— Захар, сбегай за бинтом, йод тоже захвати, — приказал Марат и вдруг рявкнул на меня, когда я с носовым платком в руке подошел к Ваганову, чтобы вытереть кровь. — Назад! А ты встань!
Марат передернул затвор «кольта» и направил ствол на Андрея:
— Ты что же, паскуда, делаешь? Ты хоть соображаешь, на кого дергаешься?
Ваганов продолжал сидеть. Подскочил Дорошенко и с силой пнул его в бок:
— Тебе сказали встать! Не понял?
— Игорь, отойди, — понижая голос почти до шепота, проговорил Марат. — Он сейчас встанет и ляжет. И объяснит нам, почему лапшу на уши вешает… фарт у него не идет, золото неизвестно куда девается. Ты кого дурить вздумал, урод?
Два выстрела ударили отрывисто и быстро, один за другим. Ваганов, вскрикнув, схватился за ногу выше колена. Вторая пуля ушла в песок.
— Вставай… вставай!
Еще два выстрела. Пули прошли в сантиметре от ног Ваганова. Андрей с трудом поднялся.
— Ну что с тобой дальше делать? Золото ты мыть не хочешь… На хозяев своих прыгаешь. Что с ним делать, Ганс?
— Может, ты сначала разберешься, бригадир? — Ваганов стоял неестественно прямо, опустив руки, и я видел, что это требует от него огромных усилий. — Или все решено заранее? Бродягу Ваганова пришить, как ненужного свидетеля, благо сезон заканчивается. Чья очередь следующего? Стаса? Захара?
Снова выстрел. Ваганов невольно дернулся. Марат играл с Андреем, как кошка с мышью. Пуля прошла между ног, вырвав клок штанины. Марат приподнял ствол пистолета, и Ваганов невольно сделал шаг назад, понимая, что игра идет к жестокому концу и легкой смерти не будет. Наверное, Марату нравилось отрывать куски мяса выстрелами из пистолета.
Убийство, готовое вот-вот произойти на моих глазах, что-то переломило во мне, выводя из шока. Я словно со стороны видел себя, глазеющего на то, как убивают такого же работягу, как я. А потом наступит моя очередь. Молчание ягнят… Кажется, так назывался известный фильм о маньяке? Вот и нас убивают будто овец!
Я оглянулся вокруг. На мелководье валялась лопата, которой Андрей ударил Кандыбина. Но дотянуться до нее Марат мне не даст. Я прыгнул на него всей массой своего девяностокилограммового тела. Конечно, я подзабыл приемы борьбы, которые освоил в своей бродяжьей юности, но многолетняя шоферская работа сделала мои руки крепкими как крюки. Я схватил Марата за правую кисть и сдавил локтем горло.
Выстрел ударил оглушающе звонко, над самым ухом. Пуля зарылась в песок. Запрокидывая голову, я душил его, зная, что в запасе у меня считанные секунды. Сейчас на помощь Марату кинется Дорошенко, и все будет кончено.
Игорь принял боевую стойку, сделал шаг, готовясь к удару, но выворачивая руку с пистолетом в его сторону, я сдавил палец Марата. Пуля прошла рядом с Дорошенко. Игорь шарахнулся в сторону. Ваганов ударил его кулаком в лицо и тут же полетел на песок, сбитый мощным толчком ноги в живот. Драться эти ребята умели. И он бы достал, свернул бы мне челюсть, мой бывший напарник, студент, если бы из последних сил я не сдавил пальцы Марата еще раз.
Девятимиллиметровая пуля ударила Дорошенко в живот. Я услышал шлепок о живую напряженную плоть. Игорь, вскрикнув, согнулся. Подскочивший Андрей выкручивал, рвал «кольт» из руки Марата.
Кандыбин, с перекошенным от злости и боли лицом, с маху рубанул меня ладонью по шее. Ощущение было, как от удара доской. В глазах заплясали огненные круги. Отпустив Марата, я свалился на песок. Тело одеревенело. Подгребая руками, я пытался встать на четвереньки.
Даже с перебитой ключицей Кандыбин, наверное, справился бы с Вагановым. Но золотоискатель все же сумел выдернуть из руки Марата пистолет и выстрелил ему в лицо. Марата отбросило назад. Он шагнул, пытаясь удержаться на ногах, и упал рядом со мной.
Ударили еще три выстрела подряд. Кандыбин, дернувшись, застыл. На спине набухали, сливаясь в одно, три темно-красных пятна. Ганс, боец-тяжеловес, убийца и один из самых жестоких рэкетиров в банде Монгола, стоял, раскачиваясь, словно раздумывая, что делать дальше. Три пули остановили его, но мощное тело упрямо сопротивлялось, а мозг, если он у него был, еще не до конца воспринимал происходящее. Привыкший побеждать и убивать других, Ганс не понимал, что сейчас умрет:
— Сука… брось…
Закончить фразу он не успел. Ваганов выстрелил четвертый раз. Сгибаясь пополам, Кандыбин сунулся лицом в песок.
