Евдокия шла вдоль берега, а телохранители не изменяли дистанции. Тридцать метров – ни шагом ближе, ни шагом дальше… Муромцев слышал о такой системе охраны. Охрана приближается к объекту только при прямой и явной угрозе. В остальных случаях они делают вид, что не знают друг друга. Проще говоря – держат дистанцию!
Евдокия шла навстречу, а Павел просто стоял и смотрел на болотистый правый берег Чурки… Он был уверен, что Пугина не сможет просто так пройти дальше. Девушки никогда мимо него не проходили!
Поравнявшись, она остановилась и произнесла как-то задушевно, как-то проникновенно и ласково:
– Я вижу, что вы очарованы этой красотой. Вчера я тоже замерла и смотрела, пока солнце не скрылось… Нигде в мире нет таких закатов!
– Да, таких нигде нет. Но бывают не менее прекрасные. Я точно знаю. Я сам видел… Помню, как на Домбае солнце садилось между двух гор. Мне даже показалось, что оно не хочет нас покидать и специально зацепилось за скалы… А какая прелесть – закаты на море. Но не в Сочи, и не в Ялте, а в степи за Севастополем. Там солнце заходит огромное и красное. И при легком шторме горит все море! Оно искрится и становится алым, желтым, пурпурным. Ну прямо, как угли в ночном костре…
– Вы говорите так загадочно. Прямо, как поэт!
– Угадали… Я – Павел Муромцев. Фамилия пока не очень известная. Я не тороплюсь печататься. Издал всего три книжки, и очень маленьким тиражом. Только для знатоков, для друзей, для невесты.
– Так вы сейчас жених! Очень интересно… Простите, я не представилась – Евдокия Пугина.
– Очень приятно!.. А кто эти двое, которые сверлят нас глазами? Крепкие ребята, но чем-то очень похожи на сыщиков из старых фильмов.
– Ох, это моя постоянная боль. Мой крест и моя беда. Стараюсь не обращать на них внимания, но не получается… Это мои охранники. Муж заставляет их терпеть. Он у меня что-то вроде министра, и боится, что меня украдут… Пойдемте, Павел, ко мне. Я угощу вас чаем из настоящего самовара.
– А эти хлопцы будут подглядывать?
– Нет, конечно. Охранников в избе не будет. Для них построена сторожка в тридцати метрах от дома… Пойдемте! И не обращайте вы на них внимания. Смотрите мимо. Или на них, но, как на пустое место…
По дороге к дому Евдокии надо было проведать «Форд», стоявший на дворе у Людмилы. В багажнике машины была заперта первая заначка. Это пакет, на дне которого коробка из-под киевского торта, а повыше – конфеты, шампанское, цветы. Он был уверен, что все это пригодится, и оно пригодилось… Надо и дальше играть точно, без промашек. Надо обязательно попасть в цвет!
Потемкин не решился использовать ОМОН здесь, в центре Москвы. И Костя Пугин не та фигура, чтоб отвлекать людей в масках…
Силы распределили следующим образом – Хилькевич остался на улице под окнами кабинета, а Ирина со своей машиной встала в проходном дворе, куда выходили задворки налогового ведомства.
В само здание вошли двое – сам Потемкин и Кузькин с пистолетом и наручниками… На первых шагах все шло гладко. По своим кремлевским удостоверениям они прошли основной пост и скромно пробирались через огромный холл. Вперед к лифту!
Все шло хорошо, но в этом самом холле на Потемкина налетел молодой проныра по фамилии Дайкин. Он был вроде завхоза у Пугина – секретарь по организационным вопросам… Полковник познакомился с нахалом на том самом банкете в честь тридцатилетия Евдокии.
– Ах, как приятно снова встретиться… Вы, Петр Петрович, к нам по служебным делам или Костю проведать?
– По служебным.
– А к Пугину не зайдете?
– Мы не собирались.
– Так нельзя, товарищ полковник! Костя обидится… Я позвоню ему, и он сразу выскочит.
Дайкин быстренько схватился за телефон, а Потемкин замахал руками, протестуя и пытаясь отобрать у завхоза мобильник… Не тут-то было! Полковнику уже под пятьдесят, а этому секретарю от силы тридцать пять.
Образовалось что-то вроде погони. Огромный и старинный холл был очень к этому расположен – лесенки, колоннады и прочие архитектурные излишества… Но Дайкин не просто под видом шутки убегал от Потемкина. Он успел связаться с Пугиным и на бегу сообщал ему о подготовке к захвату:
– Константин Федорович, а здесь в холле господин Потемкин… Нет, он не один, а с напарником. Очень суровый товарищ… Нет, они не хотят, чтоб вы знали, что они к нам нагрянули…
Петр Петрович выдохся, махнул рукой Кузькину и поспешил к лифту. Теперь уже все равно – фактор внезапности упущен.
