– Простите, но шкаф продан… Есть никелированная кровать с тумбочкой.
– Покупаю! Особенно если на тумбочке стоит городской телефон.
– Понятно, проходите в подсобку. Телефон на столе… Я-то думала, что красивый блондин решил со мной познакомиться таким оригинальным способом… А ему просто нужен телефон.
– Ошибаетесь, барышня! Очень хочу познакомиться. Но есть маленькое дело… Первым делом, первым дело телефоны…
– Ну, а девушки?
– А девушки – потом!..
Телефон Лиды Туркиной молчал, а ключ от ее квартиры остался у Зубра.
В кабинете Харитонова откликнулся автоответчик. Олег не ожидал и произнес что-то невразумительное:
– Виктор Сергеевич! Был сегодня на митинге. Там наши новые друзья шум хотели устроить. Я не дал… Сейчас пойду по свету бродить, правду искать. Привет.
А что еще он мог сказать автоответчику?.. Подробности стрельбы и взрыва?.. Приметы и клички бандитов?.. Расположение базы Чуба?
Все это надо было бы сказать, но при личной встрече… Автоответчик – это железка. Кто и когда прослушает эту запись? Неизвестно!.. И не слушает ли ее Харитонов уже сейчас?
Таким образом, выбора у него почти не оставалось. Он в двойном розыске, и просто мотаться по городу было опасно. А без денег еще и скучно…
Ждать, что само все рассосется?.. Глупо!
Паспорт свой Олег из сумки изъял, но наркотики там остались. И, возможно, они в таких же упаковках, что и те, которые в гостинице под подушкой… Достаточно?.. А если мало, то Чуб найдет, что подкинуть к винтовке, чтоб связать наркоторговца Крылова со стрелком с крыши.
Выход один – надо искать этого Чуба!
Это значит, что надо лезть в петлю… Но сейчас это не страшно. На его шее уже висит несколько петель. И какая разница – одной больше или одной меньше.
Зато есть надежда сорвать все петли одним махом…
И есть еще Зоя Шорина… Если рыжая дамочка еще жива, то она где-то рядом с Чубом. Она в его власти.
В конце концов, он приехал в очень гостеприимный Севастополь, чтобы спасти бедную Зою…
Крылов отбросил печальные мысли и широко улыбнулся продавщице.
– Милая девушка, а нет ли у вас карты города и окрестностей?
– Так, сначала телефон, теперь – окрестности, а потом понадобится ключи от квартиры.
– Нет-нет… Ключи – не сразу… Ключи – это завтра. А сегодня только карта и ваши знания города… Я-то человек не местный.
– Вот вам карта… И что же мы ищем?
– Есть у вас такое местечко – Фиолент, а там домик на скалистом берегу.
– Адрес знаете?
– Если бы! Когда меня возили – я в таком состоянии был…
– И ничего не помните?
– Помню. Была фраза: «Не обгоняй. Девятнадцатый на поворот пошел»… А через две минуты мы приехали.
– Понятно. Смотрите сюда, незнакомец…
– Меня Олегом зовут.
– Оксана… Так вот, Олег. Смотрите на карту… Всё это – Фиолент. Километров десять вдоль берега. От Балаклавы и сюда, в Казачью бухту.
– Ясно, Оксана.
– Девятнадцатый – это автобус. Он от рынка идет и поворачивает только в одном месте… Вот здесь. А до моря тут – километр. Как раз по плохой дороге две минуты. Так что ищите ваш дом в этой точке… Держите карту, у меня еще есть.
– Спасибо, Оксана… У вас потрясающая для женщины логика! А можно быть нахалом до конца?
– Разрешаю.
– Оксана, у вас в девятнадцатом автобусе надо платить талончиками или деньгами… Просто у меня нет ни того, ни другого…
Дачные участки отличались разнообразием.
Ближе к дороге располагались маленькие домики на четырех сотках… По направлению к морю участки становились больше, а дома солиднее.
Но так или иначе, это были простые каменные дачи и дачки… А уже непосредственно на скалистых уступах обрывистого берега находились особняки.
В каждом коттедже была видна рука мастера, и имелись соответствующие вкусу хозяев «архитектурные излишества»… Всякие «Ласточкины гнезда».
И участки здесь были больше. Их можно было мерить не в сотках, а в гектарах.
Тот дом Олег нашел сразу. Правда, самого дома почти не было видно – высокий забор с характерными «кремлевскими» зубцами скрывал невысокую двухэтажную постройку.
Олег видел этот забор лишь изнутри, выглядывая из маленького окошка своей «камеры». Он был ослепительно белым, но наружная покраска еще не была закончена. В кустах у обрыва стояли бочки с краской, рядом валялись ведра, кисти и какие-то тряпки. Что-то типа телогреек, халатов и шляп.
