Его затащили в кабинет начальника службы безопасности и бросили на диван. Пока он прочухивался и приходил в себя, его раздели догола, а всю одежду, включая трусы, бросили на пол. Паяльник остался в одних носках и с толстой золотой цепью на груди, призванной, при иных обстоятельствах, вселять во фраеров уважение и трепет перед ее владельцем, а сейчас подчеркивать глупость и несуразность ситуации, в которой он оказался. Никогда еще Паяльник не испытывал такого унижения.
— Ну чо, падла, очнулся? — пронизывая его ледяным взглядом, зловеще поинтересовался Тумель.
— Принеси сюда видеокамеру, — обратился он ко второму охраннику. Когда тот вышел, Александр Евгеньевич открыл специальный ящик для хранения резиновых палок и вынул оттуда одну. Глядя на Паяльника не предвещающим ничего хорошего взглядом, он произнес:
— Сейчас я эту палку засуну тебе в очко, а все это действо мы снимем на камеру и подарим твоим друзьям-бандитам. — Он мерзко осклабился. — Думаю, что после этого твой авторитет поднимется на недосягаемый уровень.
— Э-э… ты чо, командир, не надо! — Бандит уже давно понял, что попал в лапы к конченым отморозкам, но такое не могло ему присниться и в самом страшном сне. После этого ему один выход — в петлю. — Чего ты хочешь? — чуть не плача, в панике заблеял он.
— Я хочу, чтобы ни ты, ни какая-либо еще бандитская гнида больше никогда здесь не появлялась. Ты меня хорошо понял?
Голый бандит напоминал загнанного волка. Взгляд растерянный, затравленный. В этот момент он был готов на все. Только бы не случилось то, чем ему на полном серьезе угрожал этот лысый. Ведь тогда он станет опущенным, а этот позор страшнее самой мучительной смерти. Намного страшнее…
— Я все понял, все передам!
В этот момент в кабинет вошел Паша Коростылев, которого Тумель посылал за камерой.
— А чтобы ты не передумал, — обращаясь к бандиту, сказал Тумель, — мы сейчас снимем тебя на камеру. — Он взял ее из рук Коростылева, настроил и включил. По его команде Кудрявцев и Коростылев стащили Паяльника с дивана и, превозмогая его сопротивление и крики, поставили на колени. Этот «триумфальный» для Паяльника момент и заснял Александр Евгеньевич, стараясь, чтобы в кадр не попали лица его подчиненных.
Когда «фотосессия» была завершена, с опозоренного Паяльника сняли наручники и разрешили одеться.
— И запомни, — гнетуще глядя на него, сказал главный. — Если ты или твои уроды сюда все же сунутся, спрашивать я буду именно с тебя. А спрошу я так. У нас тут в охране ротвейлер есть один озабоченный, жадный до секса. Так вот, мы намажем тебе промеж булок сучьи собачьи выделения, а потом подержим тебя, чтобы ему было удобнее тебя обрабатывать. Ну и разумеется, все запечатлим на пленку в лучшем свете, чтобы главарь «ореховских» мог на тебя полюбоваться. Усек?
— Усек! — с содроганием кивнул бандит.
— А теперь выбросите это, — произнес Тумель, — на улицу!
Май 1998 года.
Решив обратиться к бандитам, Мыльников отдавал себе отчет в том, насколько это опасно. Но останавливаться на полпути было не в его характере. Если он принял решение, то неумолимо шел по пути его исполнения, не обращая внимания на трудности. Он знал, что логово главаря «ореховских» находится в ресторане «Орехов», поэтому решил без промедления отправиться туда. Обычно бандиты сами приезжали за данью к нему в офис. Но однажды Паяльник потребовал привезти деньги в этот ресторан. Никакой обратной связи с бандитами у Мыльникова не было, потому что они если ему и звонили, то с телефонного номера, который не определялся.
Прямо к ресторану он решил не подъезжать. О жестокости и беспредельности делавшей ему «крышу» группировки ходили легенды. Он даже слышал, что примерно год назад пьяные бандиты что-то не поделили с омоновцем, неосмотрительно зашедшим в их ресторан с девушкой, и убили обоих, а трупы сбросили в Ореховские пруды. И это, вроде как, сошло им с рук.
Был не вечер, а светлый день и, по его мнению, это существенно уменьшало шансы на то, что с ним могут поступить в том же духе. Оставив свою автомашину на соседней улице, Александр Иванович зашел в ресторан. Внутри было тихо, лишь негромко играла музыка. Официант на входе вежливо, но настойчиво осведомился, пришел ли он сделать заказ или кого-то ищет. Узнав, что гостю понадобилась аудиенция с Витюхой или Паяльником, он попросил назваться и сообщить, для чего ему понадобились авторитеты. Мыльников сказал, кто он, но о причине своего визита предпочел умолчать, сообщив, что пришел по важному делу. Кивнув, официант предложил ему присесть за крайний столик и подождать, а сам исчез за дверью, ведущей в кабинет администрации.
