Больше он не пытался выкручиваться.
– Я сумею постоять за себя, – произнес он мрачно.
Меня охватило чувство досады, как при виде упрямого ребенка, не желающего признавать очевидное.
– Ради Бога, Арни, эти люди – профессионалы. Они всю жизнь привыкли разделывать под орех таких сосунков, как ты.
Может, смесь страха и негодования стали тому причиной, а может, просто потому, что он никогда особенно не жаловал меня, но Арни взорвался:
– Черт побери, да кто ты такой? Недочеловек, который блюет от запаха фартука буфетчицы! Ты что, думаешь, я нуждаюсь в твоих россказнях? Помочь мне, говоришь? Да ты и себе-то помочь не в состоянии! – Он выдернул охотничье ружье из-под сиденья и потряс им. – Пусть приходят. Я жду. Пусть только появятся!
Все это было дико, нелепо, но я ничего не мог поделать. У меня не было слов. Я думал, что мне удастся переубедить его. Я мог бы обратиться к Симонсену, но и тот без весомых доказательств ничего бы не сделал, а у меня их не было. Во всяком случае, я просто не желал быть втянутым в это дело – оно могло бы слишком далеко завести. Меня самого могли бы заставить давать некоторые разъяснения, а этого мне хотелось меньше всего на свете.
Леска дернулась от поклевки, и я вытащил приличную треску фунта на три. Инстинктивно Арни хрястнул ее прикладом ружья.
– По крайней мере, я сумел позаботиться о твоем ужине. На твоем месте я бы долго здесь не задерживался. Туман, прежде чем рассеяться, сгустится.
Он ничего не ответил. Лицо под черной зюйдвесткой казалось совершенно белым. Двустволку он крепко прижимал к груди. В глазах стоял страх. Настоящий страх. Так я его и оставил, что, как потом оказалось, было худшим решением. Я перелез в свою лодку, завел мотор и быстро помчался вперед, в серую мглу.
К тому времени, когда я оказался в гавани, туман уже окутал все сплошной пеленой. Тем не менее, мне удалось благополучно причалить. Привязав лодку, я выбрался на пристань.
Откуда-то из тумана послышалась сирена. Наверное, какой-нибудь траулер пытался осторожно двигаться вперед. На пристани была полная тишина. Я решил сходить к «Выдре», которую оставил на берегу, но не заправил горючим. Взяв по канистре в каждую руку, я начал таскать бензин из цистерны, стоящей неподалеку. За двадцать минут я взмок от пота. В какой-то момент раздались чьи-то шаги. Из тумана вынырнула фигура моряка. Он прошел мимо по направлению к пристани, не проронив ни слова. Казалось, что в этом оцепеневшем мире я остался единственным живым существом.
Опорожнив последнюю канистру, я стал проверять, надежно ли закреплены расчалки и все задвижки «Выдры». Внезапно я резко обернулся, всматриваясь в туман. Ничего не было слышно, тем не менее появилось ощущение, что за мной наблюдают. Я почувствовал чье-то неуловимое присутствие.
Вероятно, это было глупо и нелогично, но я непроизвольно сжался и постарался побыстрее закончить свои дела. По-прежнему не раздавалось ни звука. В следующий момент я почувствовал движение воздуха за спиной и распрямился, но поздно. Последовал страшный удар по затылку, и я рухнул ничком. Некоторое время я лежал, уткнувшись лицом в мокрый бетон. Потом что-то липкое и мокрое, воняющее рыбой, навалилось на меня, и наступил полный мрак.
* * *
Это было похоже на постепенный подъем из-под воды. Темнота отступала медленно, словно неверный рассвет на небе, затянутом сплошными серыми тучами. Наконец я вынырнул на поверхность и открыл глаза. Голова, болела нестерпимо; некоторое время я не мог сообразить, что со мной и где я нахожусь. Единственной нитью, связывающей прошлое и настоящее, оказался запах рыбы. В этом не было ничего удивительного, поскольку я лежал на куче сырых сетей.
Оглядевшись, я понял, что нахожусь в трюме корабля. Судя по всему, это был рыболовный траулер. Впрочем, освещение позволяло различить лишь слабые контуры обстановки. Кто-то прошел по палубе. Звук шагов гулко прозвучал в пустом трюме. Я собрался с силами и сел.
В голове тут же что-то взорвалось; я непроизвольно зажмурился, стиснув зубы от боли. Я несколько раз глубоко вздохнул. Это немного помогло. Стало чуть легче.
Поднявшись на ноги, я побрел наугад, выставив вперед руки, опасаясь налететь на что-нибудь во мраке. Через некоторое время над головой у меня появились узкие полоски света, пробивающегося через неплотно прикрытую крышку люка. До него было не менее четырех футов, поэтому я предпринял самое очевидное: начал кричать.
