— Хотя именно вас она назвала ближайшим родственником.
— В данном случае слово «родственник» — чистая формальность. Кстати, я на такую роль не напрашивался. Рейдун сама так решила. Я уважаю ее выбор, хотя и отказываюсь его понять.
— Значит, вы с Рейдун все же иногда общаетесь?
— В нашем случае «иногда» означает «почти никогда». Послушайте, мы с Рейдун…
— Она когда-нибудь упоминала при вас имя Элизабет Фаремо? — перебил его Фрёлик.
— Нет… во всяком случае, я такого не помню. Погодите, послушайте меня! Вы сами сказали, что сейчас в отпуске. Так что не впутывайте меня в свои дела, особенно в связи с моей бывшей женой!
— Вы видели эту женщину?
Фрёлик придвинул к своему собеседнику фотографию Элизабет Фаремо.
Лангос стал рассматривать снимок.
— Судя по вашему молчанию, вы ее видели.
Лангос кивнул.
— Где и когда?
— На Пасху. Она приезжала в загородный домик — хютте — вместе с Рейдун.
— Где находится ваш загородный домик?
— В Вальдресе. В коммуне Вестре-Слидре.
Фрёлик замолчал в надежде, что его собеседник скажет что-нибудь еще. Лангос наклонился вперед и спросил:
— Значит, вы ищете ту девушку? Она что же, изменила вам с Рейдун? Вы ревнуете? Откуда мне знать, не вы ли вломились в дом Рейдун и избили ее?
— Нет, к вашей бывшей жене вломился не я. Но… да, я действительно немного ревную к ней Элизабет. У нее была связь с вашей бывшей женой и одновременно со мной. Правда, к вам я пришел не поэтому. Дело в том, что я люблю Элизабет и у меня есть все основания полагать, что ей грозит серьезная опасность. Вот почему она сейчас где-то прячется. Более того, мне кажется, что грозящая Элизабет опасность напрямую связана с нападением на вашу бывшую жену.
Лангос закатал рукав и посмотрел на часы. Классная штучка: часики, которые работают под водой. Как у Джеймса Бонда. Лангос демонстрировал свою крутизну.
Фрёлик показал на фотографию:
— Я пришел к вам потому, что хочу найти Элизабет и помочь ей выпутаться из неприятностей. Я пробовал расспрашивать вашу бывшую жену — кстати, не я один, мои коллеги тоже обращались к ней. Она отказывается отвечать на вопросы. Возможно, ваша бывшая имеет какое-то отношение к делу. Вас я прошу всего лишь…
— Мне надо идти, — перебил его Лангос. — В чем бы там ни была замешана Рейдун, меня ее дела совершенно не касаются. Я счастлив в браке, Фрёлик. Буду с вами совершенно откровенен. На самом деле одной из причин нашего развода стали… м-м-м… пристрастия Рейдун. Мы поженились, когда были еще очень молоды. Потом мы поняли, что не подходим друг другу и духовно, и… в общем… в других отношениях. Следовательно, сейчас у нас с Рейдун не осталось почти ничего общего. Детей у нас не было. Кроме того, бракоразводный процесс проходил непросто. Одним из поводов для обострения отношений послужил именно загородный домик, о котором я вам говорил. На протяжении двух поколений хютте принадлежал членам нашей семьи. Его построил мой дед. Но Рейдун повела себя совершенно бессовестно и захватила домик, когда мы разводились. В то время я так расстроился, что не сумел отстоять свои права. Будучи сентиментальным, я купил себе коттедж по соседству с нашим фамильным хютте, который Рейдун у меня отняла. Там мы с ней чаще всего и встречаемся. Время от времени натыкаемся друг на друга, когда на Пасху ездим кататься на лыжах… — Лангос постучал пальцем по фотографии Элизабет Фаремо. — Эту девушку я видел, когда ходил на лыжах. Они отдыхали на лыжне на склоне, и я поговорил с ними минуты три, может, пять — из вежливости. Во всяком случае, имени ее я не спросил. Насколько я понял, у нее были какие-то неприятности. Она была молода, наверное, вдвое моложе Рейдун. Вот и все, что мне известно, вот и все, что я могу вам сообщить. Теперь, если позволите… — Он встал, открыл крышку своих шикарных часов и снова захлопнул ее, как школьный учитель, который звякает ключами.
— Спасибо, — сказал Фрёлик, понимая, почему Лангос возится с часами: ему не хотелось пожимать гостю руку.
Она сидела в кресле у окна и смотрела на улицу. Ее спина в белом халате казалась особенно хрупкой и жалкой. Каштановые волосы были расчесаны. В темном стекле рядом с ее профилем Гунарстранна увидел собственное отражение.
