А начинать нужно было с первой беседы с Эльвирой Тимофеевной. Она тогда внимательно выслушала Павла, поверила, что он представляет уголовный розыск, позволила ему провести расследование. А потом, после приключений в бане, куда затащил его Дудник, после того, как он толкнул и обидел пациента, она раскрыла карты и объявила, что никакой он не сыщик, а душевнобольной. Два разговора, два результата. Но, возможно, в реальности состоялся только первый разговор…
С красной строки Павел описал случай, когда он с Геннадием Котовым исследовал место, где преодолел больничную ограду киллер. Все бы ничего, но когда они возвращались назад, появился клоун. Павел его увидел, а Гена – нет. Разве этот случай не заставил бы задуматься человека, пребывающего в здравом уме?
Дудник со своей теорией тотального криминала. Архипова – развратный главарь больничной мафии, Косынцев – содержатель наркопритона и растлитель красивых пациенток. Бред? Павел на личном опыте убедился в том, что это бред. И этот абзац нужно ставить под сомнение…
Эльвира Тимофеевна вывела «майора» Торопова на чистую воду и объявила душевнобольным. Показала ему историю болезни, сообщила, что все три года он проходил курс лечения в ее больнице, подвергла сомнению существование «Седьмой эры» и общежития… Но, может, в реальности этого разговора и не было. Ведь тогда Эльвира Тимофеевна запретила ему заниматься розыском клоуна. И еще посадила на галлюциногены, после чего к нему стала являться покойная жена.
Потом был счетовод, который рассказал ему о воздушных шарах, привязанных к газовому баллону, и о пулевых отверстиях в березах.
Затем появилась Дарья Павловна и раскрыла Павлу глаза на его прошлое, вернее, подтвердила существование «Седьмой эры» и двести четырнадцатой комнаты в общежитии… Но зачем, спрашивается, ей, успешному адвокату, ввязываться в это дело, наводить справки о каком-то душевнобольном? Да, она защищала своего клиента, пыталась заполучить для него алиби, но ей тогда нужно было работать с Архиповой, а не с ее пациентом. Ну, прозвучало в их разговоре имя Горуханова, но Павел на то и больной, чтобы нести всякий вздор. Тем более он сошел с ума, потому что убил двух человек. К таким людям, как он, доверия быть не может. Тем более если они еще и полоумные. Нет, не стала бы Дарья Павловна связываться с ним. Просто она нужна была ему, и его воображение устроило с ней встречу.
Потом был период бурной деятельности: отказ от ужина, бегство из больницы. Торопов убедился в существовании пулевых отверстий на березах, узнал, что кладовщица Катя наставила Косынцеву рога, но затем последовала череда разочарований – оказывается, на Фабричной улице никогда не было «Седьмой эры». Да и общежитие сгорело, и не узнать, жил Павел там или нет…
Милиция вернула его в больницу, и он открыл правду Косынцеву. Затем был неприятный разговор с Эльвирой Тимофеевной: он упрекал врача в том, что она сводила его с ума галлюциногенами, вытравливала из него здравый разум. И еще он заявил, что по ее воле «Седьмая эра» превратилась в «Летнее время», а общежитие сгорело. Но ведь это абсурд. Зачем Архиповой выкупать клуб и совершать преступление, чтобы сбить его с толку? Овчинка наверняка не стоила выделки. Тем более что ей гораздо легче было превратить его в растение, чем городить огород.
В конце того разговора Эльвира Тимофеевна кое в чем призналась и сделала ему укол. Но было ли это все на самом деле, вот в чем вопрос?
А потом снова была встреча с Дарьей Павловной. Как она убедительно рассказывала ему, что Косынцев раскаялся и помог ему сбежать, а она укрыла его у себя дома. И про убийство сестры Архиповой рассказала, и про Козьмина, Корчина, Горуханова… А ведь у него уже тогда возникли мысли, что этот разговор с ней иллюзорный. Он заснул у нее дома, а проснулся в своей палате. Он не чувствовал, как его везли к Дарье Павловне, как увозили обратно. Разве же это не подозрительно?
