— Ты… чего? — сдавленно прохрипел Ляжечка, с трудом принимая вертикальное положение. — Опух?.. Чуть кадык мне не раздавил…
— Прости, — невнятно проговорил Щукин и, зевнув, спустил ноги с лежака.
— Через полчаса тебе выезжать, — сообщил, растирая онемевшее горло измазанной в селедочном рассоле рукой, Ляжечка.
Щукин кивнул, давая понять, что считает только что сообщенное сведение исключительно важным, и поднялся на ноги. Спал он в одежде, поэтому времени на одевание ему тратить не надо было. Щукин только снял с себя галстук и расстегнул первые две пуговицы на рубашке — так его некогда изящный, а теперь изрядно потертый и пропотевший костюм смотрелся естественней. Затем Николай пригладил фальшивую бороду, еще раз критически осмотрел себя в зеркале, собрал со стола деньги, пистолет, документы и ключи от машины. По старой армейской привычке Щукин тут же проверил пистолет и, оставшись довольным его состоянием, заткнул пистолет за поясной ремень. Ляжечка тем временем опрокинул себе в глотку остатки водки из граненого стакана с толстыми стенками.
Щукин заметил одноразовый шприц на подоконнике — этого шприца не было, когда Николай ложился спать.
— Ты чего это? — поинтересовался он у Ляжечки. — Кроме того, что бухаешь, еще и ширевом занимаешься?
— Не т-твое дело… — икнув, проговорил заплетающимся языком Ляжечка.
Щукин пожал плечами. Это действительно было не его дело.
— Где тачана? — спросил он.
— Прямо п-перед дверью стоит, — сказал Ляжечка, — иди, заводи… А девчонку я сейчас выведу.
Щукин вышел на улицу, под крыльцо, крытое куском ржавой жести, по которой оглушительно барабанили частые дождевые капли, и вдохнул свежий холодный воздух, отдающий сыростью.
— Плохое время для путешествий, — сказал он сам себе, — дождь, ветер, слякоть и темнота… Хоть глаз выколи. Успокаивает одно — такие ночи на Руси издавна назывались воровскими. Значит, — закончил Щукин и потянулся, — это моя ночь. Мне сегодня повезет.
Немного согнувшись под хлещущими струями дождя, он добежал до машины и, усевшись на водительское сиденье, сунул ключ в замок зажигания.
Хлопнула дверь, и на пороге показался Ляжечка; спотыкаясь и бормоча что-то себе под нос, он под руку подвел девушку Лилю к машине, открыл для нее дверцу — не из вежливости, а потому, что Лиля не собиралась этого делать сама. Казалось, она вообще не была способна на какие-то самостоятельные действия, шла, куда ее вели, села рядом со Щукиным — в салон ее втолкнул Ляжечка.
— Спать будешь всю дорогу, — строго приказал ей Ляжечка. — Поняла?
Лиля ничего не ответила. Она послушно запрокинула голову и закрыла глаза.
«Может быть, и вправду уснула», — подумал Щукин, заводя машину.
— Ну! — крикнул Ляжечка сквозь шум ветра и дождя. — С богом!
Он поднял руку, прощаясь.
Щукин развернул машину и погнал ее по едва различимой в свете фар дороге.
Через несколько минут он был на трассе, а через час подъезжал к КП ГИБДД, где старший лейтенант Слонов, шагнув к проезжей части и вступив в оранжево-желтую полусферу электрического света прожектора, махнул полосатым жезлом.
* * *— Ваши документы, пожалуйста, — представившись, проговорил Слонов фразу, которую проговаривал бесчисленное количество раз.
«А говорили еще, что на этой трассе ментов нет, — подумал Щукин, нервно поглаживая фальшивую бороду. — И тут стоят, гады…» Он протянул документы старшему лейтенанту и положил руку на заткнутый за поясной ремень пистолет.
Слонов бегло проглядел автомобильные права и документы на машину. Вроде бы все было в порядке, с первого взгляда, а разбираться в мелких закорючках его мозг, помутневший и жаждавший дозы алкоголя, ему не позволил.
— Куда едем? — мрачно осведомился Слонов, убирая документы в карман, что, как он знал, всегда действовало на водителей безотказно, — практически все шоферы, наблюдая за тем, как их документы исчезают в кармане гаишника, начинали нервничать и готовы были отдать приемлемую сумму, чтобы вернуть заветные бумажки.
— В город сестру везу, — мгновенно выдал заготовленную фразу Щукин. — Чего случилось, командир? Сестра у меня заболела, вот я ее и везу. Тороплюсь очень.
— Заболела?
Слонов — Щукин поморщился от запаха трехдневного перегара — заглянул в салон и внимательно осмотрел Лилю, которая послушно спала все время поездки.
— А чем она заболела? — выныривая из окошка, спросил Слонов.
