— Иду-иду! — Официантка вернулась за стойку и налила большую кружку пива, которую тот взял дрожащей рукой.
— Приятно время от времени видеть новые лица, — сказала она, снова подойдя к Фрёлику. — Ты, значит, пришел посмотреть представление?
— Да нет, вообще-то я хотел поговорить с Мерете.
— Мой номер в одиннадцать. По вечерам у нас набивается целая толпа. Мальчишники устраивают и все такое. Ужасно старомодно. Но все равно приходи, выскажи свое мнение.
Фрёлик поймал себя на том, что разглядывает морщины у нее на подбородке. Скоро лицо обвиснет, а горящие глаза потускнеют.
— А ты не в курсе, что случилось с Ильязом? — спросил он и тут же понял, что допустил оплошность.
Она посмотрела на него совсем по-другому, как-то странно. На ее лице проступили все морщины и складки — так осенью за городом обнажаются овраги и заросшие тропы, когда развеивается утренний туман. У нее пропала охота разговаривать. Молчание затянулось, стало неловким. Она вернулась за стойку и больше не подходила к нему.
«Интересно, на какую мину я наступил?» — гадал Фрёлик, допивая пиво.
Девица с дредами не обращала на него никакого внимания. Расплачиваясь, он положил на стойку стокроновую купюру и сказал, что сдачу она может оставить себе. Она отвернулась.
Сев в метро, Фрёлик позвонил Иттерьерде и спросил, известны ли тому преступники по имени Ильяз. Он точно не знал, как пишется имя. Иттерьерде обещал проверить по базе.
Иттерьерде так и не перезвонил.
Фрёлик нашел ответ сам.
Было три часа ночи. Он вдруг проснулся как от толчка. Во сне он вспомнил, кто такой Ильяз.
На следующее утро он постарался как можно быстрее добраться до работы. В коридоре его перехватила Лена Стигерсанн. Она покровительственно покачала головой и стиснула его плечо.
— Кажется, я вас знаю, молодой человек… Рада снова видеть тебя!
— П-полегче, полегче, — запинаясь, проговорил Фрёлик, чувствуя, как его прошибает пот. — Мне нужно кое-что взять, а потом я опять уйду в отпуск.
Он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Ему повезло. Гунарстранна еще не пришел. Никого не было. Сейчас ему трудно было бы общаться с коллегами. Даже короткий разговор со Стигерсанн стоил ему немало физических усилий. Фрёлик покачал головой, как боксер после нокаута, и подошел к столу, на котором стоял компьютер. Ввел логин и стал искать материалы архивного дела. В ноябре 1998 года он расследовал кражу со взломом в доме Инге Нарвесена в Ульвёйе. Затем он стал искать другое старое дело, которое вела полиция Берума. Перестрелка на Снарёйвейен, которая случилась через несколько дней после кражи у Нарвесена.
Он скрепил листы, выползшие из принтера, и тут в кабинет вошел Гунарстранна. Увидев Фрёлика, он и глазом не моргнул, снял пальто и повесил его на вешалку.
— Отпуск кончился? — сухо спросил он. Фрёлик покачал головой. Гунарстранна продолжал: — Разве не разумнее было бы обнаружить тело Рейдун Вестли в качестве полицейского, а не в качестве туриста? Мне как-то не по себе… Я сказал ей, что ее загородный домик сгорел, и вот почти сразу, как я уехал, она наглоталась таблеток и умерла… С ума сойти!
— Возможно, на самоубийство ее толкнула не потеря хютте.
— Ты имеешь в виду кости?
Франк Фрёлик кивнул. Он чувствовал, как по лбу течет пот. Ему неприятно было говорить о костях, которые могли принадлежать Элизабет.
— Должно быть, та девушка — нечто особенное, — сказал Гунарстранна. Фрёлик снова кивнул. — Что там у тебя? — спросил Гунарстранна, показывая на бумаги, которые Фрёлик засунул под мышку.
— Дело шестилетней давности. Убийство в Снарёйе.
Гунарстранна задумался, а потом буркнул:
— Фамилия жертвы Фолькенборг… Кажется, он работал на заправочной станции?
— Был ее владельцем и управлял ею.
— Его взяли в заложники?
