Волфскоп быстро посмотрел на него и отвел взгляд в сторону.
– Врешь, – спокойно сказал он.
Де Грип и в самом деле лгал. В машине Волфскопа были найдены только его собственные отпечатки пальцев. Крис был в перчатках, когда вел автомобиль к дому на Лейстервег. В противном случае связь Волфскопа с Крисом Бергманом была бы обнаружена сразу же после смерти Криса. Донесение полицейского Блома неоспоримо подтверждало эту версию.
– Это отпечатки пальцев некоего Криса Бергмана, – упорно продолжал де Грип.
Волфскоп погасил свою сигарету. Тут же схватил другую. Он заметно смешался.
– Итак? – дружелюбно спросил Де Грип и снова сел.
– А еще что? – насмешливо бросил Волфскоп. – Этого парня я знаю. Что из того, если я иногда даю ему свою машину?
Де Грип с силой грохнул кулаком по столу, даже пепельница подпрыгнула.
– А то, что, помимо нападения на оптический магазин, ты участвовал еще и в ограблении господина Мулдера в Бунгало-Парке. В пятницу двадцать шестого августа, чтобы быть точным.
Волфскоп выпрямился.
– Гнусная ложь. Что, этот идиот наболтал?.. Де Грип поднял руку.
– Этому идиоту болтать было незачем. Факты неопровержимо доказывают, что ты причастен к нападению на Мулдера.
– Потому что отпечатки пальцев этого парня найдены в моей машине? Да пошел ты!..
– Нет, не потому, – спокойно сказал Де Грип. – Просто господин Мулдер выронил у вас в машине письмо. И мы его обнаружили между сиденьями. Тоже случайность, а?
И это была заведомая ложь, но на сей раз Волфскоп попался в ловушку.
– Быть не может! – задохнулся он. – Я же буквально вылизал всю машину!
– А зачем? Я, например, никогда свою не вылизываю, разве что изредка пылесосом чищу, – непринужденно сказал Де Грип.
Волфскоп выругался. Он не был профессиональным преступником, хотя и воображал себя таковым. Матерый преступник ни за что не клюнет на первую же удочку, заброшенную следователем. Его на мякине не проведешь. В сущности, Волфскоп был всего-навсего горластый наглец. Да и это с него сейчас слетело. Он уставился на Де Грипа.
– Но вообще я собирался поговорить с тобой совсем о другом, – кротко продолжал Де Грип. – Про то мы потолкуем после. А теперь очередь второй новости. И она, надеюсь, развяжет тебе язык! – неожиданно рявкнул он.
Волфскоп словно бы сжался. Он не знал, что и думать.
– На пушку берете, – пробормотал он.
– Я пришел сказать тебе, что Крис Бергман, твой юный подручный, приказал долго жить.
Наступила тишина. Волфскоп смотрел на инспектора, будто не понимая, о чем речь.
– Он мертв, – уточнил Де Грип.
– Мертв? – недоверчиво повторил Волфскоп. – Как же так? Он ведь не болел. Несчастный случай?..
Известие постепенно проникало в его сознание. Но вызвало оно не столько ужас, сколько чувство облегчения. Мертвые сообщники не болтают – вот что, видимо, было для него главное.
– Я тут, во всяком случае, ни при чем, – заявил он, – и не понимаю, зачем вы проедаете мне плешь насчет…
– Есть множество вещей, которые мы понимаем так же плохо, – доверительно сказал Де Грип. – Об этом-то я и хотел поговорить. Ты знаешь, как погиб твой дружок?
– Откуда мне знать, черт побери! – рявкнул Волфскоп.
– Его застрелили в понедельник вечером у Заячьего пруда.
Волфскоп искренне изумился и с неподдельным облегчением перевел дух.
– Когда я уже был здесь, – заметил он.
– Безусловно. В таких обстоятельствах, как нынешние, ты для себя лучшего места и пожелать не мог, – согласился Де Грип. – Но все-таки фактически ты связан с этим преступлением.
На этот раз Волфскоп не уступил. Он посмотрел Де Грипу прямо в глаза и перестал его тыкать.
– Вы же прекрасно понимаете, что я тут ни при чем. Я ни в коем случае не могу быть фактически причастным ни к этому преступлению, ни к чем другому, потому что не имею к этому никакого касательства. Меня никогда не привлекали за убийства, я и в мыслях не имел убивать кого-нибудь и не меньше вашего хотел бы знать, кто пришил Криса…
– Вот об этом мы с тобой и поговорим, – сказал Де Грип. – Хочешь кофе?
Волфскоп кивнул.
– И чего-нибудь перекусить…
Полицейский встал, чтобы выполнить распоряжение.
Де Грип выключил магнитофон. Волфскоп что-то обдумывал. Когда принесли кофе, он стал молча пить, закусывая марципановой булкой.
Вошел Эрик Ягер и при виде этой идиллической картины удивленно сдвинул брови. Он взял стул и сел сбоку, напротив полицейского. Магнитофон опять включили.
