— Останови! — крикнул он и распахнул дверь.
Джип замер. Мы находились прямо возле шлагбаума, а первая машина по ту сторону железнодорожных путей. Парень хотел выйти, а я уже прикидывала, в какую сторону попытаться бежать, и тут водитель сказал нараспев: «Е-мое», а сзади появилась наша «девятка», то есть я ее не увидела, зато о появлении узнала сразу. На скорости Антон врезался в джип, машина по инерции пролетела вперед и оказалась как раз на переезде. От неожиданности я вскрикнула, а потом заорала так, что уши заложило, потому что огромный товарняк был в нескольких метрах от нас.
В то же мгновение парень схватил меня за ши ворот и выволок из машины, разом распахнулись дверцы, еще двое наших «друзей» спешно покидали джип. Оглушительно сигналя, пышущая жаром махина смела все на своем пути, меня швырнуло в сторону, и мы вместе с парнем в светлой футболке полетели под откос, при этом он трогательно обнимал меня за плечи. Я его тоже обнимала, мало что соображая до тех самых пор, пока рука моя не наткнулась на пистолет под его футболкой. Эта штука в настоящий момент нужна была мне дозарезу.
Заработав немыслимое количество синяков и ссадин, мы приземлились на дне оврага, здесь пахло сыростью — то ли ручеек протекал, то ли было что-то вроде болотины. Это смягчило удар, а может, мне просто везло в тот день, не знаю. Парню повезло меньше, он с трудом чуть приподнялся, со лба его стекала кровь.
— Как ты? — спросил он испуганно.
— Отлично, — ответила я, щелкая предохранителем. — Дернешься, снесу полголовы, ты знаешь, мне это раз плюнуть. — По его взгляду было ясно: он в самом деле знает. — Может, ты с меня слезешь? — попросила я, парень отвалился в сторону.
— Гоша! — вдруг заорали наверху. — Гоша, ты где?
— Скажи, что я на той стороне, — шепнула я.
— Не буду, — вдруг огрызнулся он, а я обиделась:
— Ты спятил, что ли? — Он стал подниматься, а я с перепугу ударила его. И ударила вроде не сильно, но парень отключился. — Извини, — расстроилась я и на четвереньках полезла сквозь кусты наверх.
Вскоре очам моим предстала довольно безрадостная картина: товарняк с длинной вереницей вагонов замер, впереди догорали две машины, что делается по ту сторону — неясно, а по эту ищут меня. Все еще передвигаясь на четвереньках, я попробовала максимально удалиться от места аварии, прикидывая, куда мог подеваться Антон. Если он был в машине на момент столкновения, то почти наверняка свернул себе шею. «Жигули» это не джип, а мы на джипе летели как ядро из пушки: На камикадзе Антон не похож, и я надеюсь, что он в настоящее время, как и я, ползает в кустах. Кстати, мне следует поторопиться.
Обернувшись минут через десять, я увидела, что к моим преследователям присоединился Гоша, выходит, товарищи нашли его и привели в чувство. Вопреки всякой логике я порадовалась за парня. На ходу поразмышляв немного, я пришла к следующему выводу: если парни преследуют меня на этой стороне, значит, не худо бы перебраться на другую. Я осторожно поднялась на железнодорожную насыпь. Преследователей не было видно, и я полезла под ближайший вагон, на мгновение замерев от мысли, что как раз в этот момент он тронется и… Невероятно, какой заряд бодрости мне это придало. Оказавшись по ту сторону насыпи, я вновь скатилась вниз, радуясь, что кусты растут здесь очень густо. Пробежав еще с полкилометра, я увидела шаткое сооружение, огороженное частоколом. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это садовый домик, дальше простирались картофельные поля, а чуть левее начиналась улица: вереница частных домов и башня элеватора впереди. Одна машина у ребят все-таки осталась, значит, бродить по улицам мне ни к чему. Я свернула к садовому домику, с трудом отыскала калитку, огляделась и вторглась в чужие владения.
Дверь лачуги была заперта на личину, обойдя домишко, я обнаружила чердачное окно и ветхую стремянку. Рискуя жизнью, преодолела несколько ступеней, к счастью, домишко просел, так что, свались я с лестницы, беда небольшая, но я благополучно достигла окна, стекло в котором отсутствовало, взобралась на чердак и оттолкнула лестницу. Она упала в траву, а я легла на грязный пол чердака и блаженно закрыла глаза.
Где-то через полчаса окончательно стемнело, я выглянула в окно — в ближайших домах горел свет, впереди возле переезда мерцали огни и двигались какие-то тени.
