– Нет. Паша не настаивал. У него в Москве уже своя тусовка была. Криминальная. Новые друзья, свои интересы. Он от нас отошел, можно сказать.
– Прежней дружбы уже не было.
– Что верно, то верно.
– Скажите, а Горохов мог убить Дробова?
Синицкий задумался.
– Сгоряча, наверное, мог. Однажды он ему даже угрожал расправой.
– Я весь внимание. – Бойков заерзал в кресле, устраиваясь поудобней.
Синицкий нервно посмотрел по сторонам, бросил взгляд в зеркало заднего вида.
– Да вы не бойтесь, Горохов ничего не узнает о нашем разговоре.
– А я и не боюсь. – В голосе Синицкого послышалось удивление.
Он будто упрекал себя за собственную слабость.
– Когда Горохов угрожал Дробову?
– Давно это было. Мы еще дружили. С нами таскалась Алла, сестра Горохова. Она за Костей бегала. Он сначала нос от нее воротил, потом стерпелось и даже слюбилось. Но женился все равно на другой. Горохов тогда уже бандитствовал. Он узнал, что Костя Аллу бросил, приезжал к нему, угрожал. Сказал, что не простит.
– Так, может, и не простил?
– Нет, потом все наладилось. Алла замуж за Мишу Жилкина вышла.
– Вы его знаете?
– Да, пересекались одно время. Не скажу, что плотно. У меня девушка была. Сейчас она моя жена. В общем, Ира дружила с Леной Ключниковой. За ней Миша Жилкин бегал, а она вышла за Илью Замятова.
– Вы и его знали?
– Мы одно время семьями дружили. Потом между Ирой и Леной черная кошка пробежала. У баб свои пироги. А мы с Ильей здороваемся, если встречаемся. Не ссорились.
– Илья Замятов был счастлив в браке? – Бойков рискнул отклониться от главной линии разговора.
– Да. – Синицкий вопросительно глянул на него.
– Жилкин ему случайно не завидовал?
– Нет. Он как-то не очень по Лене страдал, больше от одиночества.
– В смысле?..
– Да робкий он какой-то. Вроде бы симпатичный, должен нравиться бабам, а ничего не выходило. Если случались романы, то ненадолго. Слабый он, а женщины таких не любят. Потом с Аллой у них закрутилось. Она вышла за него замуж. Жизнь, можно сказать, наладилась. Как мне теперь Мишке в глаза смотреть, не знаю.
– А что не так?
– А вам, я смотрю, все интересно. – Синицкий усмехнулся. – Вот скажите, какое угрозыску дело до Ильи Замятова? Счастлив он в браке, и что?
– Был счастлив.
– Что значит был?
– Нет его. Пропал. Есть подозрение, что Замятова убил Горохов.
– Горохов?! Илью?!. Зачем ему это?
– Может, Замятов рассказывал про дорогу на Селезневку? Он должен был ее строить.
– Нет, не рассказывал. Мы с ним походя общаемся. Привет, как дела…
– Жилкин хотел строить эту дорогу. А Горохов, скажем так, защищал его интересы.
– Горохов убил Илью?
– Очень может быть.
– В это нетрудно поверить. – Синицкий нервно забарабанил пальцами по баранке руля.
– Но вы ничего толком не знаете?
– Нет.
– Может, Замятова и Дробова связывали деловые отношения?
– Нет, не было ничего такого. Костя пытался строительным бизнесом заняться. Людей нашел квартиры отделывать. Закончилось это тем, что он сам работу доделывал. Напортачили они там, еще и должны остались. Бригада разбежалась. Не всем дано бизнесом заниматься. У Ильи получилось. Да и у Миши. Но у Замятова все хорошо было, а Жилкин… Вы спрашивали, почему мне стыдно Мише в глаза смотреть.
– Почему? – хватаясь за ускользнувшую нить, спросил Бойков.
– Вы вот сказали, что Горохов защищал его интересы. Нет, он у Миши на шее как ярмо сидел. А кто Жилкина с Аллой познакомил? Я.
– Жилкин же не призывает вас к ответу.
– Нет, конечно. Но ситуация нехорошая. Да, Горохов дал Мише денег на бизнес. Он когда в первый раз освободился, в какое-то дело влез. Хорошие бабки сделал. Мише на развитие дал. Тот и без них мог бы подняться. Но Горохову этого не объяснить. Он у него на шее плотно сидел. Как пиявка присосался. До сих пор дома у него живет.
– Вы это знаете?
– Костя рассказывал. Сидели за рюмочкой. Он Мишку жалел, а его жену потаптывал.
– Дробов не скрывал свой роман с Аллой Жилкиной?
– Нет. Квартиру попросил меня снять. Они обычно на даче у него встречались, а это не близко. Зимой еще и холодно. Пока протопишь, уже и расхочется. – Синицкий усмехнулся. – А я недвижимостью сейчас занимаюсь, в риелторской компании работаю. Вот он меня и попросил. За год вперед хозяйке заплатил.
– А когда квартиру снял?
