«Пока я не могу назвать вам имя этого чиновника, – писал Пронырливый, – потому что не имею на руках полноценных доказательств, но надеюсь в ближайшее время получить эти доказательства, и вы, мои читатели, первыми узнаете ответ».
В конце своей заметки Пронырливый намекал, что ни одна из сторон на самом деле не собирается восстанавливать комбинат, а вся борьба ведется за право наложить лапу на огромную сумму, которая будет отпущена на проект из городского и областного бюджетов.
Тина уронила лист бумаги и сообразила, что сидит за столом в куртке и сапогах. На нее редко находила такая забывчивость, обычно, входя в собственную квартиру, она воочию слышала голос тети Зины: «Ноги!» В детстве этот крик следовало понимать так: застыть на коврике у двери и, балансируя на одной ноге, снять уличную обувь, босиком подойти к вешалке и повесить пальто и только потом обуть тапочки. Тапочки были все одинаковые, войлочные, серо-коричневого цвета, больших размеров и без задников. Тете Зине они доставались почти даром – не то кто-то из знакомых выносил с фабрики, не то кому-то выписывались такие кошмарные тапки для хозяйственных нужд. Тетка не любила тратить деньги зря, а на красоту, как уже говорилось, не обращала внимания. После ее смерти Тина выбросила мешок новых тапок на помойку и купила себе пушистые, с помпончиками.
Следующая вырезка была некрологом.
Уже знакомый Тине «Зауральский курьер» с прискорбием сообщал, что неизвестными грабителями в собственной квартире зверски убит журналист Петр Антонов, известный населению Зауральска под псевдонимом Пронырливый.
Некролог был подписан несколькими фамилиями, среди которых второй (не по алфавиту, а наверняка по значению) стояла фамилия – Кожевников.
Л.П. Кожевников. Леонид Павлович. Леонид. Тот самый человек, которого она знает под фамилией Дерябкин. Тот самый, с кем она проводит вечера, с кем связана негласным договором, которого она, как думала до сих пор, хорошо знает…
Выходит, она его вовсе не знает.
Отложив некролог, Тина заметила, что руки ее сильно дрожат. Неужели она напала на след убийцы? Нужно было срочно успокоиться – сейчас не время устраивать истерики. Однако пить таблетки не стоит – на голодный желудок они подействуют очень сильно и Тина вырубится до утра. А надо сохранить ясную голову хотя бы для того, чтобы дочитать до конца все материалы.
Алкоголя она в доме не держала, крепких напитков вообще не употребляла, позволяла себе изредка только коктейль или бокал сухого вина.
Тина прихватила бумаги и отправилась на кухню, потому что курить в комнате уж совсем последнее дело.
В следующей вырезке было интервью начальника Зауральского городского управления внутренних дел полковника Лисицына газете «Молодежь Зауралья».
Корреспондент газеты, среди прочего, спрашивал у милицейского чина, как подвигается дело по расследованию убийства журналиста Пронырливого.
«Нас остро волнует это дело, поскольку Петр Пронырливый был нашим коллегой, кроме того, все знают, что безопасность работы журналистов – это залог гласности в нашей стране, залог успешного продвижения по пути реформ…»
Милицейский начальник горячо заверял читателей газеты, что он сам и его подчиненные приложат все силы, чтобы отыскать убийц журналиста.
«Хотел бы сообщить, что в этом деле появились новые факты, но пока не могу разглашать их в интересах следствия», – сообщил полковник в конце своего интервью.
Тут Тина почувствовала легкий озноб и решила выпить чашку чаю, чтобы согреться. Чай она пила только зеленый – все остальные задерживают воду.
Поставив чайник, она вернулась к прерванному чтению.
Следующая заметка была чрезвычайно короткой. Она сообщала, что по результатам закрытого тендера право восстановления Зауральского горно-обогатительного комбината получила компания «Вест-Урал», возглавляемая предпринимателем Алексеем Савицким.
Зато вслед за этой короткой заметкой следовала целая статья, можно сказать – документальный детектив.
Эта статья подробно рассказывала читателям «Зауральского курьера» о блестящем завершении расследования убийства журналиста Антонова, известного читателям как Петр Пронырливый.
«С самого начала расследования в деле было много непонятных деталей и сомнительных моментов, – сообщал автор статьи. – Но предоставим слово полковнику Лисицыну, который взял это дело под личный контроль.
