«А откуда вы знаете?»
Мила не успела открыть рот, как он вспомнил:
«Ну, да, гм, – нехотя признал Артем Павлович. На что, на что, а на память он не жаловался, вопреки большому объему информации, который ему приходилось пропускать через себя ежедневно, словно финвалу воду. А, может, благодаря ему. – К сожалению, гм, – тут он брезгливо поморщился, – нам приходится работать с тем материалом, который есть под рукой. Материал – говно, гм. Правда, гм, многого от них не потребуется. Сделают дело, а потом…»
– Алло, на связи? – повторил Вардюк раздраженно и дунул в трубку. – Кто это говорит?! Или балуется?
– Старший лейтенант Вардюк? – выдохнула Мила, по опыту зная, что как только начнется разговор, сразу станет легче, найдутся нужные слова, убедительные и внешне правдивые. Для нее это было как прыжок в холодную воду, сколько не настраивайся, она все равно обжигает, зато согреваешься, когда плывешь.
– Капитан, – обиженно поправил Вардюк. – Послушайте, это кто вообще?
Мила испытала довольно-таки тошнотворное дежа вю.[28] Именно так все начиналось в прошлый раз. За исключением того, что кретина повысили в звании.
«Все верно, только таких и повышают», – мелькнуло у нее.
– Ах да, конечно, – поправилась она. – Это Мила Сергеевна. – Заждалась вашего звонка, капитан.
– Моего? – перебил Вардюк. – Вы?
– Сергей Михайлович разве не предупредил, что теперь вы координируете все действия со мной?
– Михайлович?! – ошеломление в голосе.
– Сергей Михайлович, – уточнила Мила. – Где вы сейчас находитесь?
– Ну, на дежурстве…
– У вас все готово, Коля?
– А? Ну да, в общем-то… – Мила поняла, что он, наконец, начал соображать, с кем говорит.
– Вы сегодня его встречаете, Николай?
– Так точно, уже едем, почти, можно сказать. В 12.30 прибытие.
– Планы корректируются, Коля. Сначала заедете за мной.
– За вами? – удивился Вардюк. – А вы что, не в Киеве?
– Я в Ялте. И еду с вами. У нас мало времени, Николай.
– Надо так надо. – Вардюк издал вздох, от которого загрустил бы и камень. – Давайте точный адрес.
Мила вопросительно посмотрела на Бонифацкого. Тот стоял, прижимая к уху параллельную трубку. Справа от Боника сидел Витряков. Леня курил одну сигарету за другой, выпуская дым в потолок и исподлобья поглядывая на Милу. Бонифацкий и Леня обменялись взглядами. Последний утвердительно кивнул:
– Пускай едут. Встретим.
– База отдыха «Камень Шаляпина». Знаете такую? Двенадцатый километр по трассе на Алушту.
– Знаю, – после заминки сказал капитан. Миле показалось, что он слегка удивлен.
– Далеко вам ехать?
– Не особенно, – протянул милиционер. В полчаса управимся. Ну, минут сорок, самое большее.
– Я в крайнем у моря бунгало. Номер…
– Восемнадцать, – одними губами подсказал Бонифацкий.
– Восемнадцатый номер, – уточнила Мила.
– А как я на базу попаду? – спросил Вардюк.
– Ворота открыты. Я буду ждать в домике. И, поторопитесь, Коля. Чтобы нам к самолету не опоздать.
– Не опоздаем, – заверил капитан Вардюк.
– Тогда у меня все. – Мила положила трубку.
– Улет, – пробормотал Боник, – Так просто…
– Не кажи гоп, Вацик – Витряков встал. – Лады. Надо подготовить комитет по встрече.
Мила содрогнулась в душе. Но ей не оставалось ничего другого, как ждать развязки и надеяться на счастливый случай, который подарит возможность улизнуть.
* * *
Капитан Вардюк и лейтенант Любчик отправились на охоту спозаранку. Такая уж у них была работа, – выходить на большую дорогу с петухами. Это, если ночные дежурства не в счет.
– Кто рано встает, тому Бог дает, – любил долдонить Любчик. Смысл этой старой как мир фразы он понимал по-своему. В том и состоит долговечность афоризмов, они универсальны и широко трактуются. Под каким хочешь углом зрения смотришь, и видишь, что больше нравится. Как младший по званию, Любчик каждое утро заезжал за Вардюком. Они наглатывались непроглядно черного кофе в четырехметровой конуре, которую Вардюк называл кухней. Остальная часть двухкомнатной хрущевки, где, кроме Вардюка, проживали его жена, дети и теща, в это время суток еще спала. Вардюк спросонья хмурился, курил натощак, и постоянно теребил подтяжки, без которых мышиные милицейские галифе наверняка сползли бы с его тощей задницы. Для Любчика не являлись секретом демоны, пожиравшие напарника почище гельминтов. Вардюк, с завидным упорством поднимавший квартирный вопрос перед начальством, в очередной раз остался с носом. Очередь на жилье, продвигавшаяся черепашьими шагами, можно было растянуть от горисполкома до Турции. В ней все время появлялись какие-то льготники, которых бы Вардюк с удовольствием застрелил. Если бы не опасался тюрьмы.
