— В выходные дни, если они бывают, мне надо в семье побыть, уделить внимание дочери, жене, помочь по хозяйству, а иначе из дома выгонят, — отвечал сын.
Однако Агафья была неисправима, она продолжала причитать:
— Сыночек, завез бы доски какие, железо нужно или шифер. Я бы попросила Ивана, а он бы сделал. Ведь у нас и доски-то хорошей нет. Одно старье, все прогнило. Был бы отец жив, он тебя уму-разуму поучил бы.
А сын, в свою очередь, твердил:
— Денег сейчас нет, а на стройматериалы деньги нужны. Сейчас зарплату вовремя не выдают, задерживают. А если получаю какие деньги, то на прожитье семье надо. Ты же знаешь, что жена у меня не работает, вот мы на одну зарплату и перебиваемся. Но ты, мать, не переживай, скоро дело исправится. Тут мне «халтура» подвернулась. Один хороший человек недавно повстречался. Помнишь Крымова Евгения Андреевича из соседней деревни, где мы раньше жили? Сейчас там у него сестра с мужем живут. Муж председательствует. Вот он и просил меня ему помочь, кое за кем приглядеть. Обещал хорошие деньги заплатить. Вот я и помогаю ему. Он, говорят, хорошо поднялся. Большими делами ворочает. Обещал посодействовать, чтобы в будущем меня в город перевели. Так что, мать, не переживай, будут у нас деньги, дай время, починим мы тебе крышу и все остальное.
— Дай-то Бог, сыночек.
И добавила, немного подумав:
— Вот ты помогаешь ему, а если узнают, тебе не влетит за это от твоего начальства?
— Ну, мать, ты и даешь. Волка бояться — в лес не ходить. Если начальство узнает, конечно, влетит. Надо сделать так, чтобы не узнало. Что я и делаю. Поняла?
— Поняла, поняла, сыночек. Ну, смотри, тебе видней, как знаешь. Смотри и остерегайся, как бы чего не вышло. Люди, они разные бывают, злобный сейчас народ пошел. Никому нельзя верить. Я вот слышала намедни, что Женька Крымов темными делами занимается. Тот еще «волчара».
— Откуда, мать, ты все знаешь? Сидишь на печи и все знаешь.
— Ты вот меня дурой считаешь, а я своими ушами слышала. Когда Демьян, их сосед, из лагеря с чахоткой вернулся, то по пьянке сказывал твоему отцу, Царствие ему небесное, — Агафья перекрестилась, — отъявленные жулики и те остерегаются Женьки Крымова. Авторитетный он среди них, бойся его.
— Да ладно, мать, хватит трепаться, а то сосед услышит, ни к чему ему знать лишнее. Поняла?
— Поняла, сыночек, поняла.
Разговор между сыном и матерью продолжался еще долго, да только «Гнус» от тепла в доме разомлел и заснул.
* * *
Андреев находился в своем кабинете управления по борьбе с организованной преступностью. Удобно расположившись в кресле, он прослушивал диктофонную запись. Потом резко встал, как будто что-то припомнил, подошел к сейфу, дверца которого уже была открыта, и достал ящичек. Поставив его на стол, он торопливо стал перебирать картотеку. Наконец нашел то, что искал. В левом углу одной карточки была вклеена фотография. Андреев внимательно смотрел на нее и о чем-то думал. Потом он перевернул ее и на обратной стороне сделал пометку. Поразмыслив еще немного, он сунул карточку в ящик, и в это время в дверь настойчиво постучали.
— Входите, не заперто.
Подняв голову, он увидел на пороге Левченко и от удивления воскликнул:
— О-о-о, какие люди! Заходи, заходи, мой друг, я очень рад тебя видеть. Какими судьбами в наши края?
— Вот пришел навестить тебя, Андрей Николаевич. Посмотреть, как трудишься на новом месте и чем живешь. Да, вижу, что работа у тебя налажена, как и прежде. Картотекой обзавелся. Свою работу систематизируешь.
— А как же без системы, Леня? Везде и во всем нужен порядок, а иначе не разберешься и жизнь, и работа превратятся в хаос.
— Хорошо сказано, да вот только наверху этого не понимают.
— Наверное, Леня, все-таки не хотят понять, так, мне кажется, будет точнее.
— Возможно, — с досадой в голосе отреагировал Левченко.
— Понимаешь, Леня, если оглянуться назад и вспомнить нашу историю, то мы увидим, что подобные периоды в жизни нашей страны уже были. Страна впадала в бездну, во мрак, а потом поднималась и возрождалась. Так и сейчас для нашего народа наступило новое испытание. Но я верю, что трудности пройдут, и придет новое время — время разумного и талантливого поколения. Не пройдет пятнадцати лет, и мы станем жить по-другому. Появятся другие ценности — духовные, культурные. Народ в конечном итоге поймет, разберется и сделает свой правильный выбор. А те, по вине которых мы сейчас испытываем дискомфорт, превратятся в пыль. О них добрым словом никто не вспомнит. История подсказывает это.