— Пора выбираться отсюда, — пробормотала я, повертела в руках пистолет, позаимствованный у парня, прикидывая, спрятать его или взять с собой, в конце концов сунула его за ремень джинсов и зло чертыхнулась: носить эту штуку таким образом не представлялось возможным. Подумав, я сняла кофту, осталась в одной футболке, а оружие замаскировала этой самой кофтой, но так тоже было неудобно. Обозленная этими неудачами, я лихо спрыгнула с чердака, подхватила кофту и пистолет и зашагала к улице. Несмотря на поздний час, улица выглядела оживленной, дети носились друг за другом в свете фонаря, в палисадниках сидели старушки и старички, мило беседуя. На меня не обратил внимания только ленивый, должно быть, прохожие здесь редкость. Я же популярности не искала и зашагала быстрее.
Одна улица плавно перешла в другую, вскоре я выбралась к автобусной остановке: автобус как раз разворачивался, и я бросилась к нему. Кроме меня, пассажиров не оказалось, и, пока мы добирались до магазина «Эталон», водитель с энтузиазмом рассказывал об аварии на железной дороге. Из его рассказа следовало, что на переезде горы трупов, три машины всмятку, а машинист скончался от разрыва сердца. Беспокоили меня только машинист и Антон, остальные граждане на момент последнего свидания были живы-здоровы, а машины жалеть вовсе глупо: в конце концов, это просто груда железа. Мысль об Антоне особенно меня тревожила, но я отказывалась верить в его героическую кончину.
У «Эталона» я вышла и почти сразу пересела в такси. Доехав до Театра музыкальной комедии, спустилась под мост и зашагала к пристани. Сердце стало биться сильнее, и я с некоторым удивлением отметила, что здорово переживаю. Единственный фонарь почему-то не горел, я поежилась, надела кофту, а пистолет сунула в карман джинсов. Он совершенно нелепо торчал оттуда и мешал мне при ходьбе, но сейчас меня занимало другое. Я вышла на пристань и огляделась — ни души. Я вернулась к фонарю, села на землю, вытянув ноги и привалившись спиной к тумбе неизвестного назначения, стала ждать.
Прошло минут пятнадцать. Если бы мой слух не был так обострен ожиданием, я вряд ли бы услышала шаги, кто-то не спеша приближался к пристани, замер под фонарем и огляделся. Я тихонько свистнула.
— Лариса, — раздалось в ответ, голос звучал мягко. Я, признаться, не сразу вспомнила, что это мое имя, должно быть, сказались недавние приключения.
— Антон? — ответила я, хотя и так было ясно.
Он шагнул в мою сторону, но увидел меня не сразу, потому что я продолжала сидеть. Я еще раз свистнула, он наклонился и через минуту устроился рядом.
— Привет, — сказал он весело. — Кости целы?
— Ага. Это выглядело классно, я-то считала, что так бывает только в кино.
Он насмешливо посмотрел на меня, выражение его лица мне не понравилось.
— Хорошо бегаешь, — хмыкнул он.
— Так ведь жить-то хочется.
— Мне вот что пришло в голову: эти ребятки, они вели себя как джентльмены.
— Ты имеешь в виду — не пристрелили меня сразу, а немного погоняли вокруг на своих джипах, точно играли в футбол?
— Не знаю, кто кого гонял. Но выглядело все несколько необычно.
— Должно быть, они извращенцы.
— Я тоже так подумал. Палили с трех точек, а в машину ни разу не попали.
— Им надо больше времени проводить в тире. Антон схватил меня за плечо и развернул к себе.
— Ничего не хочешь мне рассказать? Для пользы дела?
— Для пользы дела я тебе все рассказала, остальное во вред, поверь мне на слово. — Я аккуратно взяла его руку и сняла со своего плеча, а потом сказала совершенно другим тоном:
— Транспортного средства мы лишились.
— Я приобрел новое.
— Опять позаимствовал?
— А что прикажешь делать? — хохотнул он. — Не свою же тачку гробить? — Говорил Антон вполне миролюбиво, потому я решила перейти к главному.
— Как думаешь, мы можем вернуться на эти склады?
— Зачем? — удивился он. — Чертова баба заманила нас в ловушку. Ничего на этих складах мы не найдем.
— А если звонок все-таки был и Таболин поехал туда?
Антон некоторое время молчал, разглядывая меня в темноте.
— Это проще выяснить у самой бабы.
— Если она не дура, то давно смылась.
— Вряд ли, — усомнился Антон. — Предполагается, что мы попали в ловушку, по крайней мере, она в этом уверена, а предупредить ее о том, что мы ушли, вряд ли кто потрудится: она просто пешка, а о пешках забывают сразу после использования.
— Очень поучительно, — кивнула я. — Что, опять поедем в ресторан?
— Поедем, — усмехнулся Антон.
