Подруги сидели в тишине отхлебывали уже остывающий чай из больших круглых чашек с выщербленными краями и выцветшими от времени цветами на боках.
Тягостное молчание прервал звонок в дверь. Женщины испуганно переглянулись. Первой опомнилась Сима, не пожелавшая после своих правильных советов, высказать трусость. Она поднялась и хотела идти открывать дверь. Но Обухова остановила ее: Сиди, Сима, я сама узнаю, кто там пришел.
Подойдя к двери, хозяйка спросила сдавленным от испуга голосом: Кто там?
И с площадки мужской голос с мягкой успокаивающей интонацией произнес: Мария Григорьевна, я из уголовного розыска. Меня прислал Кондратов. Мы очень просим ещё раз взглянуть на фотографии подозреваемых нами людей. Они все задержаны и находятся у нас в Управлении и вам теперь совершенно нечего бояться.
Обухова повернулась к Симе, которая стояла в глубине комнаты у стола. Та ободряюще кивнула головой. И повинуясь призыву подруги, Обухова на всякий случай накинув цепочку, приоткрыла дверь.
Она тут же поняла свою ошибку, но было поздно: убийца выстрелил ей прямо в лицо. Сима испуганно попятилась в глубину комнаты, но тут же поняла, что это излишне: убийца, стоя на лестничной клетке никак не мог её увидеть сквозь узкую щель, на которую была открыта дверь, удерживаемая короткой цепью.
Услышав быстрые шаги, сбегающего вниз человека Сима поняла, что опасность миновала и бросилась к окну. Но напрасно: она смогла увидеть лишь спину преступника, который, приподняв плечи и пригнув голову, удалялся по переулку. Этого было явно мало для опознания. Собрав всю свою волю, Сима бросилась к телефону и позвонила в милицию. И лишь после этого дала волю слезам.
Было уже около десяти часов вечера, когда Ильину домой позвонил Кондратов и сообщил о гибели Обуховой. Договорились встретиться на месте происшествия. Когда Ильин подъехал, Кондратов закончил беседовать с подругой убитой Серафимой Павловной. Несмотря на горе, заплаканная женщина изложила хронику события четко и логично. Но её сообщение ничего не давало для изобличения Оборотня.
— Ну вот, Ильин, и все. Похоже мы окончательно проиграли. После убийства Храпова и Обуховой у нас не осталось прямых свидетельств вины Оборотня.
— А пистолет?
— Он скорее всего избавился от него, либо спрятал так, что и сам не скоро найдет.
— А что если заставить его раскрыться и вновь взяться за оружие.
— И ты знаешь как это сделать?
— Идея на первый взгляд рискованная, но Оборотень сейчас после трех убийств подряд наверняка взвинчен до предела, боится разоблачения и может из страха клюнуть на нашу дезинформацию.
— Какую?
— Ты сам говорил, что он никогда не видел Обухову в лицо. Это так?
— Да, а куда ты клонишь? Стоп, я кажется догадался: объявим, что по ошибке он убил не Обухову, а её подругу Серафиму Павловну. А уцелевшая Обухова якобы, боясь нового покушения, переехала на время жить к своей дальней знакомой. У меня есть на примете пустующая квартира в районе Трубной площади и мы подкинем Оборотню этот новый адресок. Пусть туда заявится, а мы будем его ждать.
Глядя на загоревшееся лицо сыщика, Ильин развил мысль: А чтобы он обязательно туда полез завтра с утра объявишь своим ребятам, что Обухова, обозленная гибелью ни в чем не повинной подруги, согласилась дать показания и опознать убийцу Фролова. Только сейчас она находится в шоке и медики рекомендовали дать ей возможность придти в себя. А потому опознание намечено провести лишь завтра к вечеру. В такой ситуации у него не будет выхода: он пойдет на риск. Только надо обеспечить сохранение нашего плана в тайне. Пойду поговорю с Серафимой Павловной.
Через несколько минут Ильин вернулся. По его лицу было видно, что старушка дала свое согласие на участие в операции. Кондратов одобрительно кивнул товарищу: Молодец, Ильин, подал хорошую идею. Теперь для того, чтобы она сработала, надо объяснить ребятам из местного уголовного розыска, чтобы держали рот на замке, а следователь Анохин, которому поручено вести это дело всегда нам помогал. Я думаю, он согласиться участвовать в нашей игре и на сутки позволит подменить показания Серафимы Павловны на протокол допроса якобы оставшейся в живых Обуховой. Там мы укажем её новый адрес, где она скрывается в квартире племянницы, которая фактически живет у своего сожителя. Пусть Оборотень узнает, что Обухова опять находится в доме одна. Как, Ильин, думаешь он клюнет?
— Должен. Попроси, кстати, Анохина немедлнно сообщить кто из твоих сотрудников будет интересоваться этим протоколом.
