Матвей восстановил в голове прочитанные накануне в Интернете уроки живописи, и кончиками щетины широкой кисти, едва касаясь холста, стал наносить мазки. Делал он это относительно быстро и уверенно, постепенно опускаясь к его середине, все меньше и меньше нажимая на кисть.
Таня стояла сбоку и завороженно наблюдала за его действиями. Кораблев молчал. Наконец небо было нарисовано. Матвей взял тюбик с черной краской и мастихин.
– Я не мешаю? – робко спросила женщина.
– Нисколько.
– А вы умеете, – она замялась, по-видимому, подбирая нужное определение. – Графика. Ну, в общем, карандашом рисовать портреты?
– Это не мое направление, – соврал Кораблев. – Но в академии изучали все.
– Вы учились в академии? – отчего-то удивилась она.
– Не похоже? – Матвей улыбнулся.
Таня пожала плечами.
– Почему вы заговорили про графику? – спросил Матвей.
– Хотела заказать вам свой портрет, – она кокетливо прищурилась. – Шутка.
«Рассказывай, – с тоской подумал Матвей. – Хороший вариант проверить меня как художника». Он стал неторопливо протирать кисти и укладывать их в ящик.
Таня заглянула в сделанный им набросок, потом посмотрела на горы, которые он рисовал, снова на холст:
– Похоже…
Матвей осторожно двумя пальцами убрал выбившуюся из-под тюрбана прядь волос:
– Оригинальная шапочка.
Таня смутилась, но не отстранилась.
Кораблев взял ее за плечи и притянул к себе.
Татьяна неловко дернулась, пытаясь освободиться, но Матвей не дал этого сделать и поцеловал ее в губы.
– У тебя жена! – слегка отстранившись, она обдала его горячим дыханием.
– Но ведь и ты замужем. – Матвей поднес ее пальчики к глазам и тронул обручальное кольцо. – Однако пришла сюда, ни свет ни заря, чтобы это случилось…
– Вы! Да как ты смеешь! – Таня смешно толкнула его в грудь кулачками.
Однако во всех ее движениях чувствовалась некая незаконченность. Таня словно не хотела, чтобы он прекратил развивать успех.
Матвей с новой силой притянул ее к себе и впился в губы, неожиданно почувствовав, что ему приятно это делать. Татьяна была первая женщина после знакомства с Мартой и разрыва с женой. Она уже не сопротивлялась, вернее не имитировала сопротивление, покорилась и отвечала взаимностью.
– Какой у тебя номер? – оторвавшись от нее, выдохнул Матвей.
– Триста первый, – не открывая глаз, простонала женщина.
Он снова слился с ней в поцелуе, не понимая, что это: просто порыв страсти или новые чувства. Совсем недавно Матвей то же самое испытывал с Мартой. Таню поцеловал спонтанно, чтобы подыграть ей, однако испытал немного не то, что ожидал.
– Пойдем к тебе? – выдохнул он.
– А жена?
– Она еще спит…
– А потом?
– Что-нибудь придумаем, – пожал Матвей плечами, размышляя над тем, как правильно он поступает.
– Так сразу? – игриво спросила женщина.
Вместо ответа Матвей стал торопливо собирать этюдник.
– Давай я пойду первая, а ты чуть позже, – неожиданно предложила Таня. – Двери будут открыты, ты не стучи…
Матвей, перестав ритмично двигаться, оторвался от Тани и откинулся на спину. На душе вдруг стало тошно. Как теперь быть с Мартой? Он осторожно повернул голову. Ресницы закрытых глаз Тани подрагивали. Она будто бы едва заметно улыбалась.
– Тебе хорошо со мной? – Почувствовав, что он на нее смотрит, Татьяна слегка коснулась пальцами внутренней части его бедра и легонько повела вверх.
– Извини, – охрипшим голосом Матвей зачем-то попросил прощения.
– За что, дурашка? – Татьяна открыла глаза и резко перевернулась к нему лицом. Поставила коготки указательного и безымянного пальца на его грудь и стала ими шагать к подбородку Матвея. Потом коснулась подушечками пальцев нижней губы.
Страсть к этой женщине у него прошла. Он больше не испытывал того неудержимого влечения, как в самом начале. Чужой запах, чужое тело, не та кожа и не те волосы…
Кораблев взял женщину за запястье и поцеловал в горячую ладошку.
– Ты напишешь мой портрет? – спросила она.
– Знаешь, а ведь я не настоящий художник, – признался он.
– Знаю, сейчас скажешь, что настоящий – это Микеланджело, Николас Сапронов или Дали…
– Я действительно впервые после школы взял кисти здесь.
– Значит, про академию наврал? – Татьяна приподнялась на локте.
– Скорее пошутил.
– Хорошенькое дельце, – женщина склонила голову набок. – А чем ты занимаешься?