Сегодня он пришел в себя и узнал, что жил в иллюзорном мире, который он создал сам, занявшись поисками ряженого киллера. В этом мире ему помогала жить Эльвира Тимофеевна. В нем он встретил и Дудника, и счетовода, и Дарью Павловну. Возможно, Косынцев – такой же вымышленный персонаж. Катя, Виктор тоже могли быть плодом больного воображения…
Павел стер абзац с таким чувством, как будто сделал первый шаг к выздоровлению. Затем второй, третий… В конце концов, на странице остался только первый абзац, где он описал свою первую встречу с Эльвирой Тимофеевной. Первую с того момента, когда его ударил по голове чокнутый профессор. С этого разговора все и началось. Он получил карт-бланш на расследование и растворился в иллюзорном мире, из которого вышел только сегодня. Вышел ошеломленным, потерянным, но в здравом уме. Похоже, что в здравом уме…
Он не стал выключать компьютер, он просто его закрыл. Лег на кровать, чтобы отдохнуть после умственного, а потому опасного для его неокрепшей психики напряжения. Но вспомнив, что в компьютере могла храниться ценная информация, вскочил, открыл ноутбук. Там было всего два пользователя, один старый и основной – «Главврач», и второй с его именем. Оказывается, ни тот ни другой пользователь не были защищены паролем, и Павел беспрепятственно зашел на рабочий стол психиатра.
Ничего интересного, кроме списка пациентов с историями их болезни, Павел не нашел. В этом списке среди прочих больных он нашел и свою фамилию. Поступил в июле 2006 года, диагноз – иллюзорный галлюциноз, вызванный ярко выраженным чувством вины; назначенное лечение, прописанные лекарства и т. д. Особым пунктом было отмечено событие, произошедшее в мае 2009 года, сотрясение мозга средней тяжести с частичной потерей памяти. Далее шла запись, что врач Архипова Эльвира Тимофеевна взяла на себя ответственность и намеренно усугубила состояние больного, чтобы переключить его психику с одного события на другое, зациклить его на розыске несуществующего убийцы и тем самым отвлечь от навязчивых видений, а в долгосрочной перспективе и вовсе избавиться от них. О результатах эксперимента записи не было – видимо, Архипова еще не успела ее сделать. Да и неизвестно еще пока ничего. Павел еще не совсем вышел из роли добровольного сыщика, а про Машу еще пока ничего не известно. Может, сегодня ночью она снова явится к нему…
Эльвира Тимофеевна открыла файл, беглым взглядом окинула единственный абзац.
– Это все? – с приятным удивлением проговорила она.
– Думаю, что да.
– А как же Дарья Павловна?
– Если она появится, я вам обязательно сообщу.
– Да, конечно. Но больше всего я боюсь вашей жены. Насколько я поняла, там, в вашем… нет, в нашем с вами мире она перестала являться к вам?
– Да, перестала. Как только я отказался от ужина, так и перестала.
– На самом деле от ужина вы никогда не отказывались. А ваши иллюзии – потемки, я толком и не знаю, что там было. Но это не важно. Главное, что Маша перестала вас терроризировать. Ведь она являлась к вам из этого мира, в котором вы сейчас находитесь, проникала в ваши детективные, скажем так, иллюзии. Но вы смогли справиться с ней. От ужина вы отказались или еще что-то там; главное, что Маша перестала к вам приходить. Надеюсь, она больше вас не побеспокоит. А за Дарью Павловну я почему-то не переживаю. Ведь вы же не стреляли в нее. И любовника ее не убивали. А может, было что-то? – скорее в шутку, чем всерьез спросила Эльвира Тимофеевна.
– Нет, я ни в кого не стрелял, – качнул головой Торопов, вспомнив о пулевых отверстиях в березах.
– Тогда и беспокоиться не о чем. Взгляд у вас здорового человека, но вид усталый. Столько времени провести в иллюзорном тумане.
– Сколько?
Павел и без ответа знал, какое сегодня число, но сложно было поверить, что в невменяемом состоянии он провел почти два месяца.
– Много.
– И чем я все это время занимался? Сергеев сказал, что я ходил, как чумной.
– Какой Сергеев?
– Как это какой? – испуганно встрепенулся Павел.
Он сейчас точно сойдет с ума, если вдруг выяснится, что не было сегодня утром санитара, который подал ему завтрак.
– Ну, санитар Сергеев, он мне сегодня ноутбук ваш принес, – с опаской глянул Торопов на Архипову.
– Ноутбук? Ноутбук Светлов принес. Санитар Светлов, а не Сергеев.
– Да, но я его как Сергеева помню. Он меня возле склада поймал…
– Возле какого склада? – перебила Архипова.
Но при этом особого интереса в ее вопросе он не почувствовал.
– Белье там всякое хранится… Меня сначала Дудник туда привел. Там Косынцев с кладовщицей… любовью занимались…
– Чего замолчал? Стыдно, что подглядывал? – насмешливо посмотрела на пациента Эльвира Тимофеевна.
– Ну, и это… – замялся Торопов.
– А еще что?
– Дудника у вас в больнице не было, да?
Он изучил списки больных, но Романа Васильевича там не нашел.
– Не было, – подтвердила врач.
– А Косынцева?
