Монгол так и лучился довольством, повторяя то, что уже сказал давнему «корешу» еще несколько недель назад:
— Я этих сучар позорных в расплавленной смоле утопил! Они этого заслужили! Не хрен путаться под ногами у тех, кому они сами в подметки не годятся. Тоже мне придумали — козни строить. Я со своими пацанами показал им, чем такие игры завершаются. Жаль, что нельзя все это афишировать. А то бы и другие узнали, что бывает с теми, кто сует палки в колеса уважаемых людей вроде вас, Виктор Борисович.
Всякий раз, когда в личной беседе с Битой нужно было подчеркнуть особую важность или торжественность момента, а также продемонстрировать свою лояльность к нему, Монгол переходил на «вы» и называл своего бывшего «бригадира» по имени-отчеству. Виктору это льстило, хотя он подспудно и понимал, что Кирсан, делая это, немножко переигрывает.
— Про этот котел с битумом я уже почти полмесяца слышу, — отозвался на тираду директор фонда. — Ты обещал официальное ментовское подтверждение этого случая достать. Чтобы там все было расписано пункт за пунктом, что, где, когда и как произошло да с каким исходом. Где же это подтверждение? Если честно, то я устал его уже ждать. Ты только не говори, что менты до сих пор не могут разобраться во всей этой истории… Ну, без учета того, что ты чисто сработал, и о твоем участии они точно никогда не узнают.
— Ой, да у ментов же бюрократия, — с ехидной улыбкой воскликнул Батыров. — Они там полмесяца бумажки с одного стола на другой верхом на пьяных улитках перевозят. Вот наконец и перевезли. Теперь уже все, что вы хотели, Виктор Борисович, имеется у нас на руках. Как в прямом, так и в переносном смысле.
Он повертел папкой, которую держал в левой руке.
— И ты вот так просто сидишь и молчишь? Я тут жду не дождусь этих чертовых бумаг, а он садится с ними ко мне в машину и молчит. Послушай, Монгол, тебе давно говорили, что ты черт?
— Да мне всегда так говорят, Виктор Борисович, — не моргнув глазом, сказал тот. — Вы же прекрасно знаете, что потянуть интригу дорогого стоит.
— Это да, — согласился собеседник. — Ты только смотри в следующий раз не переборщи. Я-то тебя знаю и понимаю, а другой может ведь не оценить.
— Ох-ох, — хохотнул исполнитель заказа и самоуверенно проговорил: — С такими и я дела водить не стану. А если, не приведи господь, это все-таки случится, то пускай такой крендель потом сам на себя пеняет. Я ему потяну петлю на шее…
Он открыл заветную папку и извлек из нее несколько скрепленных скоросшивателем листов стандартного канцелярского формата. Босс жадным взглядом посмотрел на эти листы. Смотрел так, будто речь шла не о результатах полицейской экспертизы, а о каких-то секретных экономических данных, сулящих большой куш.
— Вот, — промолвил Кирсан тоном придворного церемониймейстера, протягивая листы его величеству хозяину «ГрандБитИнвеста». — Вот с этими нечастными несколькими бумажками менты мурыжили столько времени. Надеюсь, все, что вы в них прочтете, согреет вашу душу не меньше, чем стаканчик доброго виски.
— Если ты хочешь выпить, то пей. Я никогда выпивки для старых корешей не жалел. Бар в твоем распоряжении, — по-своему неожиданно отреагировал Битов, забрал результаты официального экспертного заключения и принялся читать. Читал не бегло, не по диагонали, а слово за словом, начиная от «шапки», заканчивая итоговой датой, подписями и печатями. По нему было заметно, что содержание документа его радовало. Он буквально посветлел лицом и заулыбался, хотя несколькими минутами ранее выглядел несколько мрачновато.
Монгол же тем временем не преминул воспользоваться мини-баром. Он щедро наполнил широкий тяжелый стакан холодным «вискарем» и принялся потихоньку попивать его, поглядывая на Битова. Следил за тем, как быстро меняется его выражение лица. И чем светлее оно становилось, тем приятнее было делать очередной глоток из стакана, словно «вискарь» становился более вкусным. Когда же Виктор на какое-то мгновение отрывался от чтения и поднимал голову, Кирсан тут же отворачивался и смотрел в окно. Делал вид, что его не так уж и интересует реакция босса. Хотя в действительности он только ее и ожидал. Впрочем, все говорило о том, что реакция будет положительной. И вот, наконец, Бита вернул бумаги в исходное положение и посмотрел на собеседника довольным взглядом.
— Ну, Монгол, ты меня уважил. Давай «петюню», — удовлетворенно промолвил он и протянул давнему «корешу» руку. Тот спешно убрал стакан, и они обменялись крепким рукопожатием. Прямо как тогда, в середине 90-х, когда договорились убрать Лазаря и забрать чемоданчик с миллионом долларов. Воспоминание об этом, словно яркая картинка, вспыхнуло перед глазами Батырова. Голова закружилась, но он сумел сдержать себя, чтобы не откинуться на спинку сиденья. Виктор продолжал расхваливать товарища.
