были животными. В прошлой жизни, но что случилось с нами? Почему мы превратились в этих грязных существ?
– Не знаю, – я лёг на спину.
– Может быть это всё временно. Если человек не научиться жить, то мир снова остановиться и все погибнут?
– Не думаю, но такая версия довольно заманчивая и нетривиальная, – я скрестил руки на животе.
Сняв номер в сельской гостиницы, мы поужинали. Зайдя в комнату, я увидел Мацу, она стояла возле открытого окна.
– Здесь только одна кровать, – она потушила сигарету. Её волосы были мокрыми.
– Я могу спать на полу, – я неловко кашлянул.
– Сколько времени ты будешь держать себя на коротком поводке? – Мацу скинула со своих плеч халат. – Хидэки, неужели тебе ненавистно само упоминание о наших отношениях?
– Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя.
– Поцелуй меня, – её губы касались моего подбородока.
Опустив голову вниз, я сжал тонкую талию Мацу, и жадно вцепился в её розово – красные губы.
Я провёл рукой по мокрым волосам Мацу. Она стянула с меня рубашку и бархатно осыпала мою шею и плечи поцелуями. Каждое прикосновение Мацу было горячим и чутким. Она изящно легла на кровать, я сел рядом.
В её чёрных глазах мелькала страсть и огонь. Я боялся спугнуть эти чувства в ней. Мне хотелось без страха осязать её тело. Но меня останавливала моя моральная ответственность. Осторожно коснувшись её бедра, я взял руку Мацу. Едва заметно, я поцеловал её кисть, и прижал её руку к своему сердцу. Она обвила мою шею своими тонкими руками, поджав ноги под себя, Мацу грациозно приняла позу. Я опустил руки на её талию, мне казалось, если сделать неправильное грубое движение, то её гибкая и изящная талия сломается. Поправив своё короткое каре, Мацу нежно прикоснулась к моим скулам.
Её длинные и тонкие пальцы были мягкими, как бархат. Руки Мацу подобны крыльям, они возносили меня на небо, я был неистово счастлив. Она смотрела мне в глаза и сжимала мою левую руку. Я отвёл взгляд на её хрупкую и острую ключицу. Обнажённый вид Мацу был трепетным и беззащитным. Её силуэт был словно прозрачный, когда на тело падал свет, оно светилось, как бриллиант. Столько элегантности в одном человеке, я никогда не видел. Тонкая и пластичная талия, как песочные часы, медленно меняла ракурс. Каждое действие Мацу было утончённым с привкусом чего-то особенного. Словно она видела себя со стороны, делав движения искусными и пластичными.
Утром я проснулся один в холодной постели. Мацу нигде не было. На столе стоял мой ноутбук, рядом лежала флешка, которую мне дал Кохэку. На листе была надпись:
"Это Ясухиро".
Я быстро оделся, положил ноутбук в сумку и выбежал на улицу. Взяв билет до Токио, я ждал своего самолёта.
Я прибыл вечером, Мэзэо работал в своём офисе. Дерзко открыв дверь в его кабинет, я кинул папку со всем компроматом на Ясухиро.
– Арата, ты что творишь?! Тебя могли убить. Зачем ты приехал?!
– Прочти.
Мэзэо взял в руки очки, открыв папку, он тщательно изучил все бумаги и просмотрел видео несколько раз.
– Устрой мне встречу с Изэнэджи и начинай операцию на этого подонка.
Мэзэо и Изэнэджи вели переговоры около четырёх часов. В кабинет никого не пускали. Я выкурил всю пачку "Seven Stars".
– Не психуй, – ко мне подошёл Кохэку.
– Всё в порядке.
– Как отдохнул? – Он протянул мне сигарету.
– Так себе, – я закурил.
– Дом на месте?
– На месте, – вздохнул я.
– Если что-то подладить нужно, говори, я помогу.
– Не хочется туда возвращаться.
– В родной дом? Ты шутишь?
– Атмосфера там, ну, не очень хорошая. Не знаю, как объяснить.
– Долго смотрел на дом, и он стал тебе противен?
– Если долго смотреть на одну и ту же вещь, то она станет уродливой.
Но дело не в этом.
– А в чём же?
– Я, наверное, отвык. Поэтому, мне не стоит туда возвращаться. Зачем угнетать себя этим, мне и в городе проблем достаточно.
– Понял. Но родительский дом, это святое место. В нём родные стены.
– Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы дом не стал горой мусора. Но жить мне там не хочется.
– Отдых? Природа, море, шашлык.
– С неприятными воспоминаниями?
– Почему? Ты что-то скрываешь? Ты никогда не рассказывал о своём детстве.
– Там и говорить…
Дверь в кабинет Мэзэо открылась, Изэнэджи вышел с тремя охранниками, за пазухой у него была красная папка. Я и Кохэку вежливо поклонились.
На стоянке ко мне подошёл мужчина.
– Вам что-то нужно? – Я обратился к нему.
– Тебе с одного раза было непонятно?
Он хотел ударить меня кулаком, но я успел увернуться.
– Я не понимаю вашей агрессии к моей персоне.
– Не приближайся к Лэйко, в противном случае, я задушу тебя своими руками, – мужчина сжал руки в кулаки. От такого напряжения, жилы на его шеи надулись и покраснели.
– Кто вы? И по какому праву так?
– Так? Ты не понял? Я убью тебя, если ещё раз увижу со своей женщиной.
– Разве у вас нет жены? Это вы, Сэберо Огава? Сын Изэнэджи. Если я не ошибаюсь, вашу жену зовут Ацуко.
– Да пошёл ты, – он небрежно плюнул на асфальт.
Я часто ощущаю себя одиноким. Чувство одиночества. То мрачное и эгоистичное, то ледяное и скрытое оно неотступно преследует мир, привнося страх и социальное неодобрение.
Не понимаю, почему я стал сталкиваться с ним чаще. В машине, подъезде, квартире, на работе. Что со мной происходит? Оно, подобно дождю в ясный день. Накрывает меня, а потом отступает. Неприятно, но как бороться с этим негативным ощущением, я не знаю.
Представьте книгу, в которой все слова идут беспрерывно, без пробелов. Вы сможете прочесть такую книгу? Вероятнее всего, нет. Для того чтобы поток слов в книге обрел смысл, необходимо отделить одно слово от другого, нужна пустота между словами, некие паузы, которые дают возможность понимания. Точно также, в жизни человека необходимы моменты отделения, уединения, паузы в отношениях, чтобы можно было что-то понять о себе, иначе не будет развития личности, ее роста.
Само по себе одиночество не плохо и не хорошо. Значение имеет то, как человек переживает это одиночество.
В какой-то степени одиночество – это прозрение. Прозрение от нездоровых отношений, от прежних ценностей и образа жизни, возможность заняться собой, своим эмоциональным и физическим состоянием, своим духовным ростом и развитием.
Моё одиночество бывает разным. Или это зависит от обстановке, в которой я нахожусь.
Сегодня утром, одиночество настигло меня, когда я пил воду. Это так странно.
В какой-то степени, беспокойство по поводу одиночества заложено самим процессом развития личности. Изначально ребенок не осознает себя обособленным, он «видит» мать своим продолжением и пребывает в состоянии незамедлительного удовлетворения потребностей. Но уже к 3 годам ребенок начинает осознавать свою самостоятельность, свои границы, свои ограниченные возможности и встречается с запретами. Воспитание и социальное окружение способны оказать решающее влияние на то, будет ли ребенок доверять этому миру и самому
