— Именно. Что происходит, кто под меня копает?
— Я не знаю.
— Может, конкуренты?
— Какие конкуренты? — Лазарев пристально посмотрел на Ленца.
— Те, что… — Гектор замолчал и многозначительно взглянул на Романа.
— Будем выяснять. Ты вспомнил, что делал сегодня днем?
— Нет, не вспомнил. Позвонил в офис секретарше, она мне напомнила про ряд встреч, но поезд уже ушел, да и я себя неважно чувствую — мутит. Перенес их на завтра.
— Дело твое, может, девочку прислать?
— Нет, хватит девочек. Палыч говорит, а я сам не помню, что с посещения Барби все и началось. Надо эту телку обязательно найти.
— Ищем, Гектор, ищем.
Единоличным владельцем борделя был Гектор Альбертович Ленц. Несколько лет назад он выбрал в центре Москвы подходящее здание, вложил в его реставрацию и интерьер немалую сумму и организовал клуб отдыха для богатых бизнесменов. Сначала это была гостиница, в которую приезжали зарубежные и российские партнеры Ленца. Они отдыхали с девочками, а кто и с мальчиками, а хозяин получал солидные барыши от бизнеса. Постепенно клуб расширился, и в него стали ходить почти все крупные промышленники и бизнесмены России. Его так и называли в узких кругах — клуб олигархов. В номерах, банях и спортзалах они знакомились с нужными людьми, договаривались о сотрудничестве, заключали сделки. В бане Гектор получил «путевку» кандидата в депутаты и был этому очень рад. Оставалось пройти выборы и стать избранником народа.
Охранял особняк Виктор Павлович Томкин — отставной полковник десантных войск, гвардии офицер, разведчик, друг Лазарева. Он участвовал в афганской войне, в операциях по усмирению жаждущих свободы прибалтийских республик, потом в операциях в Приднестровье, в Ингушетии, в Осетии и далее в первой чеченской кампании. Был готов выполнить любой приказ командира, и когда вышел в отставку, Рома его рекомендовал Ленцу.
Роман Феликсович Лазарев — генерал десантных войск в отставке, верой и правдой служил Гектору уже более десяти лет. С Палычем они вместе воевали в Афганистане и были боевыми товарищами. Только Роман дослужился до генерала, а Томкин вышел в отставку полковником.
Роман пристроил Виктора в тихое местечко, и он — верный «сапог» — организовал охрану борделя. Подбирал девочек для посетителей, охранял заведение от наездов братвы и обеспечивал должный уровень секретности. Ведь в клуб съезжались большие шишки российского бизнеса и политики.
С годами Томкин потерял военную хватку, огражданился и напрочь забыл запах пороха, потных портянок и скрип сухого горького песка на зубах. Марш-броски его больше не изнуряли, и он перестал просыпаться в холодном поту от военных кошмаров. Его больше не мучили сны с ночными разрывами фугасов, свистом пуль возле уха и последними словами умирающих на руках боевых товарищей.
Он выжил в кровавых бойнях десяти войн и теперь отдыхал на непыльной службе с солидной зарплатой, в роскоши и лености. Его мало тревожили перипетии бордельной жизни, он иногда баловался с девочками и регулярно похаживал в спортивный зал. Трудяга-массажист частенько мял ему застарелые косточки, но больше всего он любил отдыхать в баньке. Прогревал полученные на войне холодящие душу раны, парил шрамы.
Военная служба Романа Лазарева была поспокойней — матерый штабист, стратег и аналитик, он на поле боя носа не показывал. Его военной профессией было разрабатывать операции и посылать в бой, в пекло, возможно, на смерть, таких вот «сапогов», как Палыч.
Они так и познакомились: Лазарев разработал захват душманского каравана с оружием, а Палыч мастерски выполнил поставленную перед ним боевую задачу — уничтожил караван. За эту операцию одному дали майора, а другому капитана. И ордена. Тогда им обоим было не больше тридцати.
С тех далеких пор, со штабных палаток, закопанных по пояс в сухую, похожую на камень жесткую землю Афгана, и началась их боевая дружба. Ленц с его банкирским бизнесом и борделями появился значительно позже. Он взял Лазарева к себе на службу по рекомендации товарища-промышленника и до сегодняшнего дня не жалел об этом.
Сергей на одну ночь снял номер в гостинице «Украина» и к утру планировал съехать. Он вошел, закрыл дверь и включил свет. Ему не терпелось досмотреть запись, прямо зудело в ладонях. Не раздумывая, он вынул технику, подсоединил к сети и включил воспроизведение. Уселся в кресло и стал смотреть.
