понравилось. Он был не то чтобы не в настроении, а скорее в бешенстве: глаза его метали молнии, а на широких скулах ходуном ходили желваки.
