– Давайте, посмотрим, есть ли в этой ведомости еще такие крупные суммы, – Лена уткнулась в экран, – вот, посмотрите, у этого Видоплясова такая же выплата в феврале, пятнадцатого числа!
– Ой, – Надежда испуганно посмотрела на экран, – ведь примерно тогда убили председателя парламентской комиссии…
– Примерно? – переспросила Лена. – Давайте уточним. У вас есть старые газеты?
– Чего-чего, а этого барахла у нас хватает, недовольно проворчала Надежда Николаевна.
Сан Саныч, мужчина вообще-то очень аккуратный, не позволял ей выбрасывать старые газеты. Единственное, на чем Надежда смогла настоять, он убирал их на антресоли.
Пододвинув к антресоли самый устойчивый стул, Надежда Николаевна взобралась на него.
Лена попыталась перехватить инициативу:
– Давайте, я достану!
Надежда обернулась на нее очень сердито:
– Это что, намек на мой преклонный возраст? Нет уж, дорогая, я никому не позволю рыться в моем старье!
Действительно, открыв дверцу антресолей, она тут же оглушительно зачихала от облака густой пыли. Прочихавшись и разделавшись с пылью, она слезла со стула с огромной пачкой газет.
– Ну вот, давай разбираться…
Газеты разложили на полу и принялись сортировать их по датам.
– Вот февральские номера, – Надежда отделила часть пачки, – пятнадцатого, говоришь?
Как назло, номера за пятнадцатое февраля не было.
Лена перерыла всю февральскую пачку, затем просмотрела газеты за остальные месяцы – нужный номер как корова языком слизнула.
Еще раз перетряхивая газеты, Лена подняла глаза на Надежду Николаевну и удивленно спросила:
– А что это у вас такой задумчивый вид?
– Кажется, я знаю, куда подевалась эта газета, – смущенно проговорила Надежда, – я, наверное, тогда купила селедку!
– Причем тут селедка? – удивилась Лена. —Какая-то у вас странная логика!
– Обыкновенная логика, женская, – отмахнулась Надежда, – а вот ты, сразу видно, хозяйство не ведешь! Селедку чистить надо? Надо! А на чем ее удобнее всего чистить? Правильно, на газете!
Почистил – и все отходы вместе с газетой – в мусоропровод!
– Ну вот… – разочарованно протянула Лена, значит, мы не сможем проверить версию насчет платы за убийство?
– Отчего же, – пробормотала Надежда, уткнувшись в газетный лист, – вовсе не обязательно искать номер именно за пятнадцатое число… вот, смотри… точнее, слушай, что здесь напечатано:
«По распоряжению Президента создана специальная комиссия по расследованию обстоятельств убийства председателя парламентской комиссии Охлопкова, случившегося неделю назад.
Во главе комиссии поставлен…»
– Ну, дальше уже неинтересно! – Надежда аккуратно сложила газету и взглянула на первый лист, – этот номер – за двадцать второе февраля, и написано, что убийство случилось неделю назад, так что все сходится – пятнадцатого, как мы и думали.
– Но все-таки я думаю, что это ничего не доказывает, – проговорила Лена после короткой паузы, – ну, совпала дата убийства с числом в этой таблице… в конце концов, это может быть просто случайностью! И потом – какой смысл «Варианту» оплачивать смерть парламентского деятеля? Что же вы хотите сказать – что под крышей этого «социологического центра» скрывается вульгарное бюро заказных убийств?
– Во-первых, совпала не одна дата убийства, начала Надежда по очереди отвечать на вопросы, – не одна, а две. Ведь мы начали с того, что наткнулись на совпадение даты выплаты Видоплясову с днем убийства Виктора Черепахина. Во-вторых…
– Вообще-то, с Черепахиным ничего не ясно, – прервала Надежду девушка, – официально он погиб в автокатастрофе.
– А в-третьих, – Надежда недовольно повысила голос, – что это вдруг на тебя напали сомнения? Только что ты с огромным энтузиазмом ухватилась за идею заказных убийств!
– А во-вторых-то что? – Лена усмехнулась.
– Что? – переспросила сбитая с мысли Надежда.
– Ну, вы сказали только – «во-первых», а потом сразу – «в-третьих». Должно же быть еще какое-то «во-вторых»!
– Будет тебе сейчас и во-вторых, и в-десятых, отмахнулась Надежда Николаевна, – и если очень хочешь, даже в сороковых! – она придвинула к себе стопку газет и зарылась в них, как крот в морковную грядку.
– Что это вы там ищете? – полюбопытствовала Лена, заглядывая через плечо, – еще одно убийство?
