Итак, Кузьмича убили, это ясно как Божий день. Если даже милиция не купилась на версию естественной смерти, то уж у Маркиза, который знал всю предысторию этой кончины, не было и тени сомнений.
Из этого следовали два вывода: во-первых, единственная ниточка, которая вела к похитителям Лолы и заказчикам ассирийской статуэтки, оборвалась. Во-вторых, если они убили даже Кузьмича, который был в этом деле всего лишь посредником, то уж его-то, Маркиза, непосредственного исполнителя, убьют, не моргнув глазом.
И его, и Ольгу, несчастную дуру, помешанную на театре.
Убьют, как только получат статуэтку, но не раньше, потому что Маркиз может еще раз потребовать доказательств того, что девушка пока жива.
Значит, нужно поддерживать в них уверенность, что статуэтка у него. До сих пор Ольга была в порядке, даже несла какую-то чушь про свой театр.., бедный Йорик, собака на сене.., что там еще было.., совсем девка на сцене Помешалась!
Маркиз понимал, что самое умное в его положении было бы плюнуть на Ольгу и быстрее удирать из города, пока его не выследили и не убили, но непонятная сила внутри него сопротивлялась такому решению. Он сам себе удивлялся, но уже точно знал, что не бросит Ольгу в руках бандитов.
Маркиз отошел уже на несколько кварталов от дома Кузьмича, когда у него в сумке зазвучали первые такты Сороковой симфонии Моцарта — сигнал вызова мобильника. Достав аппарат и поднеся его к уху;
Маркиз услышал:
— Молодец, красиво сработал! Ну, теперь дело за малым — передаешь нам статуэтку и получаешь в обмен свою артисточку почти в прежнем виде. — В трубке чуть слышно хохотнули.
— И деньги, — напомнил Маркиз.
— Конечно, конечно, и деньги.
— Слушайте внимательно, — быстро заговорил Маркиз, — повторять не буду. Сегодня в двенадцать приезжайте к деревянному мосту через Кронверку около зоопарка, со стороны Кронверкского проспекта.
Девушка должна быть с вами, деньги отдадите ей. Когда будете на месте, снова звоните мне на этот мобильник.
Маркиз выключил телефон и спрятал его в сумку, перехватив изумленный взгляд какой-то тетки. Тетку можно было понять: стоит на улице женщина и разговаривает по телефону мужским голосом.
Маркиз состроил тетке жуткую гримасу и пошел дальше. Тетка плюнула ему вслед и проговорила:
— Развелось всяких извращенцев! В наше время о таком и не слыхивали!
До назначенного времени оставалось всего семь часов, а Лене нужно было сделать еще очень много.
Ровно в двенадцать на Кронверкском проспекте, который многие по привычке называют проспектом Максима Горького, в том его конце, где по ночам случайные прохожие вздрагивают от львиного рычания и где непередаваемая смесь запахов говорит о соседстве зоопарка, остановились две темные иномарки. При скудном уличном освещении рассмотреть их цвет было достаточно трудно, да это никого особенно не интересовало.
Из передней машины вышли двое мужчин, за ними выбралась женщина со связанными руками. Один из мужчин достал мобильный телефон, набрал номер.
— Мы на месте, — лаконично сообщил он.
— Я тоже, — ответил Маркиз, — включите фары, посветите в сторону крепости.
Водитель передней иномарки развернул машину так, чтобы свет фар был направлен на другую сторону моста, к зарослям кустов на задах Петропавловской крепости.
Свет фар высветил белые «Жигули» и прислонившегося к ним мужчину в длинном светлом плаще и надвинутой на глаза шляпе, прижимавшего к уху мобильный телефон.
— Отпустите Лолу, пусть она идет ко мне по мосту, — скомандовал Маркиз в трубку.
— Где статуэтка? — спросили его.
— Отпустите Лолу, я вам скажу.
Двое переглянулись и отпустили девушку. Она медленно двинулась к мосту.
— Где статуэтка? — снова послышался в трубке требовательный голос.
— Переключите фары на ближний свет, — ответил Маркиз.
Свет фар залил деревянное покрытие моста, и стал виден лежащий возле перил небольшой ящик.
В ту же секунду вспыхнули фары второй машины, осветив белые «Жигули» и стоящего возле них человека, и тут же прогремел выстрел. Человек в светлом плаще как-то неестественно подломился, завалился на бок и стал худеть, как будто из него выпускали воздух. В ту же секунду из-за угла на полном ходу вылетела машина. Когда она поравнялась с женщиной, медленно подходившей к деревянному мосту, распахнулась дверца, и женщину втащили внутрь. Ревя мотором, неизвестный автомобиль промчался мимо темных иномарок и круто свернул на Зверинскую улицу. По нему открыли стрельбу, но внезапность, темнота и большая скорость сделали свое дело, и через минуту шум мотора затих где-то в переулках Петроградской стороны.
