Дерюга жил на улице Урицкого вместе с матерью и бабкой и однажды услышал, как бабка рассказывала матери про нового жильца, седого старика, недавно въехавшего в их дом. Мол, между соседями идет слух, что старикашка тот не бедный.
Дерюга сидел в комнате, а сам внимательно прислушивался к разговору. А в голове уже зрели кой-какие планы. Сам раза два видел этого старика. Выглядит он солидно. Сразу видно, не из работяг. Одна печатка на пальце чего стоит. Выходит, права бабка, есть у старика денежки. Надо только найти способ взять их. И способ этот Дерюга быстро придумал. Неделю потратил, следил за стариком.
Тот был или слишком хитрый, или просто такой домосед, но на улицу выходил крайне редко. Только в магазин, а это в двух шагах от ихнего дома, и для того чтобы опустошить мусорное ведро. Причем последнее он делал с периодичностью не реже одного раза в три дня, и обычно по вечерам, как будто днем нельзя это сделать.
От Игоря Тулы требовалось совсем немного. Проследить за стариком и, когда он будет возвращаться с пустым ведром, подняться за ним следом по лестнице, подождать, пока старик отопрет дверь, тут же подбежать и, приставив к горлу старика нож, втолкнуть его в квартиру. Дверь при этом ни в коем случае не запирать. Чтобы потом старик не опознал Дерюгу, Игорь должен связать ему руки и завязать глаза. Потом они его немного поколотят, так, слегка, для острастки, допытаются, где старикашка хранит деньги, заберут все ценное и уйдут.
На случай непредвиденных обстоятельств они прихватили с собой по ножу. Хотя убивать старика уговора не было.
Последнее время Валентин Павлович Приходько жил с ощущением того, что в недалеком будущем в его жизни произойдет какое-то грандиозное событие. Лет десять назад он схоронил жену. И страшно боялся потерять сына. Руслан жил отдельно, но общее горе сблизило их как никогда. Старик постоянно ощущал неразрывную связь, где бы сын ни находился, словно некий телепатический мост соединял их. И только благодаря этой связи однажды спас сыну жизнь, когда во время очередного заказа жертва повела себя неадекватно, выпустив в киллера пару пуль из «вальтера», одна из которых попала Руслану в правый бок, едва не задев печень. Тогда Валентину Павловичу пришлось самому прооперировать сына и извлечь пулю. Хотя это было и нелегко. В больницу обращаться Руслан категорически отказался. Врачи сразу сообщат ментам о пациенте с огнестрельным ранением.
Руслан, как мог, скрывал от отца, чем он занимается, но Валентин Павлович не настолько глуп, чтобы не понять: те огромные деньги, которые появились у сына, невозможно заработать честным путем. Подозревал, что скорее всего сын с его навыками работы в спецназе вступил в какую-то группировку, но не осуждал его за это. Сам в далеких сороковых, не щадя жизни, воевал за родину, за Сталина, вернулся покалеченным, но ничего не получил взамен потерянного здоровья, кроме железных побрякушек, пылящихся в гардеробе на пиджаке.
Не миновала сия участь и Руслана. Тяжелейшее ранение в голову, глаза лишился, и какая за все это от государства плата?
Когда они встретились последний раз, Руслан принес сумку с долларами и попросил понадежнее спрятать. Валентин Павлович сказал:
– Ты знаешь, у меня такое ощущение, что-то скоро произойдет. Я пока не знаю, хорошее или плохое. Но произойдет обязательно.
– Это все предрассудки, – попытался отговорить отца Руслан. – Потерпи пару недель. А потом мы с тобой уедем отсюда. Навсегда.
– Уедем? И куда же? – спросил старик, с хитринкой всматриваясь в левый глаз сына. Эта привычка у бывшего врача сохранилась еще смолоду. Когда-то ставил диагноз больным по глазам. Теперь хотел узнать, что задумал сын. Он ведь не из тех, кто бросается словами.
Тогда Руслан прямо не ответил на вопрос отца, сказал уклончиво:
– Ты заслужил лучшей жизни, чем здесь. Скоро ты все узнаешь.
– Но я бы все-таки хотел узнать заранее, куда ты меня собираешься отвезти? – без успеха настаивал старик и беспокоился еще больше.
Но Руслан заранее решил не обговаривать детали предстоящего отъезда. Отцу доверял. Но лучше, если пока он не будет загружать свой старческий мозг мыслями о предстоящем переезде в страну, с жителями которой он так яростно сражался до конца войны.
– Подожди. Осталось немного ждать, – сказал Руслан на прощание и ушел. Перед этим он предупредил отца о том, что должно произойти через два дня. Чтобы случившееся не стало для него шоком. Пусть старик знает, что сгоревшим будет не он, а бродяга бомж. Но держать он себя должен перед людьми так, как будто очень скорбит по безвременно скончавшемуся сыну. Чтобы ни у кого не вызвать подозрений.