— Ты хорошо сработал, — говорил он, улыбаясь. — Те, кто мне мешал, оказались на том свете. Это круто. У меня камень с души свалился. Ну, ты понимаешь, о чем я.
— Да, конечно, я прекрасно тебя понимаю! — поддержал его Кирсан, снова возвращаясь к обычному обращению на «ты». — Я же с самого начала, когда узнал о них, говорил тебе, что это тот еще геморрой. Слава богу, что ты меня послушал и дал добро на нашу «операцию».
— У тебя чутье. Как и в 90-е, так и сейчас, — заметил Бита. — Спасибо, что убедил меня решить проблему вот так радикально.
— Да не за что. Обращайся.
— Обязательно, — заверил директор инвестфонда. — У меня только по этим бумагам еще один вопросец имеется.
Исполнителя передернуло. Неужели Витя заподозрил что-то, а до этого просто маскировался?
— Что за вопросец? — как ни в чем не бывало уточнил Монгол.
— Я вот внимательно прочел эти бумаги, но так из них и не понял, что же будет дальше с этим делом. Менты продолжат копать?
У Батырова отлегло от сердца. На такой «вопросец» у него ответ нашелся.
— Нет. Не будут они копать, — со своей прежней улыбкой поспешил заверить он. — Дело закрыто. Оформили как несчастный случай. Так что не надо беспокоиться. Все в полном ажуре.
— Ну, раз в ажуре, тогда вообще замечательно, — не прятал ликования Битов.
Он взял чемоданчик, стоявший справа от него на сиденье, и передал подельнику. Тот положил чемоданчик себе на колени и поспешил щелкнуть замочками, чтобы открыть его и увидеть содержимое. И вот наконец увидел. Внутри находилось множество пачек с долларовыми банкнотами крупного достоинства. Монгол взял навскидку одну пачку, поднес к глазам и «пролистал» банкноты. Его и без того довольная физиономия стала просто сиять от счастья.
— Что, Монгол? Любишь деньги? — усмехаясь, спросил директор фонда.
— Да кто же их не любит! — вполне предсказуемо воскликнул он.
— Это точно. Согласись, что тот «лимон бакинских рублей», — Виктор вспомнил одно из старых жаргонных названий доллара, — нам очень даже кстати пришелся.
— Согласен. Я ни о чем не жалею. Окажись я сейчас в том времени, я бы сделал все точно так же. Ну а то, что в наше теперешнее время вдруг возник хвост той старой истории, не стоит принимать близко к сердцу. Ведь кроме смерти нет на свете таких проблем, которые бы не решались, — серьезным тоном протараторил Монгол, немного спотыкаясь в отдельных словах.
— Правильно мыслишь. Надо бы по-взрослому обмыть это дело, — предложил Битов отпраздновать гибель Лазаря и его подруги. — И чтобы не пять капель, как ты здесь сейчас. А немного больше. Ну, там текила, лайм, мясо-гриль, девочки без комплексов. Чтобы и душу повеселить, и тело потешить.
— Да не вопрос, — вновь заулыбался Кирсан, понимая, что за полученные за «операцию» деньги нужно хорошенько «проставиться». По старой, так сказать, традиции. Битов напрямую об этом говорить не стал. Однако вполне хватило полунамека с его стороны. Ничего не говоря, тот лично наполнил стаканы «вискарем». Свой стакан он поднял, произнося слова, будто бы уже находился на праздничном застолье:
— Я хочу выпить за то, чтобы наши мысли всегда опережали хитрость наших врагов, а наша сила и ловкость могли в любой момент сломить хребет любому недругу!
Они чокнулись и залпом осушили содержимое стаканов. Лишь после этого босс решил уточнить:
— Так, где будем отмечать это дело?
— Можно у меня на усадьбе. А можно еще куда-нибудь. Есть у меня одно прелестное местечко… — тут же начал фантазировать Монгол. Он уже хотел расписать все выгоды предлагаемого заведения и даже поднял руку для выразительной жестикуляции… Но не тут-то было — внезапно его прервал завибрировавший Витин телефон.
— Погоди, — попросил Бита своего давнего подельника, взглянул на экранчик мобильника, где высветилось «Геворг Гаспарян» с игривой фотографией шурина, и принял вызов:
— Да, я слушаю тебя внимательно. Не торопись ты так. И внятнее говорить можешь? Если ты думаешь, что будешь так тарахтеть и я тебя смогу понять, то ты ошибаешься. Успокойся. Набери воздуха в грудь и начни, наконец, нормально все объяснять. Ну!