— Нет. Мы промедлили с арестом. Фолькенборга застрелил человек, которого мы должны были взять еще несколько дней до того, за кражу со взломом в Ульвёйе. На задержание я поехал сам вместе с коллегой из Саннвики. Преступник работал в гараже в Бломменхольме. У меня имелся ордер на его арест. Когда мы приехали на место, он догадался, зачем мы пожаловали, и выхватил пушку… — Фрёлик сверился с распечаткой. — У него был короткоствольный револьвер «кольт-питон». Потом он выбежал из здания и бросился через автомойку в гараж. Там в смотровой яме Фолькенборг менял масло. Ни один из нас не подумал, что дело может кончиться плохо, ни один из нас не конфисковал у него оружие. Нам оставалось стоять в стороне и наблюдать, как наш взломщик вбегает в гараж с револьвером в руке. Мы не решались войти. К сожалению для всех нас, Фолькенборг решил действовать самостоятельно. Наверное, подумал, что уж со своим механиком как-нибудь справится. Мы услышали хлопок. Пуля попала Фолькенборгу в сердце. Убийца испугался, бросил оружие и побежал — прямо к нам в руки.
Гунарстранна глубоко задумался.
— Того типа, который застрелил Фолькенборга, звали Ильяз Зупак, — заявил Фрёлик.
— Он иммигрант?
— Во втором поколении. Его родители приехали с Балкан. И мать, и отец уже умерли. Ильяз Зупак гражданин Норвегии.
— Зачем тебе понадобилось раскапывать такое старье?
Фрёлик сложил документы в сумку и ответил:
— Зупака арестовали за ограбление в Ульвёйе. Из дома одного богача по имени Инге Нарвесен вынесли сейф. Сейф находился в шкафу в его спальне. Там хранилось полмиллиона крон. Ильяза Зупака запомнила соседка. В краже участвовали и другие, но Зупака выдала внешность.
— Ясно, — досадливо сказал Гунарстранна. — Но зачем сейчас-то это раскапывать?
— Зупака признали виновным в краже со взломом при отягчающих обстоятельствах и преднамеренном убийстве. И хотя он был не один, больше никому обвинений не предъявили. Зупак никого не выдал. Меня интересуют свидетели по тому делу и само следствие.
— Да почему?! — рявкнул Гунарстранна.
Фрёлик замялся.
Раздражение Гунарстранны росло — на лбу все заметнее проступала морщина.
— До того как Ильяза Зупака арестовали и осудили, он жил с Элизабет Фаремо, — быстро сказал Фрёлик.
Они в упор посмотрели друг на друга. Гунарстранна начал шарить по карманам, ища сигарету. Фрёлик ухмыльнулся.
— Разжег я твое любопытство! — бросил он.
— Я вот о чем все время думаю… Одна мысль уже давно не дает мне покоя, — медленно проговорил Гунарстранна.
— Какая мысль?
— Твоя связь с той девушкой была подставой.
Наступило молчание, которое нарушил Фрёлик:
— Даже если ты прав, не вижу логики.
— Даже не видя логики, ты все равно пытаешься разыскать Ильяза Зупака?
— Конечно.
— Зачем он тебе сдался?
— Я тоже все время думаю об убийстве охранника. По-моему, Зупак способен кое-что прояснить.
— Что именно?
— Тайну четвертого грабителя. Ильяз ведь не один вынес сейф из дома Нарвесена. Ильяз был любовником Элизабет, а она — сестра Юнни Фаремо. Готов поставить сто крон против одной, что в той краже, в доме Нарвесена, вместе с Зупаком участвовал и Юнни Фаремо. Если это так, значит, Фаремо работал не только с Балло и Ройнстадом — по крайней мере, однажды. Значит, они не всегда работают только втроем… В убийстве Хаги замешан и четвертый, только мы понятия не имеем кто.
— Если вернешься на работу, можешь вести дело, — задумчиво проговорил Гунарстранна.
— А я вот не уверен, что вернусь. Пока не выяснена роль Элизабет Фаремо в этом деле, меня еще могут дисквалифицировать.
— Тогда путайся у меня под ногами, пока ты в отпуске.
— С тех пор как меня отстранили, я только этим и занимаюсь.
Снова наступила тишина. Каждый прекрасно понимал, о чем думает другой, не стоило напрасно тратить слова — все и так было ясно. Франк Фрёлик нарушает все мыслимые инструкции и правила, но он будет продолжать копать и дальше, какие бы меры Гунарстранна ни предпринял, чтобы помешать ему.
— Нашлась машина, — сказал Гунарстранна.
— Какая машина?
— «Сааб» Юнни Фаремо. Именно его, как нам кажется, свидетель видел у Гломмы в тот день, когда Юнни прикончили.
— Ну и что?
— Машину бросили на пустынной просеке у Соллихёгде — в ста километрах от Ашима. Какому-то фермеру, который каждый день проезжал мимо на тракторе, наконец надоело, что она там стоит.
— Машину осмотрели?
— Ею сейчас занимается криминальная полиция. Смотри, не наделай глупостей! — напутствовал Гунарстранна. — И держи меня в курсе.
Дождавшись, пока за Фрёликом закроется дверь, Гунарстранна повернулся в кресле и взял телефон.
