VIII
Здравствуйте-здравствуйте: как я рад вас видеть! Мало у кого здесь бывают посетители, тем более такие: не гопники какие-нибудь и не менты, желающие что-то вытянуть у того, кто полностью в их власти и ничего не может им противопоставить. А люди думающие и – можно сказать даже – творческие, способные выслушать тебя и понять и даже посочувствовать. Как там ваша диссертация продвигается: или вы только ещё материалы собираете? Тут, наверно, можно много что нарыть, для всяких исследований тут хорошее местечко. Кстати, слышал я недавно, что засняли в одной церкви, как сквозь икону медленно проступают капли: за десять лет их насчитали, кажется, штук шесть или семь, неизменно объявляя чудом. Интересно: а им никогда не хотелось посчитать, сколько капель непонятной жидкости просачивается с потолка тюремной камеры или какой-нибудь задрипанной коммуналки, особенно находящейся на последнем этаже, и особенно после сильных дождей? Я думаю: они будут сильно удивлены и обрадованы, вот только вряд ли камерные сидельцы или жильцы коммуналки будут рады этому постоянному чуду: кто им только поможет избавиться от него, ведь ни власти, ни церковь не берутся за такую задачу, ограничивая себя самым общим руководством.
Языком что-то плести – особо много ума не надо, тут дело упирается в трепологические так сказать способности, и главное – чтобы попался адекватный собеседник. Вот как вы, например: не каждый ведь поймёт, что человек, сидящий в одиночке, и не совсем уже человек, и общение для него – гораздо больше, чем просто общение. С вертухаями ведь не поговоришь, они глядят на тебя волком, и будь их воля, так же как волки и загрызли бы. Так что тяжко приходится здесь тем, кто не сошёл пока с ума и на что-то ещё надеется. Это не вы случайно попросили выписать «Науку и жизнь»? Очень вам благодарен, а то даже если с кем-то и можно поговорить, то умом и образованием они совсем не блещут. И ту же «Науку и жизнь» они только на сортирную бумагу употребить могут, никак не иначе. Или на пакетики для наркоты, которая регулярно находит сюда дорогу. Я?! Ну что вы: такую дрянь я и раньше не потреблял, и теперь уж – тем более, а если учесть: за какие деньги она достаётся… У меня таких здесь точно никогда не будет, и только настоящие барыги – в прежней жизни – могут такое себе позволить.
А я совершенно не об этом думаю: мне в голову совершенно разные вопросы приходят, к делу не относящиеся, ну например такой: а ведь белка – это ж пушистая крыса! Вы обстригите её: и сами увидите, что останется. Сам я такого никогда не делал, конечно, хотя крыс и повидал достаточно. Я про настоящих полноценных грызунов, с острыми такими зубками и длинными лысыми хвостами говорю. Где я встречал их? Ну, ещё в том подвале, где у нас качалка была: я ж помню, как аккуратно они высовывали мордочки из тёмных щелей и шебуршали чем-то за диваном. Колян на них тогда иногда ещё охоту организовывал, если их много становилось. Каждый брал палку или металлический прут и шуровал под диваном, пока не удавалось подцепить какую-нибудь тварь. Даже раненая она была опасна и могла хорошо так тяпнуть, так что мы совместными усилиями потом добивали заразу, а тушку выкидывали в помойку.
Или когда я работал официантом в кафе – в самом первом месте: там ведь собиралась такая свалка! Убивать я их там больше не убивал, но гонять приходилось, так что дело это было мне вполне знакомо. Так вот: когда меня тогда политик поймал – за съёмкой – то я сразу почувствовал себя на месте такой крысы. Парочка жирных охранников, раздавивших мою мыльницу и лупящих меня на глазах того самого политика, возлежащего на шикарном таком сексодроме: то ещё было зрелище! Я ведь застукал его с какой-то девкой, явно не женой, также имевшейся у начинающего молодого политика, и чем-то таким непонятным занимавшегося в приватной обстановке. Так что когда я обломал ему кайф, а потом ещё и обнаружился фотик, он просто озверел. Он даже сам меня для начала двинул! И продолжил смотреть, как охранники молотят беззащитную жертву – а били они по всему телу и голове, и хоть я и попытался применить старую тактику – закосить под слабоумного ребёнка – в тот раз у меня полный облом вышел!
Разумеется, он спрашивал ещё – а кто меня послал, на кого я работаю и для каких целей, собственно, я залез к нему на дачу. Что я мог ответить? Всю инициативу, разумеется, я взял на себя, представившись начинающим репортёром. Но он не поверил, так что мне перепало ещё несколько десятков ударов, а когда и после них я ничего не сказал, он приказал связать моё тельце.
