Он встал и демонстративно вывернул пустые карманы.
— Гулять будем на мои командировочные, — успокоил Антон. — И ещё, Кирилл, нам понадобится портативная система прослушки.
— «Жучок» что ли?
— Он самый, — кивнул Антон. — «Жучок» вместе с приёмным блоком. Сможешь?
— Достану, — заверил лейтенант. — Моя скво как раз в техотделе чалится. Можно добыть хоть гиперболоид.
— Пообещай ей коробку конфет, — посоветовал Антон, прикидывая во что ему обойдётся командировка в Питер.
— Шоколад не употребляет, — вздохнул лейтенант. — Калории. Лучше фруктовый смузи.
— Пусть будет смузи, — согласился Антон.
Лейтенант не подвёл. Ровно в пять вечера он явился в номер в совершенно ином обличии. Тройка, галстук, начищенные до блеска остроносые туфли.
— Ну вот и славно, — с улыбкой констатировал Антон, разглядывая лейтенанта. — Эволюция рэпера в человека.
— Скорее деградация, — возразил лейтенант. — Ощущение, как в скафандре. Последний раз надевал эту бодягу на школьный выпускной.
— «Жучок» раздобыл?
Лейтенант молча выложил на столик две чёрных коробочки. Одну маленькую, вторую — побольше.
— Здесь микрофон, — пояснил он, открывая маленькую коробочку. — Здесь — приёмник.
Он открыл и вторую коробочку, демонстрируя содержимое.
— Дальность уверенного приёма — пятьдесят метров.
Антон вынул из футляра приплюснутую горошину микрофона и взвесил на ладони.
— Установишь под стол, где они сядут, — сказал он, возвращая микрофон в коробочку.
— Яволь, герр капитан, — козырнул лейтенант Болтухин. — Хорошо бы сделать это до прихода Канарского и его кореша. Номер столика можно узнать у официанта или сомелье.
— У сомелье?
— Ну да. Чухонец наш — тот ещё сноб. Абы какое бухло пить не станет, позовёт сомелье.
— А если ни официант, ни сомелье не захотят светить информацию? — задумчиво произнёс Антон.
— Тогда сунем им в хайло наши ксивы и напомним тридцать седьмой год, — беспечно заверил лейтенант.
Антон посмотрел на часы. До прибытия Канарского в ресторан оставалось немногим более двух часов. Пора было выдвигаться на исходную. Пересчитав наличность, Антон стоически вздохнул и подмигнул лейтенанту. Вечер обещал быть занимательным.
3
Убранство главного Гостиного зала в «Северянине» переносило посетителя в эпоху декаданса и Серебряного века: антикварная мебель, цветы в кадках, чёрно-белые фото на стенах, самовар, свечи, абажуры. Столик, заказанный лейтенантом Болтухиным, притулился с краю от входа и являл собой идеальное место для наблюдения. Вообще, главный зал ресторана был невелик, человек на сорок. За столики садились по трое-четверо, что создавало ощущение камерности и уюта.
Когда Антон и его спутник присели за заказанный стол, публика уже заняла большинство мест и неспешно вкушала закуски и лёгкие вина под живую фортепианную фугу. Во всём: в убранстве зала, в благообразных посетителях, в кружевных скатертях и мягком свете читалась томная, изысканная богемность.
Лейтенант беспокойно заёрзал на стуле.
— Чувствую себя, как лошара, — признался он, глядя на разложенные перед ним ложечки, вилочки и ножи. — Как всем этим есть? Зачем, например, столько вилок?
— Вот эта, которая побольше, — для мяса, — пояснил Антон. — Та, что поменьше, — для рыбы, а самая маленькая — десертная.
— Блин, кэп, это понты какие-то. Я без проблем рыбу схаваю и мясной вилкой.
Антон не успел прояснить тонкости этикета — к столику подошёл неслышный, как ниндзя, официант.
— Чего изволите, господа? — спросил он с отстранённым достоинством. — На закуску рекомендую карпаччо из оленины и форелевый рийет. Есть икорка свежайшая.
— Не стоит, дружище, — остановил его Антон. — Принеси-ка нам сразу горячего. Мне сливочный суп с треской и белыми грибами.
— А юноше?
— Юноше пельмени, — буркнул лейтенант, внимательно изучивший меню и не нашедший там других знакомых названий.
