Ильин решил продолжать тайную разработку своего опытного коллеги. Он ещё не знал, как будет действовать, но надеялся на удачу, не замедлившую подать ему знак, что она уже близка и тоже жаждет с ним встречи. Эксперт Белов дал категорическое заключение: вовсе не Тягач оставил свои отпечатки пальцев на краю приклада снайперской винтовки. Теперь шансы изобличить Круглова неизмеримо возросли. Все должен был решить завтрашний день, и Ильин начал продумывать детали осуществления своего замысла. План был прост, и дело оставалось за малым: найти предлог, чтобы заманить Круглова к себе в кабинет.
На следующее утро Ильин, приготовив все необходимое и предупредив эксперта Белова, сидел на своем рабочем месте и думал, как же заполучить Круглова к себе в кабинет. Конечно, он мог просто позвонить Круглову, попросить того зайти, сказав, что у него есть интересующие коллегу данные, и заговорить о Тягаче. Но это сразу вызвало бы подозрение Круглова: хотя по должностному положению Ильин был с ним равен, но из уважения к возрасту и опыту Круглова он всегда с новостями шел к старшему коллеге сам. Как быть? Надо срочно что-то придумать.
И тут раздавшийся стук в дверь положил конец его размышлениям: вошел Круглов. «На ловца и зверь бежит, — мелькнуло в голове у Ильина, — а как ему было не явиться: слух об убийстве Сурка, а затем и ликвидации расстрелявшего его Тягача уже разнесся по всему управлению, и Круглов должен был продолжить состоявшийся ранее со мной разговор о появлении в городе числящегося в покойниках человека».
Увидев появившегося у него в кабинете старого сыщика, Ильин уже не сомневался в успехе: такое неожиданное исполнение без всяких усилий его желания в их розыскных делах бывает редко и, безусловно, предвещает победу и быстрое завершение дела.
Круглов был неестественно оживлен и разговорчив:
— Слушай, Ильин, а твой «источник» не обознался и оказался прав: Тягач три дня назад ещё был жив и разъезжал по городу. Похоже, он Ветерка и Тушу завалил из личной мести, а Сурка — по чьему-то тайному приказу. Я понимаю так, что и побег ему мафия организовала для отстрела ставших ей ненужными людей. Ну а ты как считаешь?
«Он хочет прощупать, что установлено по делу об убийстве Сурка и не знаю ли я о его негласных контактах с Тягачом», — подумал Ильин, а вслух произнес:
— Да, жаль парня, но все-таки мы оказались правы, числя его в покойниках: мужик был обречен. И заметь, Круглов, он гробил уголовников, а не честных граждан, а значит, был наш человек. И начинал он хорошо, тогда, два года назад, раскрыв нам несколько громких дел. Не знаю, как ты, но я чувствую себя виноватым перед ним, ведь по нашему заданию он в преступную среду внедрился.
— Ну тут ты перехватил: мы же его ножом бабу пьяную колоть не учили, — раздраженно заметил Круглов.
— А все равно, Круглов, у меня муторно на душе. Выпить бы надо. Да в одиночку душу заливать коньяком не хотелось. Ты как раз вовремя зашел составить мне компанию. Давай помянем Серегу Климова. Мы оба его знали, и не с худшей стороны.
И, словно уже получив согласие, Ильин достал початую бутылку коньяка и наполнил на четверть два стакана, стоявшие на тумбочке.
Круглов немного помедлил, но после некоторых колебаний взял в руку стакан:
— Ты, пожалуй, прав, Ильин, за Серегу, хоть он и убийца, выпить можно. Правильно говорится: «не судите, да не судимы будете».
И он залпом выпил темно-коричневую жидкость. Ставя опустевший стакан на место, еле удержался от желания провести ладонью о тонкие прозрачные стенки, чтобы смазать свои отпечатки. Опытный сыщик, он сразу разгадал тайный смысл этого поминовения души Тягача. Но его отказ от выпивки мог вызвать новые подозрения, да и в любом случае не спас бы его: все равно если за него возьмутся всерьез, то найдут способ получить отпечатки пальцев.
«Но зачем им нужны мои пальчики? Где я мог наследить? Вроде нигде». И Круглов, распрощавшись с Ильиным и поблагодарив его за угощение, вышел из кабинета. Стремясь проверить свою догадку, Круглов не стал дежурить у кабинета Ильина, а сразу прошел в другой конец здания и занял положение, выгодное для наблюдения, за выступом стены. Ему не пришлось долго ждать. Выждав минут пять, Ильин, аккуратно взявшись за края стакана, из которого пил Круглов, поместил его в картонную коробку из-под обуви и, убедившись, что Круглова нет возле кабинета, направился к эксперту Белову, не заметив притаившегося неподалеку старого сыщика. Белов его уже ждал: «Ох, Ильин, вечно у тебя тайны и происшествия и все с ярлыком „срочно“! Когда-нибудь ты втравишь меня в историю. Постановления о производстве экспертизы, подписанного начальством, конечно, нет? Я так и думал».