К забору была приставлена трехметровая лестница.
Создавалось впечатление, что маляры все это специально подготовили для Олега, а сами направились за пивом в ближайший магазин, находящийся в пяти километрах.
Вскоре по лестнице начало подниматься огромное существо в рваной телогрейке и фетровой шляпе с опущенными полями.
Всю эту спецодежду покрывали экзотические белые пятна… Неотразимый образ маляра дополняло мятое ведро, которое Олег тащил за собой в левой руке. Именно это ведро первым встало между зубцами, и лишь потом из-за него начала медленно появляться шляпа.
Во дворе было пусто.
В окнах тоже никого не было видно… При этом очень соблазнительно выглядела открытая боковая дверь, зовущая в обширные полуподвальные помещения дома.
Настораживало только одно – по верхней кромке «кремлевских зубцов» была протянута тонкая блестящая проволока. Сигнализация. Но по опыту Олег знал, что устанавливают сейчас эти хитрые устройства часто, а реально их эксплуатируют – очень редко.
Но психологически это действовало… Очень не хотелось дотрагиваться до этой страхующей нитки, а тем более рвать ее…
Олег посмотрел вниз… Ему показалось, что под ним насыпь чернозема, и земля здесь ближе на целый метр… Он поставил ногу на забор, перемахнул через проволочку и приземлился на мягкую, подготовленную под газон почву.
В полуподвале было темно и пусто.
Олег продвигался вперед, осторожно нащупывая дорогу…
Где-то здесь была дверь в комнату, в которой он провел два последних дня. Но не она была ему нужна… Честно говоря, он и сам не знал, что ему сейчас нужно. Просто он был как в разведке… В свободном поиске!
Одна из дверей была открыта, и проникавший сверху свет давал возможность немного осмотреться… Помещение оказалось чуланом, хозяйственной кладовкой: ящики с углем, лопаты, бочки, банки.
В углу располагалась узкая винтовая лестница, которая вела наверх, на первый этаж.
Осторожно, проверяя каждую ступеньку, Олег начал восхождение и очутился в таком же чулане с запасом березовых дров. Очевидно, что где-то рядом был камин… Рядом с поленьями стоял пылесос, ящик с пустыми бутылками и две канистры… Олег открыл обе. И там, и там – бензин.
За полуоткрытой дверью, откуда, собственно, и проникал свет, просматривался огромный зал – кабинет или гостиная.
Пустота дома настораживала.
Правда, все могли быть на том митинге… Все при деле! Все ушли на фронт.
А после взрыва на крыше прошло чуть больше часа… Пока он убегал, пока они его искали. Одним словом, сейчас им самое время собраться всем вместе.
Олег подошел к окну и похвалил себя за сообразительность. Ворота только что открылись и на площадку, прямо под окна дома, въехал защитного цвета «уазик»… Сопровождавший его джип обогнул клумбу и встал носом к воротам.
Из машины вылез Лошак и принялся спокойно и основательно запирать тяжелые черные створки ворот.
Олегу не очень хотелось изображать хозяина дома и встречать всех стоя в центре гостиной… Он юркнул в чулан и прикрыл дверь, оставив щель для воздуха и звука.
В эту амбразуру он мог видеть лишь противоположное окно и край стола.
Через минуту комната наполнилась гулом голосов, скрипом отодвигаемых стульев, стонами раненого, которого внесли и положили на стол.
Олег видел только его затылок.
Очевидно, что последовала команда, и в гостиной, кроме раненого, остались два или три человека.
Голос одного из них Олег узнал!.. Это был полковник Доренко.
– Доктор, я убедительно вас прошу – осмотрите его еще раз.
– Конечно, Семен Тимофеевич, осмотрю, прослушаю, прощупаю, но жить он не будет. Вы поймите…
– Не пойму!.. Не хочу понимать. Он мне живой нужен. Мне его на время дали. Это же вам не шутки… Как я с его хозяевами объясняться буду? Мне вернуть его надо. Живым и здоровым.
– Я тоже этого хочу, Семен Тимофеевич. В госпиталь его надо. Немедленно на операцию!.. Правда, и тогда шансов мало.
– Так делайте эту операцию!
– Где?
– Здесь!
– Простите… Вы мне дадите инструменты, анестезию, переливание крови, контроль всех функций?.. А если сердце остановится? А оно остановится… Ассистировать вы мне будете? Для такой операции мне пять медсестер нужны и три врача… Поймите, Семен Тимофеевич, я на двести процентов гарантирую – он умрет через час. Максимум через два.
– Хорошо, доктор, я подумаю… Идите пока. Подождите у машины… Давай, Зубр, проводим профессора. О конспирации расскажем.