Да, вляпался я тогда по-настоящему, кто же мог представить, что начинающий политик окажется бывшим бандитом, с кучей старых выработанных привычек и замашек, так что повезло, что в итоге меня не покалечили. Он заставил признаться – кто я такой, где живу и кем работаю – но с Владимиром Семёновичем, по всей видимости, его ещё не сводила судьба, так что в конце концов меня отпустили. «Но если что: найдём и уроем!» Я абсолютно серьёзно воспринял явную угрозу, и когда после недельного отлёживания дома наконец позвонил в фирму, то ничуть не удивился результату: больше я там не работал, они – как и предупреждали – не желали знать меня и иметь со мной ничего общего, и пришлось мне в итоге начинать карьеру с самого начала.
Ну то есть искать – что делать дальше. Срочности особой здесь не возникало, за время работы я подкопил деньжат, так что их хватило бы на год или два, тем более учитывая другие накопления. Я же вам рассказывал про Романа и мои с ним экспедиции: мы, наверно, раз десять прокатились с ним по самым злачным и прибыльным местам страны, так что в запасе у меня имелась куча побрякушек оттуда. Мобилы, как правило, я быстро загонял по дешёвке – вон сколько ими повсюду торгуют! – а что касается остального улова: там происходило по-всякому. Да я мог хоть магазинчик открывать, как бы только я объяснил обилие самого разнообразного хлама, всяких там зажигалок и кошельков, или золотых и серебряных цацок, которыми я мог обвешать не одну тёлку сверху донизу. Хотя с тёлками-то было и опасно и ненадёжно, так что цацки я по-тихому сбагривал кавказцам у метро. Видели объявления на стоящей где-нибудь в людном месте машине: «покупаем золото, серебро»? Именно с ними я имел тогда дело, аккуратно выбрасывая по два-три украшения за раз и больше не связываясь с одним с тем же скупщиком. Они ведь могли понять – кто я такой, а потом выследить и поймать, и даже здесь не хватало особой надёжности. Так что в конце концов – когда запасы прилично опустошились – я занялся поисками нового дела.
Если вы думаете: что придумать и внедрить что-то новое легко, то сильно заблуждаетесь. Вон взять ту же воровскую элиту: каждый из них идёт по своей тропе, проложенной, можно сказать, задолго до них: кто-то становится форточником, кто-то медвежатником, кто-то специализируется на обшаривании сумок и карманов, совмещая иногда разные области и достигая в них совершенства. Мало кто способен на большее: взять весь предыдущий опыт и сделать из него что-то своё, незаёмное, так чтобы гордо сказать: это придумал я! Так вот: я на самом деле был таким исключением из правила, мне никто никогда ничего не рассказывал про финансовые пирамиды, но я сразу понял их суть и смысл, и так же точно дело обстояло с разными техническими новинками, с помощью которых я научился облапошивать глупых доверчивых буратин, зарабатывая неплохие деньги.
Взять те же мобилы: удобную и ценную вещь, особую пользу от которых я понял, познакомившись с Артёмом. Я, кажется, ещё про него не рассказывал: он был технарём, закончившим инженерный вуз и работавшим, несмотря на образование, продавцом. В-общем, он продавал телефоны и прочую муть в салоне связи, куда я любил захаживать по делам, и когда я как-то однажды попробовал толкнуть особо дорогой телефончик не за три копейки, а подороже: то нашёл у него понимание и поддержку.
Есть ведь не только простые примитивные мобилы – с девятью кнопками и пятью функциями – нет! – сейчас ведь имеются и элитные штучки-дрючки, стоящие не одну штуку баксов, для понтов и выпендрёжа покрытые позолотой и даже камешками. Так вот: один такой имелся среди накопленных мною запасов, и по дешёвке отдавать его явно не хотелось, так что я подошёл в салоне к понравившемуся парню – Артёму – и рассказал историю, как нашёл цацку на улице: без всяких, разумеется, опознавательных знаков. Телефон оказался фирменным, и за пятьсот долларов я согласился сбагрить ему покрытое золотом и платиной чудо, и так у нас дело и завязалось.
Я спихнул ему ещё несколько мобил, после чего и случился у нас серьёзный разговор. Взяли мы тогда по пиву, и в процессе распития и родилась у меня интересная идея, реализовать которую на практике он тут же согласился.
Ну, ведь если шантаж – в духе Владимира Семёновича – приносил хорошие деньги, то можно ведь навостриться и использовать шантаж не только ему, но и мне. Ведь если будет у меня номер какой-нибудь глупой тётки, и сообщу я ей, к примеру, что сынок её сбил на своей машине человечка, и человечек тот истекает кровью и вот-вот помрёт, а сыночка её драгоценного возьмут за яйца и отправят на освоение новых территорий – лет на восемь или десять: то ведь тётка выложит хорошие деньги тому, кто пообещает отмазать зарвавшегося холёного раздолбая!