— Что пить будете? — осведомился официант. — Может, пригласить сомелье?
— Алкоголя не нужно, — лучезарно улыбнулся Антон. — Диета, знаете ли. Принесите минералочки с газом.
Официант сочувственно покивал.
— Есть квас брусничный архангельский и клюквенный морс, — сообщил он.
— Пожалуй, графинчик кваса, — согласился Антон. — Но только, дружище, не тёплый.
— Как можно-с, — дёрнул бровью официант. — Квас будет со льда, не извольте сомневаться.
— И вот что, любезный, — Антон перешёл на доверительный тон. — Сегодня мой приятель у вас ужинает. Канарский Пётр Аркадьевич. Не подскажешь, за каким столиком? Повздорил я с ним, наговорили всякого. Не хочу, чтобы мы здесь соседствовали, понимаешь?
— У нас не принято о клиентах распространяться, — с вежливой холодностью заявил официант и воздел глаза к потолку.
— Конечно, конечно, имидж заведения, — серьёзно кивнул Антон, незаметно для окружающих переправляя тысячную купюру в карманчик официанта.
Официант скосил глаз, определяя достоинство купюры.
— Веранда, второй столик справа. Заказан на двоих, — сквозь зубы промычал он и величественно удалился.
— Офигеть, — произнёс лейтенант, провожая взглядом чопорную фигуру официанта. — Ловко вы его, кэп. А я-то, собирался свою ксиву светить и брать пацана на зихер.
— Лейтенант, ты выражаешься, как босяк, — попенял напарнику Антон. — Где ты набрался такого сленга?
— Улица и необозримые просторы интернета, — с притворным сожалением произнёс Болтухин. — Как будем действовать, кэп?
— Прогуляешься до веранды и поставишь жучка, — тихо сказал Антон. — Сделай всё незаметно.
— Обижаете, гражданин начальник, — усмехнулся лейтенант. — Всё будет натурально, как в Голливуде.
Он пружинисто поднялся со стула и разболтанной стиляжьей походкой направился через зал. Вернулся лейтенант минут через десять, как раз в тот момент, когда официант с молчаливой торжественностью опустил на столик серебряный поднос и расставил заказанное на белоснежную скатерть.
— Интересующее вас лицо только что вышло из гардероба, — едва шевельнув губами, сообщил официант и с почтительным поклоном отошёл к соседнему столику.
Лейтенант бухнулся на свой стул и подвинул к себе дымящуюся глиняную миску с пельменями.
— Всё кучеряво, кэп, — доложил он. — Сделал вид, что развязался шнурок и шлёпнул жука под столешницу.
— Замечательно, — кивнул Антон и, сделав неуловимое движение, вставил в ухо пилюлю динамика.
Голову мгновенно наполнили усиленные аппаратурой шаркающие звуки шагов, скрип стульев, невнятная речь.
— Работает, — удовлетворённо кивнул он. — Теперь дело за Канарским.
В этот самый миг через зал, поминутно кланяясь и отвечая на негромкие приветствия, прошёл высокий благообразный мужчина с проседью в аккуратно стриженных волосах. Пётр Канарский, собственной персоной. Было очевидно, что он завсегдатай заведения и знаком со многими посетителями вовсе не шапочно.
— Петруша! Канарский! — крикнули из-за крайнего столика. — Где пропадал, чертяка?!
— Пётр, к нам, прошу, к нам, негодяй ты эдакий! — воскликнули из другого конца зала. — В своей Чухонии совсем забыл родные пенаты.
Каждому Канарский горячо кланялся, прижимая узкую музыкальную ладонь к лацкану пиджака. Однако, ничьих приглашений он не принял и прошёл на веранду к заказанному столику. Тотчас возле него возник щуплый официант:
— Моё почтение, Пётр Аркадьевич, — отчётливо услышал Антон сквозь посторонние звуки. — Какими судьбами в Питере?
— Дела, Ванечка, дела, — вальяжно отозвался Канарский. — Принеси-ка, дружок, анисовой водочки, закуски поострее, икорки и хлебушка побольше. Истосковался я, Ванечка. по хлебушку чёрному.
— Один момент, Пётр Аркадьевич, — с лакейской преданностью заверил официант. — На горячее что изволите? Сегодня судак недурён с беарнским соусом.
— Тащи судака, — велел всё тот же вальяжный голос.