Отчаявшись ждать милости от родного ведомства, Вардюк решил, что взять их самостоятельно – его прямая задача. Спасение утопающих – дело самих утопающих. Любчик полностью разделял это мнение.
Накачавшись кофе, приятели выбирали точку на трассе, прятали машину в кусты, а сами, наподобие каких-нибудь коммандос из фильмов с участием Шварценеггера, принимались терпеливо выжидать жертву. Как только такая случалась, Любчик махал жезлом, а затем препровождал нарушителя к машине, где ждал своего часа Вардюк. Пока Вардюк обрабатывал клиента, Любчик выпасал следующего. Схема была простой, но работала, как хорошо отлаженный механизм. Излишки выколоченных из водителей средств Вардюк с Любчиком исправно сдавали вышестоящему милицейскому начальству и пребывали на отличном счету.
– Ну, что? – спросил Любчик, и утер пот со лба. Солнце, стоя в зените, припекало. – Сколько накосили?
– Не густо, – вздохнул Вардюк из салона, который уже нагрелся, как духовка. С утра им пришлось четырежды переезжать с места на место. Чертовы водители предупреждали друг друга, моргая фарами. Стоило только раз высунуть нос из кустов, и все, никакого клева. В конце концов, напарники свернули в узкую дорогу, ведущую к пансионату механизированной колонны, выкупленному за гроши каким-то нуворишем. Дорога была перспективной в том плане, что на въезде висел кирпич. А, поскольку была суббота, существовала вероятность поживиться за счет компаний, которых хлебом не корми, дай на море выбраться.
– День коту под хвост, – проворчал Любчик, сверяясь с часами. – Еще за этим клоуном в Симферополь переться. По жаре, блядь.
– Сколько там натикало? – осведомился Вардюк.
– Одиннадцать разделить на тридцать.
– Давай в салон. Кассу подобьем. И будем сворачиваться. Пока до того гребаного аэропорта дотилипаем, уже и самолет сядет. – Вардюку, получившему приказ лично от Украинского, совсем не улыбалось схлопотать нагоняй.
Утренний «банк» не дотягивал до нормы, лучше, чем ничего, однако хуже, чем обычно.
– М-да, суббота, б-дь, называется, – вздохнул Любчик.
– Может, еще постоим?
– Как знаешь, Коля. Тебе потом перед Михалычем отдуваться.
Вардюк хлопнул ладонью по торпеде.
– Достал он меня.
– Не то слово, – поддакнул Любчик. – Веревки из нас вьет.
– И не конца, б-дь, не краю… – начал Вардюк, и тут запищал телефон. Пожав плечами, капитан поднес к уху трубку:
– Алло? Кто это говорит? Алло? Вардюк слушает? Алло? На связи?
– Кто это?
– Хрен поймешь.
Потом с ним, очевидно, заговорили, и он сделал знак Любчику – помолчать.
– Надо так надо, – сказал в трубку Вардюк.
«Опять какая-то скотина припахать хочет?» – предположил Любчик, и попал почти в точку.
– Коля, кто это?
– Да помолчи, твою мать!
– Ты знаешь, где пансионат «Камень Шаляпина»? – добавил Вардюк, закрывая ладонью трубку.
– Прямо тут он и есть. Еще метров триста вниз скатиться. К морю. И все…
– Иди ты? Отвечаешь?
– Чтоб я сдох.
Любопытство прямо съедало Любчика, но он терпеливо ждал, когда напарник нажмет «отбой».
– Баба какая-то, – Вардюк спрятал мобилку в карман, – говорит, что теперь командует парадом.
– Как это? – удивился Любчик.
– Молча, б-дь. Сказала, Украинский приказал.
– Вот, конь, б-дь, с яйцами! – возмутился Любчик. Ну на х… нам такие дела? Мало того, что и так по уши в говне, так теперь еще и сука, б-дь, какая-то!
– Точно, – согласился Вардюк, скрипнув зубами.
– И чего будем делать?
– Чего делать? – с ненавистью сказал Вардюк. – Будем пердеть и бегать, понял? Возьмем под козырек, и сделаем. Что, б-дь, есть другие варианты? Может, хочешь Михалыча на х… послать?! Так давай! Вперед и с песней!
– Знаешь, что, Коля? – в свою очередь повысил голос Любчик. Задолбал Михалыч со своими загонами. Задолбал, конкретно. То-то, то-это, то мудака киевского встречай, то ему, б-дь, ствол достань, теперь шалава какая-то левая!
Вардюк одарил напарника испепеляющим косяком.
– Свояку спасибо скажи. И себя, блядь, не забудь, с благодарностями.
