— Маньяков боится, — вздохнула я. Любкины страхи были общеизвестны, если ей верить, маньяки в нашем городе водились в изобилии и по неведомой причине тянулись к ней, как алкаш к бутылке. Маньяками она беспрестанно пугала всех, но особенно, конечно, себя. Хотя лично я ни о каких маньяках не слышала, а если они и обретались по соседству, то вели себя смирно.
— Кто-то действительно тобой интересовался, — взглянув на меня поверх очков, заметил Виссарион.
— Откуда знаешь? — насторожилась я.
— Люди говорят, — пожал он плечами. — На улице нет секретов.
— Тебя тоже выспрашивали?
— Меня только твой новый знакомый. А вот девкам вопросы задавали. Молдаванке, к примеру. Она, кстати, того мужика с Гороховым видела. А тот ведь вроде помер?
— Ага, — сказала я, устраиваясь за стойкой напротив него. — Это меня очень интересует.
— К Молдаванке подсел в баре мужик, похоже, тот же самый, что и к Любке подкатывал. Налил водки, о тебе выспрашивал. Чем занимаешься, с кем встречаешься… А до того она его с Гороховым видела в том же баре.
— В каком? — нахмурилась я.
— В «Тройке», забегаловка на углу Конной.
— Там, где тир?
— Точно. Думаю, недруг у тебя объявился, — глубокомысленно изрек Виссарион.
— Почему сразу недруг?
— А друзьям прятаться ни к чему.
— Можешь узнать, что за тип? — подумав, спросила я.
— Чем, по-твоему, я сейчас занят? До сих пор молчал, потому что сказать нечего, но раз уж эта сорока растрезвонила… Если намекнешь, откуда могло его ветром надуть, узнать, что да как, будет легче.
Виссарион уткнулся в книгу, давая понять, что я вправе не обратить внимания на его последние слова. Я задумалась, а через несколько минут с прискорбием констатировала:
— Черт его знает. Был у меня когда-то приятель, но на него не похоже.
— Ага, — кивнул Виссарион. Это его «ага» звучало скорее как «не хочешь — не говори», на том можно было бы разговор и закончить, но я, против обыкновения, решила продолжить.
— Кто-то устроил в городе настоящую резню. И выбирает почему-то моих знакомых.
Виссарион оставил книгу и теперь смотрел мне в глаза, ожидая продолжения, но я не спешила. И так сказала достаточно.
— Они не очень хорошие люди, — изрек Виссарион.
— Допустим. Но мне бы хотелось знать, кого посетила идея избавить от них этот мир.
— Потому что кое-кто может решить, что тебе их смерть на руку?
Разговор принял опасный характер. И я, и Виссарион это понимали и говорили так, точно ступали по тонкому льду. Я кивнула, отводя взгляд, и он кивнул.
— О тебе говорят разное. Возможно, есть в этих разговорах правда. Но у меня есть глаза, и я ими многое вижу. Например, я вижу, что ты хороший человек. Не усмехайся. И я хочу тебе помочь.
— Спасибо, — сказала я. — А теперь, если не возражаешь, я вернусь к роялю.
— Считай, что сегодня у тебя выходной.
— С какой стати?
— Твой парень.
Виссарион качнул головой в направлении двери. Она открылась, и в бар вошел Борька. Вид он имел странно-виноватый и даже боязливый, как будто опасался, что его выгонят.
— Салют, — сказал с улыбкой, улыбка вышла неестественной, он смутился и добавил:
— Мне нравится это приветствие.
— А ты нравишься ей, — заметил Виссарион, кивнув на меня, хотя его об этом никто не просил.
— Я поднимался к тебе, — переминался Борька с ноги на ногу. — Потом подумал, что смогу застать тебя здесь.
— Она заглянула на пять минут, — вновь вмешался Виссарион.
Я взяла Борьку под руку, и мы вышли на улицу.
— Ты ко мне по делу? — спросила я.
— Просто хотел тебя увидеть, — вроде бы удивился он.
Неужто еще не знает, дружок из прокуратуры не успел открыть ему глаза? Впрочем, это вопрос времени. Не знает, так скоро узнает.
— Куда мы идем? — спросил Борька.
— Ко мне. У тебя есть другие предложения?
— Я за тобой хоть на край света, — нервно хихикнул он.
— Серьезно? С чего это вдруг?
— Ну… — Борька пожал плечами, покрутил головой и усмехнулся:
— Звучит ужасно глупо, но, кажется, я влюбился.
— Действительно, глупо, — согласилась я.
— Я тебе не нравлюсь? — теперь он нахмурился.
— От «нравишься» до «влюбился» довольно большое расстояние.
— Но у меня есть шанс? — Он хотел, чтобы его слова прозвучали шутливо.
— Шанс всегда есть. — Мне уже надоел этот разговор, и я порадовалась, что мы подошли к дому.