В тот вечер Валентин Павлович Приходько, как обычно, высыпал мусор из ведра в контейнер и быстро вернулся, помня о просьбе сына не оставлять квартиру надолго без присмотра. Сумма денег, которую он спрятал в тайнике под холодильником, была огромной.
Лампочка на лестничной площадке, как всегда, не горела, и старику пришлось повозиться в полумраке, прежде чем он попал ключом в замочную скважину. Для этого пришлось даже немного наклониться. Потом он распрямился и почувствовал над самым ухом чье-то прерывистое дыхание. Вздрогнул, но обернуться не успел.
Последовал сильный толчок в спину, от которого старик в буквальном смысле влетел в квартиру. Только тут он смог обернуться.
Перед ним стоял парень. На вид лет восемнадцать-двадцать. Короткая стрижка и довольно выразительные глаза, способные заставить собеседника смутиться. Но вряд ли этот наглец заявился сюда для простой беседы. В руке у него блеснуло лезвие охотничьего ножа.
«Черт возьми! Как этот малыш, едва ли не двухметрового роста, похож на молодого Руслана. Профиль лица, форма носа. И глаза», – старик был готов поручиться за такое сходство чем угодно. Сейчас даже не столько испугался, сколько удивился. Бывает же такое в жизни.
– Слушай, старик, – предупредил парень, поигрывая ножом перед лицом старика, – если не будешь глотку драть, останешься жив. Закричишь, воткну пикало тебе в сердце. Чего выбираешь?
– Лучше буду молчать, – охотно согласился старик, внимательно разглядывая лицо парня. Сказалась привычка врача смотреть в лица.
Игорю Туле это очень не понравилось. Вот уставился старый.
– Ты чего на меня таращишься так? Запомнить лицо хочешь?
– Да нет. Так я. Просто ты очень похож на одного человека. Очень…
– Артиста театра и кино, – негромко засмеялся парень. Во дает дед.
– Вон там, в ящике шкафа лежит фотография моего сына. Ты очень похож на него. Такое поразительное сходство, – теряясь от удивления, проговорил старик. – Хочешь, возьми фотографию. Посмотри сам.
– Ну, ты даешь, дед. Хочешь записать меня в свои внуки? Только вся эта твоя болтовня мне как-то по барабану. Давай лучше деньги сюда и печатку стяни с пальца. Если не хочешь, чтобы я оттяпал ее вместе с пальцем. Знаешь, дед, это очень больно. А ты же не хочешь этого?
В это время дверь открылась, и в квартиру ввалился Дерюга. Он хмуро глянул на старика, потом на Игоря и покачал головой.
– Охренел ты совсем, я вижу. Уже пять минут торчишь тут, и не мог старику зенки завязать! – заорал он на Тулу. – Стоишь тут лясы со старпером точишь. А ему надо дать по балде, и он сам все отдаст.
Старик жестким взглядом посмотрел на Дерюгу и сказал:
– Ты! Говнюк. Значит, ты, змееныш, решил меня ограбить? Я узнал тебя. Ты живешь в первом подъезде в нашем доме. Бандит!
Дерюга подскочил, схватил старика за горло.
– А вот это ты зря! Ты лучше не называй меня так. Это не я, а ты говнюк. Сейчас переломаю тебе хребет, и ты станешь говнюком. Будешь лежать и срать под себя, старый урод. И ссаться будешь.
– Погоди, Дерюга, – вступился Тула за старика. – Ну чего ты к нему пристал? Мы зачем пришли сюда? Подумаешь, говнюком обозвал.
– Заткнись! Ты должен был завязать ему глаза как договорились. Мне что, может, до утра надо было стоять за дверью, пока вы наговоритесь?
– Ну чего ты разошелся? Успокойся, – Тула тронул приятеля за плечо.
– Успокойся? Как я могу успокоиться, когда этот старый хрыч узнал меня. Он же теперь стуканет про меня ментам. А, старый? Стуканешь?
– Если вы сейчас же уйдете, я никому ничего не скажу, – пообещал старик. Видел, один из парней озлоблен и настроен решительно. В глазах нездоровый блеск, какой бывает только у наркоманов.
– Ну, ты смотри, бля! Этот старый пер еще грозит нам. Паскуда!
Тула заметил, что его приятель уже успел уколоться. Еще в колонии Дерюга попробовал наркотики, а когда оказался на свободе, окончательно пристрастился к ним. Говорил, что после приема дозы ощущает ясность в мыслях и, самое главное, уверенность в делах и поступках. Тула не возражал против наркоты. Если Дерюга так хочет. Но вот чего не хотел он сам, так это убивать старика, хотя и понимал, Дерюга прав, выдаст тот его. И никакие обещания не в счет. Хитрит старик.