– Хуже! – Надежда одну за другой отбрасывала газеты, предварительно проглядев заголовки.
– Хуже? Что может быть хуже убийства?
– Выборы!
– Шутите? – Лена недовольно скривилась. А все-таки, что вы на самом деле ищете?
– Я же сказала – выборы! – с этими словами Надежда Николаевна развернула очередной газетный лист и издала торжествующий вопль, от которого с потолка посыпалась побелка, а фужеры в подвесном шкафчике тревожно зазвенели.
Когда Лена уже окончательно уверилась, что с Надеждой Николаевной что-то не в порядке, та вдруг подняла на нее блестящий взор и произнесла с нескрываемой гордостью:
– Когда Дмитрий Иванович Менделеев окончательно убедился, что его периодическая система верна?
– Понятия не имею, – осторожно ответила Лена, которая окончательно убедилась, что Надежда Николаевна Лебедева помешалась.
– Когда было открыто новое вещество с предсказанными им свойствами! Я, правда, не помню, какое, но это не так уж важно.
– Причем здесь Менделеев и его система? еще более осторожно спросила Лена, на всякий случай отодвинувшись подальше и спрятав в ящик стола хлебный нож.
– Притом, что я тоже сначала придумала гипотезу, а потом нашла ее подтверждение!
– Где? – Лена немного успокоилась.
– Вот в этой газете! Видишь – самое начало февраля, и здесь написано, что Центральная избирательная комиссия утвердила список кандидатов на пост губернатора Нарымской области.
– И что в этом такого? – в голосе Лены прозвучал невольный интерес.
– А то, что среди этих кандидатов есть наш знакомый!
– Какой еще знакомый? У вас есть знакомые среди политиков такого масштаба?
– Да перестань ты придираться к словам! – Надежда показала на газетный лист, – ты видишь, кто тут у нас третьим в списке?
– Николай Сергеевич Охлопков, – прочитала Лена, – ой!
– Вот именно – ой! Охлопков выставляет свою кандидатуру на пост губернатора – и буквально сразу его убивают, Виктор Черепахин делает то же самое – и где он теперь?
– В могиле, – мрачно отозвалась Лена.
– Вот видишь? – голос Надежды Николаевны был печален, но полностью скрыть самодовольство она не смогла. – Мне кажется, если провести исследовательскую работу, можно будет установить, что кто-то из конкурентов Охлопкова был клиентом центра «Вариант»… так же как и кто-то из конкурентов Черепахина…
– Они посчитали стоимость «черного пиара» и решили, что дешевле просто «заказать» самого опасного конкурента, – мрачно закончила Лена.
– Или разрыв рейтингов был такой большой, что никаким «пиаром» его не удавалось сократить.
– И что же нам теперь делать? – растерянно проговорила Лена, – в милицию с нашими догадками не пойдешь…
– Вот именно, – подтвердила Надежда, – в милиции нас и слушать не станут… им только не хватало взвалить на себя такую головную боль!
– Тогда получается, что все, что мы делали – совершенно зря! Никакой пользы от нашего расследования! Только разворошили это осиное гнездо и чудом удрали от слежки. И, кстати, еще неизвестно, удрали или нет.
– Вовсе нет, – негромко проговорила Надежда, снова перелистывая газеты, – ничего не зря! В милиции, конечно, нас слушать не станут, им это не интересно, но на милиции свет клином не сошелся. Надо найти того, кто будет заинтересован в этих сведениях.
– Кого же это?
– Тех, кто так же, как Охлопков и Черепахин, проиграли в конкурентной борьбе, но только остались живы.
Надежда развернула очередную газету и прочитала заголовок: «Сиятельный Казанова».
– Это тут причем? – удивленно спросила Лена.
– А вот послушай.
«Волна скандальных историй с сексуальным оттенком докатилась и до нашего города. После того, что случилось в свое время с Президентом США Клинтоном и с Генеральным прокурором нашей страны, инцидент в Инженерно-техническом институте может показаться не заслуживающим внимания, однако, учитывая пост, который занимает главный герой этой истории, мы не можем оставить этот случай без внимания. Как нам стало известно, одна из сотрудниц этого института долго и безуспешно добивалась приема у заведующего одной из кафедр для решения своего личного вопроса. Не сумев пробиться к зазнавшемуся чинуше в рабочее время, она осталась в институте после работы, чтобы перехватить начальника, когда он будет возвращаться домой, и попытаться решить свой вопрос. Время шло, однако начальник все не выходил из своего кабинета. Потерявшая терпение девушка толкнула дверь приемной, и та оказалось не заперта.