На палубе снова прозвучали шаги, люк распахнулся, и кто-то заглянул вниз. Мне удалось рассмотреть лицо человека, по виду – испанца, с длинными усами, какие любят носить бандиты на западе, в грязной шерстяной шапочке. Я тут же признал в нем одного из спутников Да Гамы, с которым он был в тот самый вечер во Фредериксмуте.
Впрочем, это не имело никакого значения, если Да Гама решил устроить нечто вроде персональной вендетты. По человеку, заглянувшему в трюм, этого понять было нельзя. Он просто захлопнул люк и ушел.
Я сел, обхватив голову руками, и постарался глубоко и ровно дышать. Сильно это мне не помогло. Темнота, боль и тошнотворный запах тухлой рыбы нанесли прицельный удар по моему желудку. Начался приступ дикой рвоты.
После этого мне немного полегчало. Судя по часам, которые, на удивление, все еще работали, матрос появился в семь вечера. Прошел добрый час, прежде чем люк открылся и он показался вновь.
На этот раз с ним был и Да Гама. С сигарой в зубах он присел на корточки и заглянул вниз. Выражение его морды напоминало кота, держащего в когтях мышь.
Он отвернулся и что-то проговорил в сторону. В следующее мгновение с палубы спустили лестницу. К этому времени я так ослаб, что уже ничего не чувствовал, даже страха. Кое-как поднявшись, я выкарабкался на палубу и первым делом глубоко вдохнул свежий сырой морской воздух.
Он наклонился надо мной и проговорил участливо:
– Что-то вы неважно выглядите, мистер Мартин. Как вы себя чувствуете?
– Отвратительно, – выдавил я из себя.
Он с печальным видом кивнул и вынул сигару изо рта, после чего молниеносным движением ткнул ее горящим концом мне в щеку.
Я завизжал, как резаная свинья, откатился в сторону и вскочил на ноги.
Матрос вытащил нож из-за пояса, сделав пару шагов в мою сторону. Да Гама заржал.
– Теперь лучше, мистер Мартин? Неплохо, да? Это немного взбодрило вас, верно?
Я затравленно оглянулся. Матрос стоял за спиной, острие ножа я чувствовал между лопатками. Похоже, он проткнул мне кожу до крови. Да Гама о чем-то распорядился по-португальски, после чего развернулся и пошел по палубе. Матрос толчком дал понять, что мне нужно следовать за ним.
Мы прошли в кормовой кубрик. Да Гама открыл дверь дальней каюты и встал рядом. Кивком головы отпустив матроса, он ухватил меня за плечо и с такой силой швырнул меня внутрь, что я влетел и растянулся на полу.
Мрак снова обступил меня. Какое-то время я лежал, потом услышал знакомый голос:
– Кажется, старина, вы попали в затруднительное положение, а?
Ральф Стрэттон поднял меня с пола и подтолкнул к ближайшему стулу. Несколько придя в себя, я обнаружил и Фогеля, сидящего за столом напротив.
Щека, там, где Да Гама прижег ее сигарой, горела, зато боль в голове немного прошла. Только кровь тупо стучала в виски. Пальцы слегка дрожали. Это обычная реакция, успокоил я себя и постарался взять себя в руки. По крайней мере, мозги начали кое-как функционировать. Такого страха я еще не испытывал в жизни. Если бы подобную роль пришлось играть Дефоржу, сценаристы наверняка придумали бы ему какую-нибудь остроумную реплику для этого момента. Как минимум, он налил бы себе стакан коньяка из бутылки на столе – в духе той бесцеремонной бравады, которую любят изображать крутые герои в подобных ситуациях.
Но, к сожалению, это был я, Джо Мартин, слабый, как котенок, и испытывающий сосущую пустоту в желудке. У меня было сильное подозрение, что в результате всего, что может здесь произойти, в конце концов я окажусь за бортом где-нибудь посреди открытого моря с тяжелым грузом на ногах. Я, или то, что от меня останется, могу даже всплыть по весне, когда сойдет лед, но, скорее всего, больше никто никогда не услышит о Джо Мартине.
А может, я зря драматизирую? Утерев пот со лба ладонью, я проговорил хриплым голосом:
– Может кто-нибудь объяснить мне, в чем дело?
– Не прикидывайся идиотом, – отчеканил Фогель. – Ты прекрасно знаешь, почему здесь оказался.
Неожиданно на палубе послышались сердитые громкие пьяные голоса и звук ударов. Да Гама, не говоря ни слова, выскочил наружу. Я поинтересовался у Фогеля:
– Зачем он вам понадобился?
– Тупое орудие, – сообщил Фогель. – Если я попрошу и если его удовлетворит цена, он расправится с тобой без малейшего колебания. Запомни это как следует. – Он выдержал паузу, явно для пущего эффекта, и сменил тему.