— Не знаю, — хмуро ответил Щукин, — жар у нее и это… бред.
— Жар… — проворчал Слонов, не зная, что говорить дальше. — Ну… пойдем, посмотрим багажник.
Щукин вздохнул и, не отпуская спрятанный пистолет, приготовился было уже выйти из машины, но тут старшего лейтенанта неожиданно осенило.
— Слушай! — сказал он. — А может быть, она у тебя пьяная?
Николай не успел ответить, а Слонов уже развивал удачную мысль дальше:
— Может, ты и сам выпил?
— Нет, — твердо ответил Щукин, — не пил. Честно. Век воли не… То есть — честное благородное слово.
— А мне кажется, — вкрадчиво проговорил Слонов, — что ты пил.
И Слонов весело подмигнул Николаю. Это было уже грубо и выходило за рамки всех негласных правил изъятия денег у провинившихся водителей, но Слонов с каждой минутой соображал все с большим трудом и ничего другого ему на ум не пришло.
Щукин наконец догадался, в чем дело, и от сердца у него отлегло. Он убрал ладонь от рукояти пистолета и сунул в карман. Пальцы мгновенно отслоили от толстой пачки купюру.
— Тороплюсь, командир, — подмигнув в ответ, сказал Щукин, — может, договоримся?
Слонов неопределенно пожал плечами и достал из кармана только что положенные туда документы. Он протянул Щукину документы, но протянул и другую руку, в которую Щукин ловко сунул купюру, оказавшуюся пятисотрублевкой.
Не глядя, только по величине купюры определив, что она немалого достоинства, Слонов положил ее в карман.
И козырнул Николаю:
— Счастливого пути!
Тот кивнул ему и тут же скрылся на своей «Ниве» в исполосованной струями дождя темноте.
* * *Слонов извлек из кармана купюру, развернул ее и присвистнул.
— Ни хрена себе, — проговорил он.
Через секунду он уже бежал в помещение КП.
— Васнецов! — заорал Слонов, ударом ноги выбивая из-под своего напарника стул. — Леха!
Грохнувшись задницей о пол, сержант Васнецов проснулся. А проснувшись, протер воспаленные глаза и прохрипел:
— А-а?..
— Хер на! Гуляем! — заорал Слонов и предъявил сержанту купюру.
Тот довольно долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на бутылки из-под портвейна и вдруг широко улыбнулся, будто что-то горячее и ласковое разлилось в его груди.
— Понял, — хвастливо крикнул Слонов, — как работать надо? Живо поднимай боевую тревогу, садись на нашего старичка и дуй к фермерам. И чтобы без двух литров не возвращался… На пасеку заверни, меда возьми и это… сала, колбасы… Короче, что надо возьми… И — мухой! Одна нога здесь, другая… сам знаешь где… Пошел!
Сержант Васнецов скомкал купюру, сунул ее в карман и, пошатываясь, пошел к выходу.
Оставшись один, Слонов, счастливо улыбаясь, присел на стул. От нечего делать он начал перебирать стопку полученных накануне ориентировок, которые из-за мучивших его все дежурство проблем так и не удосужился просмотреть.
Первой в стопке лежала фотография молодой женщины. Черты лица ее показались Слонову знакомыми, и он, низко нагнувшись, стал читать ориентировку.
— Брикс Лилия Владимировна, — вслух прочитал он, — разыскивается…ским районным отделением внутренних дел города Санкт-Петербурга за подозрение в совершении ряда уголовно наказуемых преступлений…
Тут Слонов остановился, поднял глаза к потолку и, жуя губами, стал вспоминать, где же он мог видеть эту саму Лилю Брикс. После минуты мучительных раздумий он вдруг охнул и ударил себя обоими кулаками по голове, как человек, только что совершивший большую глупость.
— Дур-рак! — просипел Слонов, ненавидя себя. — Дурр-р-рак! Очередное звание просрал! И пятихаткой этой вонючей подтерся… Я же минуту назад эту самую Лилю упустил… Из-под носа ушла, сука! Дур-рак! Пьяный дур-рак!..
Некоторое время он еще мычал что-то, раскачиваясь на стуле, словно старый мусульманин на молитве, потом, решившись, начал набирать номер районного отделения милиции, разыскивающего Лилию Брикс, одновременно придумывая правдивую историю о том, как преступница со своими помощниками умудрилась бежать, несмотря на героические действия старшего лейтенанта Слонова, которого расстреляла в упор из трех автоматов, но, чудом оставшись жить, Слонов все-таки дополз до телефона и вот теперь… Профессиональная память на автомобильные номера помогла ему воспроизвести номер серой «Нивы», на которой уехали Лиля и этот подозрительный бородатый тип, разбрасывающийся крупными купюрами, как шелухой от семечек.