Через пару минут он вернулся.
— Вас просят подождать, — обращаясь к нему, сказал официант. — Сейчас сюда приедет человек, который будет с Вами разговаривать.
Чтобы скоротать время, Мыльников заказал себе кофе. Минут через десять в зал вошел Паяльник. Он выглядел удивленным.
— Мыло, ты чего это сюда приехал? Охренел, что ли, совсем? — Выражение лица у него было спокойное, можно даже сказать — добродушное. Рубашка цветастая с коротким рукавом, джинсы, в руках барсетка. Со стороны поглядеть, так и на бандита не похож. Только вот взгляд колючий, хищный, да все та же золотая цепь толщиной с якорную на шее.
— Я хотел с Вами поговорить, — внимательно наблюдая за его реакцией, сказал Мыльников. — Я знаю, что Минк прекратил платить Вам за крышу. Не спрашивайте, откуда — знаю и все. — Он нервно осмотрелся. Каким бы смелым он не был, но в бандитском логове Саша чувствовал себя явно не в своей тарелке. Ему хотелось поскорее убраться отсюда. Хоть и день на дворе, но кто его знает. Вдруг рожа его кому-то из бандитов не понравится, или еще чего. Хотя вроде бы они одни в зале…
— Ну знаешь, и чо? — рыкнул на него Паяльник. — Давай, рожай быстрее, фраер, некогда мне с тобой сопли жевать!
— В общем ситуация такая. Этот Минк — тварь конченая. Мы с ним партнерами были, пока он не захотел у меня отобрать бизнес. В декабре он подослал ко мне своих отморозков. Они избили меня, пытали тещу, угрожали, что убьют меня и всю мою семью. Я был вынужден подписать все бумаги о том, что моя доля в бизнесе отходит к нему. Потом Минк дал, кому надо, на лапу и на меня возбудили дело и объявили в розыск.
Я бежал за границу. Но сейчас умные люди в прокуратуре разобрались, что к чему, и меня оставили в покое, а Минк оказался под следствием.
Он и его начальник службы безопасности по фамилии Тумель.
— Как выглядит этот Тумель? — встрепенулся Паяльник.
— Здоровый такой, лысый. Беспредельщик конченый. Вы бы знали, как он мою тещу пытал.
— Давай дальше! — махнул рукой бандит. Ему ли было не знать, на что способен этот человек.
— Ну так вот. Я сейчас по делу признан потерпевшим, и в случае, если Минка осудят, «Третий Рим» снова по моему иску отойдет ко мне. Но дело в том, что это дело может идти годами…
— И что ты предлагаешь?
Чуть помедлив, Мыльников решился.
— Я предлагаю убрать Минка. В этом случае я получу контроль над компанией сразу и готов возобновить вам платежи за «крышу» с учетом накопившегося за эти месяцы долга, — взмокнув с головы до пят, на одном дыхании выпалил он.
Глаза бандита загорелись нешуточным интересом. После того памятного визита в компанию «Третий Рим Трейдинг» авторитета Паяльника в глазах братвы заметно поубавилось. Вырвавшись из лап Тумеля и его людей, он рассказал об этом инциденте Витюхе, естественно, умолчав о всех эпизодах, связанных со своим унижением. Пахан хотел было тут же отправить карательный отряд, но Паяльник, приложив неимоверные усилия, отговорил его от этого. Было решено с наездом на Минка повременить, война с ворами отнимала много сил и ресурсов. Андрею Стручкову, — то есть Паяльнику, даже показалось, что Витюха изменился в лице, когда он упомянул в разговоре фамилию Тумель. Он даже подумал, что Витюха откуда-то знает его, но тогда не придал этому значения. Хотя сейчас он начинал понимать, что возможно, не последнюю роль в решении Витюхи не кошмарить «Третий Рим» сыграло это знакомство пахана с Тумелем. Надо будет потом попытаться узнать, что их связывает.
— А как компания отойдет к тебе, если Минк не будет признан виновным? Она же достанется его наследникам.
— Это уже мои проблемы, — нахмурился Мыльников.
— Смотри, Мыло, — недоверчиво покачал головой Паяльник, — если ты облажаешься и фирма уйдет к другим людям, ты попадешь на огромные бабки. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Да понимаю я, понимаю! Не уйдет.
— То, что ты это понимаешь, хорошо, — пристально посмотрел ему в глаза бандитский бригадир. — А ты понимаешь, что Минк — это не фуфло какое-нибудь? Мы тут пробивали — он, оказывается, фраер не простой, а козырной. Бывший председатель Северовской Думы. Легавые за него землю рыть будут носом. А там, глядишь, и на нас выйти могут. Нам, конечно, не впервой, надо урыть — уроем, но это будет тебе дорого стоить.