Возле моста наступила тишина. Наконец распахнулась дверца второй машины, из нее выбрался крупный, широкоплечий мужчина и медленно со злой растяжкой проговорил:
— Та-ак. И кого же мы, интересно, продырявили?
Стоявший до сих пор в растерянности молодой человек в позолоченных очках, получив цель в жизни, быстро перебежал мостик, приблизился к белым «Жигулям» и наклонился над останками мужчины в светлом плаще. Постояв там несколько секунд и разобравшись в ситуации, он без прежней резвости отправился обратно. Проходя по мосту, поднял деревянный ящик и принес его своему шефу.
— Ну так кого же мы подстрелили? — осведомился тот с издевательской теплотой в голосе.
— Куклу из секс-шопа, — нехотя сообщил парень.
— Очень хорошо, — шеф изобразил на своем лице подобие улыбки, — у этого паршивца есть чувство юмора. Ну-ка посмотрим, что он положил в этот ящик?
Парень в золотых очках достал нож, подцепил крышку ящика и открыл его.
— Я думаю, он получил в этом секс-шопе скидку, как оптовый покупатель, — проговорил шеф.
В ящике на розовой бумаге для упаковки подарков лежал фаллоимитатор немыслимых размеров.
* * *
Сбросив газ и притормозив, Ухо, который согласился помочь Маркизу выручить напарницу, обернулся:
— Ну что, ребята, мы от них оторвались!
Куда вас подбросить?
Маркиз сидел на заднем сиденье и молча смотрел на съежившуюся от страха женщину.
— Они нас кинули! — повернулся он к приятелю. — Это не Лола. Они подсунули нам какую-то свою девку. Ты кто? — спросил он свою соседку.
— Тебе-то какая разница? — огрызнулась та. — Гена сказал — пять минут постоять со связанными руками.., заплатил сотку баксов... Мне-то что, я вас не знаю, вы меня не знаете.., я тут вообще не при делах. Как чувствовала — влипну в историю за паршивую сотку! — Девица негромко заплакала, не вытирая слез. — Ребята, отпустите вы меня, я тут ни при чем!
— Так-таки и ни при чем? — Ухо повернулся к девице и оскалил зубы.
Та охнула.
— А где они Лолу прячут, не знаешь? — спросил Маркиз.
— Да я про эту твою Лолу вообще слыхом не слыхала, — простонала девица, — говорю же, в чужую разборку влипла.
— А что, — продолжил Маркиз после недолгого молчания, — Гена — это такой красавчик в золотых очках?
— Он, он, — с готовностью кивнула девица.
— А где он тебя подцепил?
— Да он вроде как постоянный клиент.
Часто к нам с Катюхой ходит. Садюга, каких мало. Вся после него в синяках. Платит, правда, хорошо.
— Катюха — это подруга твоя? А тебя-то саму как зовут?
— Нелли, — произнесла девица с некоторым смущением. — А тебе на что?
— Может, тоже хочу стать.., постоянным клиентом. Где живете-то с Катюхой?
— Врешь небось, — недоверчиво ответила Нелли, — морду бить придешь.
— Если бы хотел, сейчас бы набил. — Маркиз усмехнулся. — А только ты мне приглянулась.
Нелли кокетливо скосила на него глаза и назвала адрес и телефон, но после вдруг зажала себе рот:
— Ой, мамочки, что же я сделала? Гена меня замочит! Вот же я дура! — Она опять тихо заплакала. — Не велел же он.., ой, мамочки!
— Хватит причитать! — прикрикнул на нее Маркиз. — Влезла в разборку — сама виновата. Если сама не проболтаешься, Гена ничего не узнает. Вылезай здесь, тебе недалеко, дойдешь за пять минут.
Он открыл дверцу машины, Нелли выбралась из нее и, всхлипывая, побрела по тротуару.
— Полный абзац! — сформулировал Ухо сложившуюся ситуацию.
— Не полный, — немного подумав, поправил его Маркиз. — Тебя куда подбросить?
Высадив Ухо, он рывком тронул машину с места. Теперь можно было дать волю чувствам. Похоже, Ухо был прав, и Маркиз находится сейчас в глубокой заднице. Леня не любил простонародных выражений, старался следить за своей речью, — это было необходимо при его работе. Никогда ведь не знаешь, кого придется изображать во время очередной операции: сегодня ты работяга с бульдозером, а завтра, может, помощник президента? Хотя у некоторых из той компании с культурой речи тоже неважно...
Так или иначе, пошла у Маркиза нынче полоса невезения, а против невезухи, как известно, не попрешь. Ее можно только переждать, но вот на это-то как раз времени у Маркиза не было.
