Между тем пятеро членов банды можайских не сводили глаз с лица своего босса, с трепетом ожидая его решения — ведь на то он и бугор, чтобы найти какой-то спасительный выход.
— Ну, в чем, блин, дело! — послышался возглас за стеной «склада». — Если через две минуты не выйдете, бьем из гранатометов со всех сторон!
— Ответь им, Бирюк, — негромко распорядился главарь. — Скажи, мы сдаемся. Пусть подождут пяток минут, пока мы вещички соберем. Только не ори. Подойди к двери, приоткрой её и скажи.
Бирюк отправился выполнять приказ. Отворил дверь, еле слышно произнес несколько фраз. Потом вернулся.
— Три минуты, — тихо сказал он, не глядя боссу в глаза. — Через три минуты стреляют без предупреждения.
Арлык быстро направился в угол помещения «склада» и, скрывшись за ящиками, через пару минут крикнул оттуда:
— Идите сюда, братва! Бегом! Фарида, тебя это не касается. Он подал каждому из приблизившихся боевиков по плотно закрытому ранцу.
— Грузите за плечи и идите сдаваться. Бойцы переглянулись.
— Что это? — осторожно спросил Жужа.
— Кое-что для сколковских братков, чтобы они к вам подобрей были. Немного рыжья, которым с нами расплачивался ломбард, и кое-что из барахла.
— А ты, Арлык, как же? — Жужа ощупал ранец и недоверчиво, исподлобья, бросил взгляд на главаря.
— Мне сдаваться нельзя, — твердо сказал Арлык. — Меня Посланник сразу кончит, а вы ему на хер не нужны. Дуйте, дуйте, братаны, пока не поздно. И кричите «сдаемся!», чтобы сколковцы не начали шмалять. Бирюк, открывай ворота во всю ширину! Выходите через них!
Быки, наконец, сообразили, что промедление действительно смерти подобно, и, водрузив на плечи ранцы, с криками «Мы идем! Мы сдаемся!» устремились к воротам.
Арлык, тоже не теряя времени, прихватил кое-какие вещички и бросился к машине Фариды, «тойоте камри», которая стояла тут же, в огромном помещении «склада».
— Фарида! Быстро за баранку!
Девушка мгновенно оказалась за рулем.
Арлык тоже влез в машину, но на заднее сиденье, за спиной Фариды. Если они попадут под лобовой обстрел, это место менее уязвимо, а после прорыва вести огонь отсюда удобнее. Через открытые ворота он в свете уличных фонарей наблюдал, как сколковские боевики окружили его бойцов и подошли к ним вплотную. — Заводи!
Мотор взревел, и люди Посланника мгновенно среагировали на этот звук, повернув стволы в сторону склада.
Арлык тут же нажал на кнопку на пульте дистанционного взрывателя, и двенадцать килограммов пластида, находившегося в четырех ранцах сдавшихся можайских, разнесли все людское скопище на многочисленные физиологические фрагменты. — Гони!
Несмотря на то, что после взрыва кровавые ошметки залепили чуть ли не все лобовое стекло, Фарида не дрогнула. «Тойота», быстро набирая скорость, вырвалась из помещения склада, меся колесами и без того бесформенные останки — и можайских, и сколковских.
13 июня, четверг: ночь
Ей никак не спалось. Она не признавала все эти «химические» снотворные таблетки, а чай с мятой почему-то в этот раз не помогал. И Дарья Петровна ходила по кухне, не зная, что делать.
Она включила телевизор. Пожилая женщина терпеть не могла голых баб, а также страшных драк и убийств, но только это и мелькало на экране.
И вдруг… Вдруг она отчетливо услышала хлопок за стенкой, похожий на выстрел. Ну, совсем как по телевизору.
В соседней квартире, откуда раздался этот пугающий звук, с недавних пор жила некая холеная баба, к которой изредка захаживал мужик — тоже ничего себе. Прямо сказать, видный господин и помоложе той бабенки будет.
Дарья Петровна насторожилась. Однако больше из-за соседской стены никаких звуков не доносилось.
Но вот хлопнула дверь. Определенно у той самой соседки. И тут же залаяла собака — уже у других соседей.
Почему-то именно это гавканье подвигло Дарью Петровну подойти к телефону и набрать ноль два. Она сказала, что слышала выстрел в соседней квартире. Девушка-оператор, взяв все её данные, пообещала, что наряд скоро будет.
И действительно, трое милиционеров — двое с автоматами, один с кобурой — вскоре позвонили в квартиру пенсионерки.
— В чем дело, гражданка? — спросил тот, что с кобурой, видимо старший в наряде.