– Прошлой осенью, в ноябре. Говорю же, холодно на даче было.
– А когда вы Дробова в последний раз видели?
Синицкий не запирался, на контакт шел охотно, и мотива убивать Дробова у него вроде бы не было, но Бойков должен был задать ему ряд неудобных вопросов.
Если женщина не права, с ней лучше не спорить. Впрочем, Архаров и не собирался бодаться с хозяйкой квартиры, которая очень уж энергично выражала свое недовольство. То лоб наморщит, то взглядом сверкнет, то слово недоброе скажет.
Понять ее можно. Белоковск – не самый маленький город. Чтобы открыть квартиру, ей пришлось ехать с одного конца на другой, да еще и с работы отпрашиваться.
Но все-таки Ольга Ивановна приехала и вместе с опергруппой поднялась на седьмой этаж. Она открыла дверь в межквартирный тамбур, сунула ключ в замочную скважину. Тут-то ее и осенило.
– А постановление на обыск у вас есть?
– Нет. Обыскивать квартиру мы не собираемся, – ответил Бойков.
– Без постановления нельзя. – Ольга Ивановна порывисто вытащила ключ, сунула его в карман и даже повернулась спиной к двери, чтобы выйти из тамбура. Но на пути у нее стоял Архаров. Обойти его она не смогла.
– Ольга Ивановна, постановление будет. Тогда вам придется снова отпрашиваться с работы. А путь, вы сами говорите, неблизкий.
– Ничего, я завтра забираю машину из ремонта. Доеду. – Она шагнула в сторону, чтобы обойти Архарова, но не рискнула просунуться в пространство между его плечом и стеной.
Он даже не шелохнулся, а женщина все равно шарахнулась назад.
– Это произвол! Я буду жаловаться!
– Ольга Ивановна, вы же дорожите своей репутацией. А она под угрозой, – невесело сказал Архаров.
– Не нужно ее трогать!
– Не хотелось бы, но чтобы получить постановление на обыск, нам придется объявить вашу квартиру притоном. У нас есть для этого основания. Константин Дробов снял ее для организации любовных свиданий.
– Я говорила с ним, не запрещала ему приводить женщин. А что здесь такого?
– Это вы спросите у следователя, когда вас обвинят в содержании притона.
– Да что вы такое говорите! – Женщина всплеснула руками.
– Но вас ни в чем не обвинят, если вы не заставите нас бегать за постановлением.
– Да, конечно! – Ольга Ивановна ловко вставила ключ в замочную скважину и распахнула дверь.
В прихожей Архаров увидел ковровую дорожку, которая тянулась от гостиной до двери в ванную. Она не была смята, но лежала косо и даже изогнуто. Так бывает, когда дорожку поправляют не руками, а ногой.
Он еще не зашел в гостиную, но уже увидел косо стоящее кресло, на сиденье которого лежала скомканная накидка. Угол ковра возле кресла был смят и завернут. Стеклянная створка гарнитурного шкафа разбита. Возможно, головой.
Насколько знал Архаров, экспертиза не обнаружила в волосах Дробова осколков стекла. Но створку шкафа мог разбить убийца, когда душил Дробова. Он сидел на полу возле кресла и держал Дробова за шею. Тот пытался вырваться, хватался за кресло, скомкал накидку.
Майор заглянул в гостиную и увидел журнальный столик перед диваном. На нем хрустальные бокалы, бутылка шампанского, распечатанная коробка конфет. Накидка на диване смята, но не скомкана. Если здесь и происходила борьба, то, скорее всего, не на смерть, а в удовольствие.
А что творилось в спальне?
Архаров сдал назад, по пути осмотрел шкаф, возле которого стоял, и в боковой стенке обнаружил отверстие, очень похожее на пулевое.
Это было еще не все. Он заметил, что зеркало в прихожей разбито. В центре паутины зияла небольшая дырочка, оставленная чем-то тяжелым и, скорее всего, металлическим.
Архаров заглянул в спальню, на кухню, на всякий случай осмотрел туалет и ванную. В доме, за некоторыми исключениями, порядок. Людей нет – ни живых, ни мертвых.
Он вышел в тамбур, где находился Бойков, и распорядился:
– Олег, звони Брагину, пусть подъезжает. И чем быстрей, тем лучше.
Архаров не стал возвращаться в квартиру. Он и без того наследил там. Общее представление майор получил, а подробностями пусть займутся эксперты.
Егор вышел на лестничную площадку, где под присмотром участкового томилась в ожидании хозяйка.
– Ольга Ивановна, боюсь, что в вашей квартире произошло убийство.
– Там труп?! – Она невольно подалась к двери.
Архаров попридержал ее, взяв за локоток:
– Нет, его уже вывезли.
– А кровь?
– Крови нет. Константина Дробова задушили днем двадцать девятого июня, а вывезли утром тридцатого, – вспомнив свою встречу с Надымовым и Порошиным, сказал Архаров и выразительно посмотрел на Бойкова, который подошел к нему: – Позвонил?
