с Карехты сгорела машина, девятка. Они оба там.
– Это ты их?
Этот вопрос Ленька задал автоматически, еще не переведя мой ответ главарю. Я кивнул:
– Да, пришлось.
В глазах у него опять мелькнул страх. Похоже, парень не знает, кого надо бояться больше – своих хунхузов или нашу родню. Мое сообщение вызвало оживленную дискуссию среди китайцев, стоявших за стулом главного.
– А вот про этого. – Я кивнул на фото москвича. – Вы можете сказать, где вы его сфотали?
Конечно, никто и не подумал отвечать на мой вопрос.
– Это человек из Москвы. Когда я там жил, у меня был с ним конфликт на почве денег.
Ленька-китаец повернулся к «монаху», и они быстро что-то обсудили.
– Серьезное дело? Много денег? – повернулся он опять ко мне.
– Тогда казалось, да. Теперь же я думаю, это ерунда. Разводили они меня на пару лимонов.
Толмач опять начал переводить и тут же получил новый вопрос. Даже я уловил его смысл – баксы.
– Пару миллионов долларов? – уточнил Ленька.
Я засмеялся и тут же сморщился, ссохшиеся разбитые губы лопнули.
– Нет, конечно. Рубли. Так откуда у вас его фото?
Попробовал я еще раз. Как и в прошлый раз, мне ничего не ответили. Китайцы снова лопотали о чем-то.
– Вы хотите заняться золотом?
Похоже, Ленька получил новую тему для вопросов.
– Да вы что? Я же уже говорил! Мы не занимались и не собирались заниматься золотом! Наша семья занимается только нефритом. А на золоте вы сами знаете кто сидит.
Про это знали все в нашем районе, кроме разве совсем маленьких детей. Ну а эти, которые сами по уши сидели в этих делах, наверное, знали не только кто, но и могли перечислить, какой ручей кому принадлежит.
Вдруг сбоку мне опять прилетел точно такой же удар, что я получил, когда был связан. Я рухнул на пол. В голове гудело, она опять начала болеть. Лежа, я попробовал языком щеку – разбита изнутри об зубы. Рот быстро наполнялся кровью, я сплюнул. Слюна была тягучей и красной.
В этот раз я видел, кто это был, – я просто не ожидал такого. Бил тот самый худосочный маленький китаец, похожий на школьника, рука у него была просто железной. Я через прикрытые веки посмотрел на него – он стоял рядом, неподвижный, словно статуя. «Похоже, ждет только приказания, – подумал я. – Представляю, что будет, если он возьмется за меня по-настоящему. Наверное, боец какой-нибудь китайской борьбы, типа кунг-фу». У меня не было сомнения, что, попади он мне на кулак, ему не поможет никакое кунг-фу, свалю одним ударом. Но подраться нам тут явно не дадут, те несколько человек, что стоят за главарем, наверное, тоже не прочь размять об меня кулаки.
– Вставай, вставай, не представляйся.
Ко мне подбежал Ленька, подгоняемый скороговоркой «монаха».
– Бао ударил тебя не в полную силу, только чтобы освежить твою память. Ты вспомнил про золото?
Теперь отвечать я не торопился, мне совсем не хотелось опять попробовать железного детского кулачка маленького китайца. Но и говорить что-то такое, что пришлось бы им по вкусу, мне было нечего. Я на самом деле ни разу не слышал от дядьки о желании заняться золотом.
– При мне дядя Афанасий никогда не говорил о том, что он хочет зайти на золото, но, может быть, я не все знаю, – попытался я вывернуться, преподнеся информацию и вашим, и нашим. Как ни странно, похоже, мой ответ удовлетворил «монаха». После короткой беседы с ним Ленька сказал:
– Господин Линь считает, что ты говоришь правду. Теперь он хочет знать, что ты думаешь о возможных людях, что желают заняться золотом в районе? Знаешь ли ты таких? И как ты думаешь, эти люди, что на фото, почему они появились здесь? За тобой?
Я даже не понял вопрос полностью, меня словно током ударило – господин Линь! Неужели это тот самый, что вырезал половину артели на Седом ключе в Забайкальском Крае? Я знал еще несколько подобных случаев, и в Забайкальском крае, и в Иркутской области, возле Бодайбо. Про то, что господин Линь мог появиться у нас, в нашем районе, никто ни разу даже не намекал. Ни наши люди в полиции, ни информаторы из города. Да ну, не может быть, чтобы это был тот самый Линь, зачем ему появляться в Подгорном. Хунхузами здесь командовал какой-то толстый китаец, который безвылазно жил в Чите. Там у него было несколько русских жен и все прочие прелести богатого человека. Здесь он появлялся только несколько раз в году. Это я знал точно, поскольку в мои обязанности, кроме всего прочего, входило следить за конкурентами.
И лишь через некоторое время до меня дошел смысл остальных вопросов. Так теперь вы считаете, что я говорю правду? Блин! А как же дядька? Как все остальное – разгромленная база, украденный нефрит, трупы на базе? Что, теперь возьмем и разойдемся красиво? Зачем надо было начинать войну, а не расспросить сначала обо всем дядю Афанасия?
Я разозлился и хотел уже высказать все это вслух, но здравый смысл восторжествовал. К черту! Пока я в их руках, а не они у меня. К тому же в последнем вопросе для меня появился один ответ на мои вопросы, те, которые я хотел бы тоже задать. Значит, фотографии сделаны здесь, и москвич Николай появился в нашем захолустье! И раз они упомянуты рядом, похоже, эти покойники из машины тоже связаны с ним. Разведка у китаез поставлена хорошо, похоже, они следят за всеми подряд. Но надо было отвечать, и я, тщательно подбирая слова, заговорил:
– Я не знаю людей, которые бы сейчас хотели зайти на золото. Здесь все поделено, и те, кому надо, об этом знают. Что касается типов с фотографии, то я понятия не имею, зачем они здесь появились. Если за мной, тогда это только из мести. Деньги с меня их приезд не оправдал бы. Но в этом мире все возможно – может, они действительно хотят заняться металлом, однако я об этом абсолютно ничего не знаю. Даже то, что они появились здесь, я только от вас узнал.
В этот раз мой ответ китайцы обсуждали очень долго, хотя, может, они обсуждали еще что-то, во всяком случае, переводчик не подходил ко мне минут двадцать. Наконец он опять подошел ко мне.
– Наших людей в Сухом Ручье убили уже неделю назад. Те, кто сделал это, обязательно понесут наказание, господин Линь приехал специально для этого. Каждый должен платить по счетам. Он благодарит