Он немного постоял, не говоря ни слова.
— Я знаю, кто вы, — тихо и равнодушно сказала она, не поворачивая головы.
Их взгляды в окне встретились.
— Хотите кофе? — спросил Гунарстранна и добавил: — Если вы уже настолько окрепли, чтобы спуститься в кафе.
Наконец она посмотрела на небо.
— Думаете, с таким лицом, как у меня, можно спускаться в кафе, показываться на людях?
Гунарстранна промолчал.
— Чего вы от меня хотите? — Распухшие губы двигались с трудом. Под глазами чернели кровоподтеки.
— Во-первых, меня интересует ваше самочувствие. Вид довольно плачевный… я имею в виду ваш дом, — поспешно добавил он. — Вы помните, что произошло? Хоть что-нибудь?
— Помню, как меня увозили на «скорой»… Только смутно.
— Вы помните хотя бы примерно, сколько времени прошло между тем, как приехали медики, и?..
— Нет.
Она встала, и Гунарстранна непроизвольно протянул к ней руку. Он хотел помочь, поддержать ее, но она отдернулась при его приближении и заковыляла к низкому кофейному столику у стены. Он последовал за ней и устроился с другой стороны.
— На самом деле все не так страшно, как кажется, — сказала Рейдун Вестли.
— Вы видели его?
Вопрос застал ее врасплох. Она опустила глаза. Гунарстранна ждал.
— Кого — его? — спросила она наконец.
— Я не принуждаю вас к ответу. Если хотите, давайте я скажу, как я истолковываю ваше молчание и ваше состояние. По-моему, вы видели того, кто на вас напал, но либо боитесь, что, если дадите мне его приметы, он вам отомстит, либо не хотите, чтобы его настигло возмездие.
Она молчала. В дверях показалась медсестра в белой форме. Она вошла в палату и спросила, все ли в порядке. Гунарстранна жестом показал на Рейдун Вестли:
— Лучше ее спросите.
Рейдун Вестли взглянула на медсестру отрешенным взглядом:
— Да, все хорошо. Можно чего-нибудь попить?
Они сидели молча и наблюдали, как сестра подходит к шкафчику в углу, достает бутылку минералки, тщательно споласкивает стакан под краном, потом подает стакан с соломинкой и выходит.
— Как он к вам попал?
— Через дверь. Как же еще?
— Он позвонил в звонок?
Рейдун Вестли молчала.
— А может, он подкараулил вас, когда вы вернулись из магазина?
Она по-прежнему молчала.
— Хотите подать на него жалобу?
Рейдун Вестли медленно покачала головой.
— Почему?
Никакого ответа. Гунарстранна подался вперед.
— Кто вас избил? — настойчиво спросил он.
Рейдун Вестли не ответила.
— Вы можете его описать?
Вместо ответа, она поставила стакан на стол и стала водить донышком по столешнице. Щелкнула минутная стрелка на больших настенных часах, пройдя полный круг.
— По-моему, — сказал Гунарстранна, — человек, который так с вами поступил, дошел до крайней степени отчаяния. Если вы не хотите сказать, кто он, или описать его, объясните хотя бы, чего он хотел — кроме причинения вам вреда. Очень важно, чтобы ваш обидчик сел за решетку. Важно для нас, для вас, но особенно для Элизабет Фаремо.
Последнее имя как будто зажгло свет в сознании Рейдун Вестли. Она медленно подняла голову.
— Уходите, пожалуйста, — попросила она.
Гунарстранна придвинул к ней фотографию Видара Балло:
— Вас избил он?
Рейдун Вестли смотрела на фотографию, не произнося ни слова. Гунарстранна придвинул к ней несколько снимков Йима Ройнстада. Его снимали при аресте: анфас и профиль. Рейдун Вестли по-прежнему молчала. Гунарстранна показал ей фотографию Фрёлика. На лице Рейдун Вестли не дрогнул ни один мускул.
Инспектор достал вырезанный из газеты снимок Лангоса, ее бывшего мужа. И на сей раз никакой реакции.
— Значит, не они? Кто-то еще? — тихо спросил Гунарстранна.
Рейдун Вестли посмотрела на небо невидящим взглядом.
Гунарстранна откинулся на спинку кресла и повторил вопрос:
— Вас избил кто-то, кого нет на этих фотографиях?
Рейдун хрипло позвала:
— Эй, сестра, сюда! Я больше не могу!
Гунарстранна встал.
— Я сейчас уйду. Остался последний вопрос. — Он убрал фотографии во внутренний карман. — При разводе вы с бывшим мужем никак не могли поделить хютте в Вальдресе. Кто сейчас официально является владельцем загородного домика?
Дверь открылась. Вошла медсестра.