— Костя, мне сейчас официальное заключение без надобности. Скажи просто так, по дружбе, попал я в «цвет» или промазал. Но сдается мне, пальчики на стакане оставил тот же человек, что и на прикладе снайперской винтовки, из которой Сурка завалили.
— Кто он? Не скажешь? — спросил Белов, уже начиная колдовать над принесенным стаканом.
— Пока нет. Я понимаю, для категорического заключения нужно время, но если предварительно, ориентировочно, так сказать, для оперативного использования?
— Хорошо, посиди немного. Это будет несложно: у того, кто оставил отпечатки на прикладе, на большом пальце характерный шрам. Так что если ты сработал правильно, то уже через несколько минут дам четкий ответ.
Ильин, присев на стул, с волнением стал ждать результата.
Но ещё большее волнение испытывал Круглов. Он напряженно пытался вспомнить, где же мог наследить. На месте убийства Тягача этого не могло быть: использованное оружие он увез с собой и выбросил в озеро. Оставалась только одна возможность его зацепить за оставленные неосторожно отпечатки пальцев: снайперская винтовка. Но вчера утром он вел себя с ней аккуратно и при перевозке, и при переноске из машины на крышу дома, да и перед тем как распаковать, надевал перчатки. Нет, не мог он оставить отпечатки в тот день! А накануне?!
И в этот момент Круглов почувствовал, как все его тело вспыхнуло и капли пота потекли со лба, словно в похмельном состоянии он взобрался на верхнюю полку в сауне: сыщик вспомнил свою роковую ошибку. Вечером, накануне убийства Сурка, он упаковывал винтовку в чехол между рыболовными снастями, эта штуковина никак не хотела влезать, и он, взяв её аккуратно двумя пальцами за край приклада, вдавил поглубже, чтобы затянуть бечевку на упаковке. Он ещё подумал, что на крыше дома оботрет приклад. Но события и волнения следующего дня, да и боязнь быть замеченным на крыше и потом опознанным случайными свидетелями, заставили его забыть об этом вечернем эпизоде. А зря!
«Если Ильин проверяет именно те отпечатки, то я пропал. Это в кино Штирлиц сумел объяснить наличие своих пальчиков на шпионской рации. А отпечатки с винтовки снимали прямо на крыше, а я туда не выезжал, находясь на рыбалке. В лучшем случае могу выдвинуть версию, что винтовку хотел оставить себе в личное пользование, да её у меня украли. Но кто этому поверит, да ещё при наличии сведений о моих контактах с Тягачом и встрече с охранником Сурка? Дело плохо! Но не будем паниковать. Подождем немного».
Последующие минуты показались ему вечностью. По довольному лицу Ильина, вышедшего из кабинета эксперта и быстро направившегося прямо в кабинет начальника управления, стало ясно, что надежды нет.
Круглов повернулся и, не заходя к себе в кабинет, ринулся вниз по лестнице. И хотя вряд ли успели предупредить старшину, стоявшего у выхода из управления, но все равно Круглов весь напрягся, проходя мимо него нарочито медленным шагом. Едва взглянув на предъявленное удостоверение, старшина равнодушно отвернулся, и Круглов выскочил на улицу. Сегодня он, как назло, приехал на работу без машины и потому был вынужден искать такси. Ему не везло, и он потратил минут десять, прежде чем нашел попутный транспорт. Перед каждым светофором приходилось долго стоять, ожидая зеленый свет, и Круглов, нервничая, матерился сквозь зубы: все в этот день было против него.
Но вот машина остановилась во дворе его дома, и Круглов, расплатившись с водителем, вбежал в свой подъезд. У него уже иссякало терпение, и он, не дожидаясь вызова лифта, бегом взбежал на третий этаж. Ключ никак не хотел входить в замочную скважину, и ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы заставить пальцы слушаться. Наконец замок открылся и Круглов, вбежав в свою квартиру, поспешно захлопнул за собой дверь.
На какое-то мгновение ему показалось, что он теперь в безопасности, но тут же пришло осознание очевидной глупости ощущения, что фанерная дверь может его защитить от крепких парней из СОБРа. Круглов ненадолго оживился, кинулся к шкафу и достал из нижнего ящика две сберкнижки и стянутую тонким резиновым жгутиком пачку денег. Затем суетливо принялся доставать из-под кровати чемодан. Тот, как назло, за что-то зацепился и не хотел вылезать. Круглов со злос-тью рванул чемодан на себя и, оторвав пластмассовый уголок, вытащил наружу. «Скорее, скорее к выходу!». И тут его словно кто-то невидимый лишил воли и вынудил остановиться: «Куда я спешу? Зачем? И к кому?»