— Хорошо. Мы его предупредим. Кстати, завтра должен состояться выезд театра на гастроли в зарубежную поездку. Я передал материалы в Управление по борьбе с экономическими преступлениями: Они ведут разработку группы по вывозу драгоценностей за рубеж уже несколько месяцев и не знали, когда и каким образом состоится вывоз драгоценностей за рубеж. Наша подсказка им пришлась очень кстати.
В этот момент зазвонил мобильный телефон. Кондратов молча выслушал сообщение и коротко пообещал: Я сейчас подъеду.
Повернувшись к Ильину, он пояснил: Поступило тревожное сообщение, что на Грошева в его квартире совершенно покушение. Он сумел отбиться и, защищаясь, застрелил одного из нападающих.
— Значит, Оборотень — не он?
Кондратов пожал плечами: Пока ничего нельзя сказать точно. Могли же совершить на него покушение, когда он вернулся домой после убийства Обуховой. Впрочем, там на месте мне все станет ясно. Вот запиши адрес пустующей квартиры, куда следует поместить Серафиму Павловну. Я поехал на квартиру Грошева, а ты здесь вместе со следователем Анохиным сочини протокол допроса от имени Обуховой о том, как вместо неё дверь открыла подруга, которую по ошибке пристрелили.
Глядя вслед Кондратову, Ильин с тоской подумал: Хоть бы этот Оборотень попал в расставленную нами ловушку. Должна же все-таки быть в этой жизни справедливость.
В квартире недалеко от Трубной площади помимо Серафимы Павловны находились трое: Ильин, Бородин и Лужин. Кондратов решил не привлекать к операции никого из оперативников своего отдела: Оборотень должен был видеть, что все сотрудники на местах в своих кабинетах, а не сидят в засаде, прикрывая уцелевшую чудом Обухову.
Через полчаса после окончания совещания Кондратову позвонил Анохин и коротко сообщил: Только что приходил из твоего отдела Грошев. Сказал, что нужно кое-что уточнить и посмотрел «допрос Обуховой».
— Что-нибудь записывал?
— Нет, но страницу с адресом и номером телефона квартиры, где теперь прячется свидетельница, читал особенно тщательно, видимо запоминал.
— Ну и ладно. Спасибо за сообщение.
Кондратов выглянул в окно: через двор к центральной проходной быстро шел человек, о котором только что шла речь.
«Значит все-таки Грошев. Вот сволочь поганая. Чего ему не хватало. Зарплата не огромная, конечно, но ведь и живет один».
Оборотень предъявил удостоверение, вышел через турникет на улицу и свернул налево.
Кондратов мысленно прикинул: «Отсюда из управления до Трубной всего минут десять ходьбы. Он наверняка отправился туда. Надо предупредить Ильина.»
И Кондратов набрал номер телефона и сообщил: Он уже в пути. Готовность номер один. Не вспугните его раньше времени. Надо сработать так, чтобы он не смог потом отпереться, объясняя, что шел к Обуховой по делу, а не убивать. Как там Серафима Павловна, не подведет?
— Думаю, все будет в порядке. Немного нервничает, но держится молодцом.
— Ну все. Объявляю по отделу сбор всех сотрудников и жду от вас сообщения.
Ильин положил трубку и посмотрел на сидящих в комнате людей: Он будет здесь минут через пять, займите каждый свою позицию, как договорились. Серафима Павловна, вы не забыли о чем я вас просил?
Старушка обиженно возвела глаза вверх: Я все отлично помню — из ума ещё не выжила.
— А может быть мы все сделаем без вашего участия? Я не хочу подвергать вас опасности.
— Не беспокойтесь, я все сделаю как нужно. И не забывайте: «Пепел Клааса стучит в мое сердце».
Лужин вопросительно посмотрел на Бородина. Тот пояснил: Это цитата из «Тиля Уленшпигеля».
Лужин кивнул головой, делая вид, что понял. Бородин хотел разъяснить поподробнее, но в этот момент вновь зазвонил телефон и Ильин кивнул головой Серафиме Павловне: Возьмите трубку.
Женщина вела себя совершенно естественно и голос её звучал без всякого напряжения: Да, это я. Позвать кого-нибудь из сотрудников милиции, находящихся в квартире? Но я здесь одна. Кондратов предлагал охрану, но я отказалась: этот адрес никто не знает и никакой преступник меня не найдет. Вы говорите, что Кондратов все-таки решил выделить охрану и вы сейчас подойдете? Ну, знаете, это беспокойство явно излишне. К тому же я затеяла красить волосы и нахожусь в совершенно неприглядном виде, У вас приказ? Ну хорошо, подходите. Постараюсь привести себя в порядок ещё до вашего прихода. А, вы уже рядом? Позвонили просто, чтобы меня не напугать внезапным приходом? Ну хорошо, я жду.
