И не раз ему приходила в голову мысль: «Эх, прихватить бы хоть одного или двух из них. Тогда и не жалко будет на пенсию уйти».
Но понимая, что его возможности ограниченны, Круглов на рожон не лез, предпочитая выждать удобный момент, чтобы все-таки зацепить кого-нибудь из авторитетных мафиози.
Особое внимание он уделял Сурку. К нему он подобрался достаточно близко. В тот раз получил Круглов оперативную информацию о деле, которое провернул Сурок с месяц назад. Сразу понял, что поезд уже ушел, следы преступления отыскать вряд ли удастся и доказательств для привлечения Сурка к уголовной ответственности взять будет негде.
Хотел он идти с этими материалами к начальству, да что толку. Все равно скажут: «Материалы судебной перспективы не имеют». Да это он и без них знал. Собрался уже эти бумаги просто засунуть в стол подальше от посторонних глаз. Но, на его несчастье, позвонил дальний родственник, сообщил, что продается дешево домик в деревне и Круглову неплохо бы перед пенсией подумать о таком варианте вложения денег. Когда тот назвал цену, Круглов лишь присвистнул: наверное, эта сумма не была уж слишком большой для покупки дома, но у него таких денег не было.
Для самого Круглова оставалось загадкой, почему он не ответил отказом, а сказал, что подумает. Родственник дал на размышление три дня, и Круглов стал прикидывать, как добыть деньги. Конечно, можно было взять в долг, но как потом он будет отдавать? Нечем!
И тут Круглов, сидя в своем кабинете перед столом, на котором лежал компромат на Сурка, решил его использовать в личных целях. Вначале эта мысль сыщика напугала. Потом он к ней немного привык и уже в фантазиях несколько раз прокрутил тактику разговора с Сурком. И, внезапно поняв, что осуществление его плана легко и доступно, похолодел от страха перед задуманным. Его беспокоили не возможное изобличение и привлечение к ответственности. Этого он как раз и не боялся. Но само осознание, что он перечеркнет всю свою честно прожитую жизнь, пугало его. Однако Круглов тут же загнал совесть вглубь, вытесняя её злобной ненавистью к правительству, не желавшему достойно обеспечить его беспомощную старость, и начальству, не раз решавшему свои личные дела за счет добытых им оперативных материалов.
Окончательно убедив себя в правоте принятого решения, он позвонил Сурку и назначил ему тайную встречу. Во время разговора Сурок сразу понял, что этот опер кое-что знает, но лично ему эти сведения не очень-то опасны. Как бы там ни было, он все равно не хотел лишних хлопот. Но, главное, Сурок увидел возможность привлечения на свою сторону ещё одного свернувшего с истинного пути работника милиции. И он, не торгуясь, выложил Круглову ту мизерную по масштабам Сурка сумму, которую сыщик попросил взамен за то, что он не даст ходу оперативным материалам. На том они в тот раз и расстались.
Круглов тогда совершил желанную для него сделку с покупкой дома и некоторое время с тревогой ожидал каких-то негативных последствий. Месяца два Сурок не давал о себе знать, но потом несколько раз звонил, обращаясь исключительно с мелкими просьбами. Круглов ему не отказывал, хотя понимал, что даже эти малозначительные сведения справочного характера, которые он передает мафиози, могут быть использованы во вред закону и людям.
— Если он обратится ко мне с чем-нибудь посерьезнее, то я ему откажу, — горячился Круглов, оставаясь с собой один на один.
Но получилось так, что он сам совершил это предательство без всяких просьб со стороны Сурка. А произошло все неожиданно и быстро. Случайно услышав, зайдя в соседний кабинет, что готовится ловушка для Сурка и тот в неё наверняка попадется в ближайшие дни, Круглов представил пагубные для себя последствия ареста этого мафиози. Ведь тот может «расколоться» и рассказать о деньгах, которые заплатил лично ему.
Страх перед изобличением и позором заставил его совершить новое предательство. Он срочно увиделся с Сурком и предупредил того о ловушке. И признательный Сурок, избежав неминуемого ареста, предложил ему в качестве вознаграждения сумму вдвое большую той, что сам Круглов просил в первый раз. После того как Круглов услышал названную сумму, в его душе несколько минут боролись противоречивые чувства. Ему хотелось и гордо отказаться, но в то же время он понимал, что уже все равно предал своих товарищей и теперь хоть бери деньги, хоть нет — это ничего не меняет. В какой-то момент у него мелькнула мысль, что дом в деревне далеко. На электричке особенно не наездишься, а потому неплохо иметь пусть недорогой, но собственный автомобиль. И он взял деньги у хитро усмехающегося Сурка, отлично понимающего, что испытывает старый оперативник, по собственной глупости попавший к нему в услужение. А через пару месяцев этот несчастный парень из СОБРа, проявив инициативу, неосторожно влез в дело, связанное с продажей материалов, содержащих редкоземельный металл. Дело было многомиллионное. За ним стоял Сурок, который, узнав от Круглова о проникновении разведчика в их ряды, принял решение о ликвидации пронырливого субъекта. Круглов тогда заступился за своего подчиненного: не хотел брать его смерть на душу. Сурок особенно не настаивал: «Мне важен результат. А уж как ты его нейтрализуешь — твоя забота».