Кабинет Пугина был на третьем этаже, но потолки тут пятиметровые. А лифт весь в бронзовых завитушках – еще из тех времен. Этот агрегат не ехал наверх, а полз.
Короче – преступник успел приготовиться!.. В приемной сидела не секретарша, а парень вполне спортивного вида. Да и он не сидел, а стоял перед дверью шефа, раскинув руки во все стороны… Охранник был испуган и заранее выкрикнул глупейшую фразу:
– Константин Федорович уехал час назад. Сегодня его больше не будет.
Это надо додуматься – час назад! А завхоз Дайкин звонил сюда три минуты назад! И он разговаривал с Пугиным!
Потемкин так разозлился на чиновников и их прихвостней, что пошел на таран. Он наклонился и с разбега ударил секретаря головой в грудь. Даже чуть пониже… Это было больно, но спортивный парень через секунду оправился и попытался обхватить полковника за поясницу… И тут подошел Кузькин!
Секретарь сам подставился. Он так удобно вытянул руки, что оставалось защелкнуть наручники, вытащить Потемкина и дернуть парня на себя. Сильно и с разворотом!.. Возможно этот деятель и не был виноват, но не стой на пути спецслужб, когда они идут напролом!
Парень не ожидал такой боли в запястьях. Он неуклюже пробежал несколько метров, развернулся и плюхнулся в угол приемной. Слету и прямо на копчик!
Теперь предстояло голыми руками вскрыть стальную дверь в кабинет… Петр Петрович пару раз постучал кулаком, покричал, но было ясно, что Костя не откроет. А вот что он там сейчас делает – это вопрос на засыпку…
В свое время Пугин сам выбирал именно этот кабинет. Он был меньше других и без лепнины на потолке, но с важнейшим преимуществом – балконная дверь выводила на плоскую крышу соседнего домика. Пришлось провести небольшие доработки, и получалась уютная прогулочная площадка размером с теннисный корт… А в углу этого огромного балкона – выход на пожарную лестницу, ведущую в проходной дворик.
На стук в дверь Константин Федорович не прореагировал. Он понимал, что двадцать минут у него в запасе есть… Не станут же они сразу взрывать! А ничем другим это препятствие не взять.
У Пугина в кабинете было два сейфа – один официальный, а второй спрятан за панелью… Из личного сейфа он перегружал в кейс все подряд. Там было самое ценное, включая загранпаспорта и блокнотик с номерами счетов в импортных банках.
Из большего сейфа он взял только служебное оружие. На кучу бумаг в папках и папочках он взглянул с печалью… Там были важнейшие документы! Собрать все вместе их, да сжечь!.. И что это будет? Простое проявление злости, мести и даже вандализма. А это все недостойно интеллигентного человека…
Испытав приятные чувства от своего благородства, Пугин захлопнул кейс и бросился на свой балконище. Под пожарной лестницей и в проходном дворике не было видно грозных ребят с автоматами… Только одинокая серенькая девятка притулилась у стены. А у машины маячила девушка в джинсах – ждала кого-то.
Беглец перемахнул за балконные перила, поставил правую ногу на верхнюю ступеньку и вдруг понял, что с кейсом он не спустится. Чемоданчик надо держать в руке, а одноруким по крутой пожарной лестнице ему не спуститься. Боязно!
Он приложил кейс к животу и прижал его подтяжками. А ручку накрепко привязал к концу галстука… Стало труднее дышать, но появилась уверенность – ни тот, ни другой не упадут по отдельности. Если что – то только вместе!
Пугину казалось, что он спускается с мачты корабля «Дункан». Точно, как тот сын капитана Гранта, поющий песенку про веселый ветер. Он даже попытался напевать эту чудесную мелодию… Но перед самой землей песня внезапно кончилась!
Снизу Константин Федорович услышал знакомый голос:
– Какая встреча, гражданин Пугин! Рада вас видеть. Спускайтесь поскорее.
– Это вы, Ирина? Не ожидал… А где наш дорогой Петя?
– Полковник Потемкин ловил вас наверху, а вы сбежали. Ох, как не люблю я нехороших людей… Спускайтесь, Пугин, и садитесь ко мне в машину. Все это без резких движений – испугаюсь и могу ножку прострелить. Или ручку.
В последних словах Константин Федорович услышал вампирские нотки. Он подумал, что такая кровожадность не украшает российские спецслужбы. Он даже Ирине хотел об этом сказать, но обернулся и заткнулся – она действительно держала его на мушке. И целилась не в бровь, а в ногу… В его левое бедро!
Ступеньки кончились за полтора метра от земли. Пришлось спрыгивать, но тихонько и легонько. Так, чтоб без резких движений.