— Там, — Дарья Петровна указала на стенку, — стреляли.
Командир наряда выслушал эту информацию с очевидным недоверием.
— А вы одна здесь живете? — вступил в разговор другой патрульный, помоложе.
— Одна, сынок, одна, — сказала пожилая женщина, в подтверждение своих слов несколько раз кивнув.
— Значит, никто, кроме вас, этого выстрела не слышал? — вновь вступил в диалог старшой.
Дарья Петровна недоуменно пожала плечами.
— А кто там проживает? В соседней квартире?
— Раньше Пал Палыч — директор рынка, а теперь неизвестная мне дамочка. — И старушка жалостливо добавила: — Не хочет она со мной общаться.
— Ну что ж, придется проверить сигнал, — заключил командир, и все трое милиционеров вышли за дверь.
Дарья Петровна тут же выскользнула за ними, старшой на неё покосился, но промолчал.
Он нажал на кнопку звонка. Никакого отклика. Милиционер нажал ещё раз, но теперь не отпускал кнопку очень долго. Без результата.
Вдруг открылась другая квартирная дверь на лестничной площадке. Из неё высунулась голова мужичка лет тридцати пяти. Оглядев собравшихся, он вышел за порог своей квартиры. Мужик оказался в пижаме. — Здравствуйте, — буркнул он.
Определив по погонам, что главный здесь — старший сержант, человек в спальной одежде на нем и остановил свой взгляд. Мужчина явно хотел что-то сказать, но как будто стеснялся.
— Вы кто будете? — поинтересовался командир наряда, наметанным глазом определяя: неизвестный в пижаме слегка с похмелья, явно не спал и, похоже, желает сообщить нечто для всех любопытное. — Сосед он, Костя, — подала голос Дарья Петровна. Костя в подтверждение кивнул.
— Вы слышали какие-нибудь звуки из этой квартиры? — Старший сержант ткнул пальцем в дверь, в которую звонил.
— Угу, — уверенно ответил мужичок в пижаме. — Похоже, стреляли.
Все трое милиционеров переглянулись.
Старшой связался по рации с дежурным по районному отделению.
— Мы проверили полученный от вас сигнал. Двое свидетелей утверждают, что слышали звук выстрела. Из сорок восьмой квартиры, где вроде бы стреляли, никто на звонки не отзывается. Что делать?
Дежурный ответил не сразу — видно, проверял по компьютеру, кто зарегистрирован в сорок восьмой квартире.
Наконец рация зашуршала:
— Семенов, слышишь меня?
— Так точно.
— Дверь, я так понял, не подается? — Нет. — Сам-то как считаешь — есть основания вызывать «службу спасения», чтобы вскрыть дверь?
Старшему сержанту этот вопрос не понравился — дежурный явно хочет переложить всю ответственность на него. Ведь если тревога окажется ложной, то потом придется за собственный счет вставлять дорогой замок в железную дверь. Это как минимум. А то могут быть и разного рода служебные неприятности за несанкционированное проникновение в частную квартиру.
С другой стороны, если произошло убийство, то можно — опять-таки по службе — схлопотать за бездеятельность.
Решение должен принимать дежурный по отделению, но крайним всегда оказывается командир наряда — старший сержант Семенов хорошо это знал по личному опыту.
Не успел он сообразить, что ответить, как из рации донеслось: — В общем, действуй по обстоятельствам, — после чего дежурный отключился.
Семенов уже хотел было дать волю своим чувствам, как вдруг «сосед Костя», заинтересованно слушавший диалог милиционеров по рации, объявил:
— Я — вообще-то слесарь. Ежели надо, я замок вскрою. Мне это раз плюнуть.
— Вы откроете или взломаете? — заинтересованно спросил старшой.
— Открою чисто. Надо будет, назад закрою, — уверенно ответил слесарь.
Предложение командиру наряда понравилось, хотя он и отнесся к нему с определенным недоверием.
— Ну, действуйте, — дал санкцию старший сержант после не слишком долгих размышлений.
Слесарь в пижаме нырнул в свою квартиру и быстро вернулся с набором ключей. Провозившись не более чем четверть минуты, он отомкнул массивную стальную дверь, выглядевшую совершенно неприступной.
Виртуозные действия слесаря, которого сейчас буквально распирало от гордости за свой профессиональный подвиг, вызвали изумление у старшего сержанта. Он хотел было задать умельцу кое-какие вопросы по этому поводу, но тут двое его подчиненных передернули затворы автоматов, и Семенов сразу вспомнил, что его ждет более важное, а возможно, и чрезвычайно опасное дело.
— Большаков, включай фонарь, — распорядился он.