В неподвижном воздухе стоял тошнотворный запах крови. Все это напоминало бойню. Огромная вздрагивающая туша Ганса. Марат с окровавленной головой. Игорь Дорошенко, свернувшийся клубком и зажимающий ладонями живот… И всюду кровь, быстро впитывающаяся в песок.
В пятьдесят восьмом за тайну Илима заплатили жизнью три человека. Драма повторялась снова. Марат и Кандыбин были убиты наповал, а спустя час умер от раны в живот Игорь Дорошенко.
Захар, напуганный стрельбой, убежал в лес.
Андрею досталось крепко. Обессиленный, он лежал на траве возле палатки, и я выстригал ему слипшиеся от крови волосы. Кожа на затылке от удара лопнула, но черепная кость выдержала.
— Крепкая у тебя башка, — заметил я.
— Кишка у этих уродов тонка меня угробить, — пробормотал Ваганов.
Я зашил рану обычной суровой ниткой и, густо залив йодом, перебинтовал.
Подскуливая от боли, Андрей попросил:
— Дай водки хлебнуть…
Я открыл бутылку «Столичной» и налил по полстакана ему и себе. Потом взялся за его ногу. Пуля прошла навылет под кожей, сантиметрах в десяти выше левого колена. Из двух небольших дырочек кровь уже не текла. Я осмотрел рану и налил Ваганову еще полстакана водки. Потом с силой сдавил края раны. Ваганов, извиваясь как угорь, отчаянно матерился.
— Давай, давай! — поддержал я его. — Только ногой не дергай.
— Мать твою! — заорал Андрей, когда, выдавив из отверстий загустевшую кровь, я кончиком ножа вытащил нитку от брюк, вбитую в тело пулей. — Коновал!
Я промыл спиртом кожу вокруг раны и, наложив вату, пропитанную йодом, стал бинтовать ногу.
— Ты где так научился? — спросил Ваганов, прикуривая очередную сигарету.
— Что, думаешь, я меньше тебя всего повидал? Ты еще под стол ходил, когда я тут срок отбывал.
— Людей ты только убивать не научился. А меня вот жизнь заставила…, впрочем, какие это люди? Козлы позорные… Ты руку еще у меня посмотри.
Я снял с Ваганова штормовку, рубашку и обработал йодом глубокую ссадину на руке. Локоть опух, и кожа на нем тоже была содрана.
— Тебя, что, по камням за ноги таскали?
— Так и было, — усмехнулся Ваганов. — После вчерашнего Ганс очень уж хотел со мной рассчитаться. Прямо на глазах у Захара. Чтобы тот тоже видел. Выждал момент и заехал кулаком в челюсть. Хорошо, что я все время был настороже. Увернулся… Он меня ногой! Я свалился и — башкой о камень. Если бы сознание потерял — конец! Но вывернулся, я же легкий, а тут лопата под руку подвернулась. Я Ганса этой лопатой и уделал! Хотел по кумполу, да мал-мала промахнулся. Угодил в плечо. Хорошо, что ты вмешался. Спасибо…
— Пожалуйста, — буркнул я.
Приходя в себя, я начал осознавать, в какой переплет попали мы оба с Вагановым.
— Они уже давно решили меня убрать, — сжимая и разжимая пальцы на правой руке, сказал Андрей. — Я для них лишний свидетель. Месторождение здесь не слишком большое, но богатое — я это уже в первую неделю понял. Большую бригаду с техникой сюда посылать смысла нет. Человек шесть-семь за пару сезонов россыпь полностью бы выбрали. Видать по всему, Монгол решил втихаря Илим отработать. А я ведь мог разболтать или без спроса сюда влезть. Да и расплачиваться со мной им не очень хотелось. И самое главное: меня даже искать никто не будет — ни семьи, ни детей… Марат за нами следил, а я вокруг них крутился. Зрение и слух у меня хорошие. Слышу, как-то Кандыбин Марата спрашивает: «Что с бродягой (то бишь со мной) делать будем?» Марат плечами пожимает и усмехается: «Неужели золотом с лохом делиться?» В общем, понял: устроят они мне здесь несчастный случай и в Якутск я уже не вернусь. Когда с Гансом вчера сцепились, он решил ускорить события. Ну вот и ускорил…
— Ты встать сможешь?
— Попробую.
— Надо бы трупы в лес оттащить, а к вечеру я их закопаю.
Ваганов с трудом поднялся, его пошатывало. Он сделал шаг, второй и опустился на траву:
— Башка кружится…
— Лежи, я сам. Смотри не засни. У Марата в палатке оружие, и как бы Захар не пожаловал. Он хоть и слепой, но подползти сумеет.
— А пушка на что? — Ваганов достал из-за пояса «кольт».
— Ладно. Если что, стреляй в воздух. Я минут через десять вернусь.
Перетащить трупы с отмели в лес оказалось непросто. Через каждые десять метров присаживался отдохнуть. В горячке я не заметил, что у меня повреждено левое запястье. Видимо, подвернул его, когда упал после удара Ганса. Теперь кисть опухла, и я с трудом шевелил пальцами.