– Ты, конечно, знал, что Крис Бергман ходил с пистолетом?
– Да. Дорогая вещица. Быстро деньги нажил – быстро их прожил. Так по крайней мере у него повелось в последнее время.
– Что значит «в последнее время»?
– Недели три-четыре.
– В результате вашей совместной работы у него появилось достаточно денег, чтобы покупать дорогие вещи? – закинул удочку Эрик Ягер.
Волфскоп метнул на него злобный взгляд, но промолчал.
– Когда мы познакомились с месяц назад, Крис был беден как церковная мышь, – начал он, – и это жутко действовало ему на нервы.
– А тебе нетрудно было втянуть его в свою шайку, – вставил Де Грип.
– Своим людям я цену знаю, – высокомерно заявил Волфскоп. – Вначале, когда только познакомились, мы не предпринимали никаких совместных акций. Нападение на толстяка в Бунгало-Парке было первым делом, в котором он мне помогал. – Он чистосердечно посмотрел на Де Грипа.
– Расскажи об этом своей бабушке, – отрезал Де Грип. – Выкладывай лучше все, что знаешь об этом парне.
Стало тихо.
Волфскоп нахмурился и нетерпеливо поднял руку, когда Де Грип собрался еще что-то добавить.
– Дайте мне, черт вас возьми, немного подумать. Этот мальчишка ни с того ни с сего оказался при больших деньгах. Купил себе дорогой мотоцикл, пистолет, безумно дорогой фотоаппарат и парочку побрякушек. Вложил капитал, так сказать. А таких денег он от меня не получал. Значит, они из другого источника. Вот я и думаю – из какого?
Оба инспектора молчали в напряженном ожидании. По всему было видно, что Волфскоп решился на сотрудничество и поэтому старается привести свои мысли в порядок.
– На золотую жилу он напал, думается, в начале августа, – медленно начал Волфскоп. – И я, конечно, очень этим заинтересовался.
– И что же ты надумал? – настойчиво спросил Ягер.
Но по той или иной причине он не смог ничего добиться от арестанта. Тот взглянул на него как на надоедливую муху и демонстративно повернулся к Де Грипу, которого, очевидно, считал единственным достойным собеседником.
– Думаю, он кого-то шантажировал. Де Грип и Эрик Ягер переглянулись.
– У нас тоже была такая мысль, – доверительно сказал Де Грип, желая укрепить возникшую между ними связь. – А он сам ничего тебе не сболтнул?
– Нет, ни словечка. Да, честно говоря, я особо и не любопытничал. Чтобы заниматься шантажом, надо иметь крепкие нервы. Эта канитель не по мне. Раз-два, и готово – вот как я люблю.
– Знаем, – обронил Де Грип.
Волфскоп укоризненно на него посмотрел, но смолчал.
Наступила тишина – каждый, казалось, ждал, пока на другого снизойдет просветление.
Волфскоп взял новую сигарету, и Де Грип не стал ему препятствовать. Ягер мысленно молил бога, чтобы де Грип не раскрывал рта. Одно неуместное замечание – и арестованный опять замкнется и придется начинать все сначала.
Волфскоп напряженно думал, над его маленькими хитрыми глазками пролегли глубокие морщины.
Наконец, видимо придя к какому-то выводу, он чуть выпрямился.
– Задним числом у меня все-таки возникают кой-какие соображения. Но поймите меня правильно. Это только догадки, я могу и ошибаться.
Он снова замолчал. Почти беззвучно бежала магнитофонная пленка.
– Нельзя ли обойтись без этой дряни? – раздраженно сказал Волфскоп.
Эрик Ягер сделал знак полицейскому, и тот нажал кнопку. В наступившей тишине Волфскоп напряженно размышлял. Слушатели, не шевелясь, ждали, что он скажет. В комнате было сине от дыма.
Наконец он выпрямился и посмотрел на Де Грипа.
– Как-то вечером он долго торчал у меня. Но ко мне пришла подружка, и мы, конечно, хотели, чтобы он убрался. В тот день я купил у крестьянина несколько головок сыра и спросил его, не отвезет ли он сыр моей матери – она живет в Нордене за Ниувкоопом. Он охотно согласился.
– Он был на мотоцикле?
– Да, но не на новом. Тогда у него еще не было нового. Старый же был настоящая рухлядь. То и дело ломался. Мы с приятельницей надеялись, что больше не увидим его в этот вечер, но часов в двенадцать ночи, точнее даже, в половине первого он опять был тут как тут. Рассказал, что, когда уехал от моей матери, застрял на дороге и никак не мог сдвинуть машину с места. На попутке добрался до Ниувкоопа, а дальше шел пешком. И как назло, попал под дождь. Вымок насквозь. Ну, мы угостили его кофе, дали сухую одежду. И, к нашему удовольствию, он наконец выкатился. А через какую-нибудь неделю у него появляется новый мотоцикл и он приглашает нас на обед в Городской отель. Еще он купил себе дорогой пистолет и такие шикарные шмотки, каких ни вы, ни я в жизни не имели.