И Круглов придумал операцию с убийством бабы из притона, чтобы не ликвидировать, а лишь подставить собровца. Сурок согласился с планом, и его люди, получив приказ, осуществили задуманное.
Для Круглова это были тяжелые дни. Он жалел добросовестного парня, пострадавшего за свою инициативу. И, испытывая угрызения совести, Круглов постоянно себя убеждал, что сделал благое дело, не дав убить своего сотрудника. «Ну подумаешь, отсидит пяток лет, но зато жив будет», — успокаивал он себя. Для него тоже было неожиданностью, что Сурок подсуетился и под его нажимом судья влепила Тягачу «червонец».
«А все равно жив остался мужик. И это благодаря мне». Так он думал и постепенно начал даже ощущать себя чуть ли не благодетелем этого несчастного, без всякой вины томящегося в неволе. Прошел год, и Круглов решил подать рапорт о выходе на пенсию. Но нежданно-негаданно натолкнулся на сопротивление Сурка, не желающего терять важный источник информации в оперативных аппаратах. И Круглов скрепя сердце согласился ещё поработать, внезапно осознав, что уже не волен в своих поступках и полностью зависит от этого подлого и коварного мафиози.
Его уже не радовала ни дача, ни тайно купленная и стоявшая постоянно в гараже машина. Он не знал, как ему избавиться от Сурка. И все чаще мысль об убийстве опекающего его бандита приходила ему в голову.
Когда возник из небытия бежавший из колонии Тягач, старый сыщик сразу понял, что ему улыбнулась удача. Он не стал вмешиваться и дал Тягачу возможность убить Ветерка и Тушу, надеясь, что те назовут Сурка как главного заказчика устранения опасного свидетеля. Ну а уж потом на сцену вышел он и организовал убийство Сурка. Конечно, новоявленного мстителя можно было бы и отпустить. Но Круглов хорошо помнил свои ощущения, когда боялся ареста Сурка, который мог его выдать. А дрожать от страха всю оставшуюся жизнь он совсем не хотел. И участь Тягача была решена. Нельзя сказать, что Круглов не переживал убийство человека, безоглядно ему доверявшего до самой последней минуты. Но уже привыкший с успехом уговаривать свою растревоженную совесть, сыщик постепенно убедил себя, что эта ликвидация Тягача была вынужденной и все равно парня, совершившего побег, ничего хорошего не ждало. Ну а самое главное, Круглова радовало ощущение, что это предательство было последним в его жизни и впереди его ждет тихая обеспеченная старость, которую он, безусловно, заслужил своей трудной и в течение многих лет безупречной службой. И именно эта мысль его успокаивала и заставляла с надеждой смотреть в будущее. До ухода на пенсию оставалось чуть больше месяца.
Он ещё не знал, что все его расчеты обречены и жить ему осталось немногим больше суток.
За два дня до убийства Сурка, ближе к вечеру, оперуполномоченный уголовного розыска Ильин шел на встречу со своим агентом с явным нежеланием. Через час по телевизору должны были показывать матч между «Динамо» и «Спартаком», и он боялся опоздать к началу. Кроме того, он не ожидал никаких интересных сведений от этого человека, занимавшего реально низкое положение в преступной среде, да и не было никакой уверенности, что тот придет в назначенное время, а не запьет или не загуляет с очередной не очень щепетильной девицей. Встречу с этим человеком, по кличке Фотограф, Ильин обычно назначал в местах, где появление их общих знакомых было маловероятно и практически исключено. На сей раз они договорились увидеться в небольшом скверике в центре города. Как всегда, Ильин пришел на место за пятнадцать минут до назначенного времени, чтобы тщательно осмотреться. Он не сразу подошел к скамеечке, где обычно обменивался накоротке со своим агентом новостями, а внимательно рассмотрел подходы и пассажиров, сидевших в автомашинах, припаркованных у тротуара напротив. Все вроде было спокойно. Но Ильин не спешил подходить к скамеечке, расположенной метрах в двадцати от памятника известному поэту. Первым должен был, согласно договоренности, прийти и сесть на скамеечку его агент.