На экране сначала была пустая гостиная в квартире Кати. Потом в нее вошла шпионка и села слушать запись. Сергей ускорил воспроизведение, но, когда увидел на экране себя, включил нормальную скорость.
Катя предложила ему забрать деньги и уйти, а он отказался. Катя вышла, а он продолжал смотреть, как на экране стоящих на столе мониторов в номер особняка вошли проститутка Барби и толстый Ленц. Он захотел выпить, и она пошла открывать шампанское.
Тут в гостиную вошла Катя в противогазе и брызнула Сергею в лицо снотворным газом. Он упал в кресло и заснул.
В этот момент Сергей пододвинулся к телевизору поближе и стал не отрываясь смотреть на экран. А там происходило следующее.
Катя отворила окно, а на экране монитора в это время Барби предложила Ленцу бокал с шампанским. Он взял его, плюхнулся в кресло, а она села к нему на колени и обвила жирную шею красивой ручкой. Они чокнулись и выпили.
В гостиной Катя сняла противогаз и захлопнула окно. Потом села и стала смотреть то, что происходило на экране.
А там Барби поцеловала в щеку расплывшегося в улыбке Ленца, допила свой бокал, встала с колен, отошла к столу. Гектор допил свой и сказал:
— Странное у вас имя — Барби. Так куклу зовут.
— А я и есть кукла, игрушка в твоих руках. Мы все тут игрушки.
— Ха. — Довольный Гектор тяжело поднялся, поставил резной с позолотой хрустальный бокал рядом с точно таким же бокалом Барби, прошел к большущей кровати и сел на край. — Тогда давай поиграем.
— Давай, — с улыбкой ответила проститутка. — Во что?
— В любовь, — ответил олигарх, как-то странно ухмыльнулся, его лицо расплылось в улыбке, он качнул головой, закатил глаза и медленно завалился на кровать…
Сергей чуть не вскрикнул и придвинулся ближе к телевизору. То же самое сделала на экране шпионка Катя. Она придвинулась к своему монитору и чуть не загородила его от ока «змейки». Хорошо, что Сергей установил ее у верхнего плинтуса двери! Он прекрасно видел происходящее.
Барби посмотрела на наручные часы, метнулась к шкафу, вытащила из него спортивную сумку и одним стремительным движением расстегнула «молнию». Достала видеокамеру, поставила ее на стол и повернула так, чтобы объектив «смотрел» на лежащего Ленца.
«Видеокамера, — удивился Сергей. — Она направила на него видеокамеру. Еще одна шпионка, что ли? И что они все докопались до этого Ленца?»
Барби извлекла из сумки портмоне коричневой кожи, вынула оттуда наполненный шприц, освободила его от герметической упаковки, сняла колпачок с иглы и, взяв ватку, приблизилась к Ленцу. Задрала его левый рукав, перетянула предплечье резиновым жгутом, смазала локтевой сгиб ваткой и медленно вогнала иглу в вену. Выдавила содержимое пятикубового шприца в руку Ленца, выдернула иглу, протерла место укола ватой, сняла жгут и спрятала все в сумку. Потом она посмотрела на часы, взяла камеру и склонилась над Гектором. Объектив направила ему в лицо. Барби замерла — снимала Ленца, а с ним что-то происходило.
«Ну и дела… — Ошарашенный Сергей сидел, как каменный истукан, и с ужасом смотрел на экран. — Что она ему вколола, наркотик, что ли?»
И вот Ленц застонал, пошевелил рукой, потом попытался сесть, и Барби помогла ему это сделать. Правой рукой подхватила под левую руку и потянула на себя. В левой руке она держала камеру и снимала его.
Тот сел, осмотрелся, потом удивленно взглянул на проститутку и хотел что-то сказать, но она правой рукой вытащила из сумки фонарик, включила и направила ему в глаза. Тоненький красный лучик ослепил Гектора, от попытался прикрыться рукой, но Барби вдруг произнесла волевым голосом:
— Нет, не надо. Смотри на фонарь, не мигая.
Гектор вздрогнул, опустил руку и, как лунатик, уставился на свет. Как было приказано.
«Она его гипнотизирует, — ужаснулся Краснов. — Ввела в вену какое-то вещество, и теперь он будет выполнять ее приказы. Что она от него хочет?»
Барби посмотрела на мониторчик камеры и произнесла:
— Где схема прибора и дискеты с программой. Где они?
Ленц мотнул головой, почмокал губами, а потом как в бреду ответил:
— Они в депозитном сейфе в банке.
Его голос был глухим, не окрашенным интонационно, безвольным, как у пьяного. Он еле ворочал языком и медленно подбирал слова.
— В каком банке, где он находится? Название банка? — потребовала Барби.