Как я умудрилась не заметить машину Ника, не знаю. Должно быть, глубокие размышления сыграли со мной дурацкую шутку: я ничего не видела вокруг. Открыла дверь, пропустила вперед Борьку и лишь тогда сообразила, что у меня гости. Ник в компании Артема пялился в телевизор с банкой пива в руках.
— А вот и наша красавица, — повернувшись ко мне, возвестил он. — Здравствуй, моя прелесть.
— Мы начали скучать, — поддакнул Артем, глядя на Борьку с пакостной улыбкой. Разумеется, ничего хорошего от этой встречи я не ждала. Трудно представить, что придет в голову Нику. То есть представить можно любую пакость. Я к его пакостям привыкла, а вот на неподготовленного зрителя они, как правило, производят неизгладимое впечатление.
В Борьке чувствовалась растерянность. Он еще не понимал, что происходит, и понятия не имел, как себя вести.
— Познакомь нас с дружком, — загнусавил Артем.
— Не вижу необходимости.
— А где же вежливость? Должны мы знать, кто теперь тебя трахает?
— Провожу человека до двери и все тебе подробно расскажу, — спокойно ответила я. Сейчас главное избавиться от Борьки, пока он не пришел в себя и не наделал глупостей. — Идем, — позвала я.
— Нет-нет, что ты, — вдруг заговорил Ник, поднимаясь. — Мы, собственно, на минуту. — Улыбка выглядела вполне по-человечески, но это мало что значит.
Подхватив меня под руку, Ник пошел на кухню.
— У тебя занятные знакомства, — ласково сказал он, кивнув в сторону комнаты. — Надеюсь, ты в курсе, что они с нашим общим приятелем, ныне покойным, были друзьями? Может, не такой он дурак?
— Может, — согласилась я.
— Что ж, если светлый разум тебя не оставил, я могу быть совершенно спокоен.
Ник поцеловал меня и пошел к входной двери, позвав Артема. Тот в некотором недоумении поплелся следом. Дверь за ними захлопнулась, а Борька обрел голос.
— Пожалуй, я тоже пойду…
Сказать-то он так сказал, но продолжал топтаться на месте.
Я вернулась в кухню и стала готовить кофе. Через минуту там появился Борька.
— Как я должен это понимать?
— Что? — не поворачиваясь, спросила я.
— Все это. Ты спишь со мной, а в твоей квартире сидят какие-то придурки, точно у себя дома.
— Я как-то пробовала их выгнать и схлопотала по шее.
— Юля, послушай… Я понимаю, у всех в жизни бывают ошибки, но…
— Вот сейчас ты делаешь одну из них, — перебила я. — Собираешься читать мне проповедь. Хочешь, садись и пей кофе, не хочешь — уходи. Только избавь меня от банальностей.
— Ты с ним спишь? — зло спросил он. Уйти он по неведомой причине не мог, а злился за это, разумеется, на меня. Сообразив, что отвечать я не буду, Борька продолжил с обидой:
— У него ключи от твоей квартиры. Зачем ты привела меня сюда? Нарочно устроила этот спектакль? Для чего?
— Ты говорил, у тебя есть друг в прокуратуре? — спросила я.
— Говорил, — помедлив, ответил Борька. — При чем здесь мой друг?
— Можно обойтись без друга, — согласилась я. — В моей биографии есть кое-что, что должно тебя заинтересовать. К примеру, довольно большой срок за распространение наркотиков. Со справкой об освобождении устроиться в этой жизни довольно сложно. Я не жалуюсь, а объясняю ситуацию. Как ни странно, помог мне Ник. Многие считают его мерзавцем, и я, кстати, тоже, но он мне помог. И я ему благодарна за это. Оттого терплю его выходки и иногда ложусь с ним в постель, когда он этого хочет. Вот и все.
По борькиному лицу я поняла, что Америку не открыла, о моей судимости он знал, должно быть, его уже просветили, тем более мне было непонятно его поведение. Ему было больно, я это чувствовала. И он ничего не мог поделать с этой болью.
— Тебе не стоило приходить, — сказала я.
— Ты поэтому не позвонила тогда? Поэтому? Хорошо, допустим он тебе когда-то помог, большое ему за это спасибо, но теперь, если вас ничего не связывает, кроме твоей дурацкой благодарности… Извини, — вздохнул он. — Извини, не знаю, что со мной происходит. То есть знаю, конечно. Я, кажется, в самом деле влюбился в тебя. Скверно, правда?
— Никуда не годится, — кивнула я. — Тем более что я в тебя, кажется, тоже.
— Это уж совсем плохо, — улыбнулся он.
— Еще как. Вот что я подумала: а не поехать ли нам куда-нибудь и не напиться ли по такому поводу?
— Гениально.
Я пошла переодеваться, Борька застегнул мне «молнию» на платье, и когда мы уже готовы были выйти из квартиры, обнял и поцеловал.
— Мы безбожно напьемся.