– Сейчас мне надо найти одного человека, но его прячет жена, – следя за ее реакцией, продолжал Матвей.
– В этом санатории? – вдруг изменившимся голосом спросила Таня.
– Тимофей Степанович работает здесь заместителем начальника, – подтвердил Кораблев.
– Зачем он тебе? – продолжала она засыпать вопросами.
– Мне необходимо с ним встретиться.
– Раз он здесь работает, неужели это так сложно сделать? – удивилась Татьяна.
– Дело все в том, что он не хочет видеть меня, – пытаясь по интонации определить, насколько его новая знакомая взволнована событием, сказал Матвей.
– Почему?
– Сначала этот человек посчитал, будто я его друг, но когда понял, для каких целей понадобился, сбежал…
– Интересно…
– Ты поможешь мне?
– Я? – удивилась Таня.
В ее голосе было столько недоумения, что Матвей понял, женщина точно работает на Свояка.
– Именно ты, – продолжал давить он.
– Но почему ты просишь меня об этом? – В ее голосе появились нотки растерянности. Она явно не рассчитывала на такое развитие событий.
– Ты женщина…
– Но у тебя есть Марта.
– Он ее знает, – привел свой аргумент Матвей.
– Ты только из-за этого решился со мной переспать? – расстроилась Таня и села.
– Нет, что ты? – Кораблев погладил женщину по спине. – Эта идея пришла ко мне сейчас. Да и потом, Марта меня наверняка прогонит.
– Ты думаешь, она узнает? – оживилась Таня.
– Думаю, да, – подтвердил ее опасения Матвей.
– Не хватало мне еще скандала, – она поежилась.
– Не будет никакого скандала, – заверил он Таню, ломая в это время голову над тем, чем может все это закончиться в действительности.
Таня свесила ноги с кровати:
– Пора…
* * *
Любуясь игрой света на гранях бриллианта, Лада выпрямила руку:
– Не спрашиваю, сколько стоит, скажи хотя бы, чья работа?
– Тиффани, – ответил Егин развалившись в кресле.
– Чарльз Льюис Тиффани, основатель «Tiffany & C°», – блеснула своими познаниями коллекционера Лада. – Король алмазов. Кто бы мог подумать? – Она подняла на Егина взгляд. – Ведь был обычным продавцом бумаги, потом выкупил Драгоценности Французской Короны. Его клиентами стали Эсторы, Вандербилты и Морганы.
– Теперь ты, – вставил Егин.
– За что?
– Странный вопрос для красивой женщины, – приторным тоном проговорил Егин.
– А если точнее? – Анисимова подняла на собеседника взгляд.
– За то, что ты есть, – он слащаво улыбнулся.
Лада не любила этого человека. Можно сказать, терпела. Несмотря на весь свой презентабельный и надменный вид, этот мужчина был в ее руках всего лишь марионеткой. Сапог, как его называл Эдик, еще совсем недавно радовался жалкой квартирке. Сейчас занимает три этажа дома и подсовывает ей разные побрякушки, в надежде на милость. Чего он боится? А может, просто хочет? Она вспомнила его жену. Довольно симпатичная женщина, его ровесница… Наверняка она ему приелась, как Ладе Эдик. Хотя она никогда не испытывала особой радости от совместно проведенного вместе с Севрюковым времени. Можно сказать, это была ее работа. С ней он самоутверждался. Надеть на Эдика костюм с вещевого рынка и сменить специальность министра, например, на инженера его же «Уралвагонзавода», и ни одна женщина, тем более одного с Ладой возраста, не посмотрит в его сторону. С ним она отрабатывала повинность. Секс в обмен на красивую жизнь и возможность оказывать влияние на бизнес родственников. Только вот чего Егина-то к ней нечистая принесла, да еще с подарком? То, что это предлог, Лада была уверена. Стоп, а что, если Стасов понял, что у нее интрижка с водителем, да и сболтнул этому козлу? У Егина тут же взыграло самолюбие, как это так, какому-то Гене можно, а мне нельзя? Неужели и этот кобель туда же? Лада попыталась представить себя и его в одной постели. Нет уж, это перебор. Хватит ей Эдика, который, чтобы не ударить лицом в грязь, втайне лопает за ужином что-то вроде «Виагры». Еще бы, в его-то возрасте, да при таком образе жизни, ненадолго хватит. Лада всерьез опасалась, что у любовника могут пропасть к ней чувства, и она не сможет, как прежде, вить из него веревки, выжимая миллионы…
– У тебя скоро юбилей, – вспомнила она. – Чем удивлять собрался?
– Если расскажу, то удивить не получится, – резонно заметил Егин.
– Ну и не надо, – налюбовавшись подарком, Лада положила руки на стол. – Я и так знаю, что в моем королевстве происходит.
– От тебя ничего не утаишь, – гость сделал вид, будто расстроился.