— Ты прав, Андрей, но сегодня пока происходит все наоборот.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Андреев.
— Ты когда-нибудь видел такое, что преступника, совершившего два тяжких преступления, освободили из зала суда и прекратили уголовное преследование за отсутствием состава преступления?
— Я, кажется, догадываюсь, о ком ты говоришь.
— Да, да, именно о Буйнове, и мало того, что в отношении него прекращено уголовное дело. Сегодня приказом он восстановлен в прежней должности.
— Так ты хочешь сказать, что Буйнова вернули на свою должность начальника уголовного розыска?
— Ты все правильно понял.
Андреев задумался: «Теперь у Буйнова руки развязаны, и он будет очень стараться перед своими хозяевами, чтобы оправдаться, он будет свирепствовать и мстить своим обидчикам».
Однако вслух произнес:
— Самому бы ему никак не выбраться. Безусловно, ему помогли, его вытащила сильная рука, а значит, кому-то он еще понадобился. Видимо, без хозяина не обошлось. Веские, очень веские аргументы ему преподнесли.
— Эх, Андрюха! Многого мы еще с тобой не знаем, что там, наверху, происходит, и повлиять мы не сможем, потому что все наше руководство в одной с ними упряжке. Так, мелочью занимаемся, а к серьезным делам нас и не подпустят. Помнишь, недавно крупная кража была?
— Помню!
— Начали плотно по ней работать, задержали подозреваемого мужика. Выбили признание, вещественные доказательства изъяли. Казалось, все, «приперли к стенке». Ан нет, поступило указание сверху уголовное дело передать другому следователю. Смотрю, на другой день уже выпустили этого мужика. Спрашиваю следователя: в чем дело? Он мне отвечает: «Обвиняемый изменил показания, а вы ранее вынудили его оговорить себя. Как бы прокуратура вас не привлекла к ответу». Вот чего бойся!
— А ты только сейчас это понял?
— Раньше я не обращал внимания, а когда сам соприкоснулся, то действительно понял, — отреагировал Левченко.
— А я уже давно это прошел. Но в силу закона и в неотвратимость наказания верю. Я заставлю всяких там жуликов и бандитов законы уважать. На том стояли и стоять будем. Верно, Леня?
— Верно, Андрюха!
* * *
«Гнус» позвонил Левченко и попросил встретиться. Через полчаса они встретились в условленном месте.
— Что случилось, Ваня?
— Вы мне как-то говорили, что среди вашего брата есть недобросовестные сотрудники. Одного, кажется, я знаю.
— Кто же он, говори?
— Это сын моей хозяйки.
— Миронов?
— Он самый.
— Откуда узнал?
«Гнус» пересказал весь разговор, который произошел между бабкой Агафьей и ее сыном. Внимательно выслушав собеседника, Левченко обратился к своему информатору:
— Об этом разговоре больше никому. Ты меня понимаешь?
— Конечно, понимаю, Леонид Андреевич.
— Я, в свою очередь, попытаюсь все проверить, насколько это возможно, — вслух сказал Левченко, а сам подумал: «Может быть, за этим кроется что-нибудь другое. Ведь Миронов — сотрудник сельского уголовного розыска и тем самым ведет оперативную разработку известного фигуранта. В общем, вопросов много, ответов нет».
* * *
Кабинет начальника УВД был огромный, здесь при желании могли вместиться все сотрудники УВД. Сейчас же в кабинете сидели двое.
— Рад за тебя, Петр Петрович, очень рад. Надеюсь, ты своим врагам спуску не дашь за то, что несколько месяцев провел в изоляторе?
— Конечно, моя месть не будет знать границ. Теперь я почувствовал силу и уверенность в себе. В изоляторе я много думал. И сейчас перед вами сидит не тот Буйнов, что был раньше, которым можно было помыкать любому начальнику, сидящему выше. Сейчас Буйнов другой.
— Это какой же, Петр Петрович?
— Нет, нет, вас это не касается. Это касается тех, кто упрятал меня в изолятор.
— Кого ты имеешь в виду? — с подозрением спросил Тихорецкий.
Буйнов с усмешкой посмотрел на собеседника, немного помолчав, ответил:
— Прокурора области и его прихвостней.
— Ха-ха-ха, рассмешил ты меня, однако. Не по твоим зубам он. Боюсь, об него ты зубы обломаешь, лучше не связывайся, вот мой совет. Здесь компетенция хозяина. А хозяин этого не позволит, потому что у них, как говорится, своя песня и поют они дуэтом.