– Первоначально следствие рассматривало версию ограбления, – поведал читателям полковник. – Однако при более тщательном рассмотрении обстоятельств дела многие его детали показались сомнительными. Например, отсутствие следов взлома. Выходило, что потерпевший сам впустил убийц в свою квартиру. Конечно, они могли проникнуть к нему обманом, допустим, выдали себя за сотрудников коммунального хозяйства или газовой службы. Но и эта версия порождала целый ряд вопросов, и нас не оставляло чувство, что господин Антонов хорошо знал своих убийц. Кроме того, следствию не удалось выяснить, пропали ли из квартиры какие-то ценности.
Но все это оставалось на уровне предположений, пока в деле не случился значительный сдвиг, можно сказать – настоящий прорыв… Сотрудники следствия получили информацию, что в гараже одного известного в городе человека хранится улика, связанная с убийством журналиста…
– Этот известный в городе человек – бизнесмен Савицкий?
– Пока в интересах следствия я не могу называть имен…
– А каким образом следствие получило такую ценную информацию?
– Я не вправе разглашать свои источники. Думаю, что вы это понимаете…
– Допустим… и что же дальше?
– Сотрудники следствия, разумеется, получив санкцию прокурора, проникли в гараж подозреваемого, где в специально оборудованном тайнике обнаружили принадлежавший покойному журналисту портфель с черновиком его незаконченной статьи. В этой статье Петр Пронырливый обвинял фирму, возглавляемую подозреваемым…
– Фирму «Вест-Урал»?
– В интересах следствия я не могу сообщить название фирмы… так вот, он обвинял эту фирму в недобросовестной конкуренции, в подтасовке финансовых документов, а также в намерении присвоить бюджетные деньги, предназначенные для восстановления Зауральского горно-обогатительного комбината. Как говорится, мотив убийства налицо… Конечно, подозреваемый заявил, что его подставили, что он никогда не видел этот портфель, но на портфеле были обнаружены его отпечатки пальцев. Конечно, вопрос о виновности решит суд, но я со своей стороны более чем уверен…»
Дальше полковник соловьем разливался о значительных успехах городской милиции, давая понять, что эти успехи стали возможны только благодаря умелому руководству местной администрации и лично его, Лисицына, несомненным заслугам.
Тина торопливо просмотрела окончание статьи и отложила ее в сторону. Ей оставалось ознакомиться с двумя последними, совсем небольшими вырезками.
Одна из них коротко сообщала, что вице-мэр Зауральска Л.П. Кожевников ушел в отставку со своего поста по состоянию здоровья и в связи с личными обстоятельствами.
Наконец, последняя заметка доводила до сведения общественности, что городской суд рассмотрел дело по обвинению бизнесмена Савицкого в организации убийства журналиста Антонова. Обвиняемый признан виновным. Дальше перечислялись статьи Уголовного кодекса, номера которых ничего Тине не говорили. Обвинение требовало наказания в виде пятнадцати лет заключения, однако адвокат Савицкого, господин Штукин, сумел добиться для своего подзащитного сокращения срока до десяти лет.
– Десять лет! – вслух произнесла Тина.
Она представила этот срок – почти половина ее жизни…
Десять лет? Но ведь дело происходило в девяносто седьмом году… ровно десять лет назад! Значит, как раз в этом году срок заключения Савицкого истек и он вышел на свободу! Если дожил, конечно…
Тина машинально сложила все листки в аккуратную стопку, сколола их скрепкой.
Она перебирала в памяти факты, которые стали ей известны.
Десять лет назад в городе Зауральске произошло темное дело с убийством чересчур дотошного журналиста, который сунул свой любопытный нос в разборки сильных людей.
Причем в этих разборках не последнюю роль играл вице-мэр Кожевников. Убийца, казалось бы, найден и посажен, дело закрыто. Но почему же Кожевников сразу по завершении дела уходит со своего высокого поста? И почему в том же году он появляется в Иркутске, женится на некоей гражданке Дерябкиной и берет ее фамилию?
О сильном взаимном чувстве речь не идет. Судя по всему, материальной выгоды этот брак ему тоже не принес. Тем более что, прожив в этом браке всего год, новоиспеченный господин Дерябкин полюбовно расходится со своей женой, сохраняя ее фамилию, и благополучно отбывает из Иркутска в Москву…
Где становится успешным, преуспевающим бизнесменом.
