— Нет у тебя на меня ничего, и не будет, гражданин начальник, — зло ответил Валет.
— Достал ты меня, третий раз за месяц берем. И каждый раз пустой оказываешься. Статистику портишь. Даю тебе неделю времени, чтобы из города свалил. Потому как в следующий раз что-нибудь обязательно найдем, не лопатник, так наркотики.
— Подбросите? Так, может, вообще лучше сразу пристрелить, без суда и следствия? — Валет уже застегивал рубашку.
— Я сказал, что найдем. А слово свое я держу. Через неделю в городе увижу — не обижайся. Понял? Я предупредил.
Сказав это, капитан резким, выверенным движением ударил карманника под дых. Валет мгновенно сложился пополам, не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Ответа не слышу, — словно издалека долетел до него голос капитана.
— Понял… — наконец-то воздух вырвался из гортани.
— Это я с тобой еще по-хорошему. — Сразу же после этих слов капитан врезал Валету в нос, хлынула кровь.
Валет услышал удаляющиеся шаги, затем лязгнула стальная дверь особняка. Из-за угла вышла Катька, она на ходу поправляла юбку.
— Ну, ты их и достал, — вздохнула она. — Капитан аж взбесился, даже меня выгнал. Оно и хорошо. Сильно бил? — Она уставилась на срывающуюся с носа Валета крупными каплями кровь.
— Всего два раза врезал. Я его понимаю.
— Он еще ничего, на меня руку ни разу не поднимал. А чего у тебя кликуха такая — Валет?
— Фамилия моя Валетко, вот все Валетом и называют.
— Купи пузырь, — беззастенчиво попросила Катька. — Знакомство отпраздновать надо.
— За что я тебе куплю? — Валет осторожно промокал нос платком. — Ты же сама видела, при мне ничего не было.
— Ну, ты же вроде как щипач, я поняла. Карманник.
— Может быть. И что из этого?
— А покажи, как ты работаешь.
— Тебя менты ко мне подослали?
Катьку такое предположение смертельно обидело.
— Думаешь, я дрянь такая? Пропащая? — Она вытащила нательный крестик на золотой цепочке. — Вот, ни разу его даже не закладывала.
— Извини, если обидел.
Девица прищурилась:
— Покажешь, как работаешь?
Валет приобнял Катьку, та заулыбалась:
— Нравлюсь?
Карманник поднес к ее лицу кулак, разжал пальцы:
— Твое?
Девица уставилась на крестик и цепочку на ладони парня, инстинктивно схватилась за шею.
— Как ты это сделал? Я же ничего не почувствовала.
— Ловкость рук и никакого мошенничества, — рассмеялся Валет. — Держи и ни перед кем не хвастайся.
— Даже застежку не сломал, — Катя надела крестик, спрятала в вырез рубашки.
— Научи меня.
— Легкой жизни захотела? Легкой она не получится. Тренировки, тренировки и тренировки, как у пианиста. И пить придется бросить. Если руки дрожат, вмиг засыплешься. Так сумеешь?
Валет достал монету, бросил ее на тыльную сторону ладони, зашевелил пальцами. Монета словно ожила, стала двигаться, кувыркаться будто сама по себе.
— Не получится, — призналась Катька. — Умоешься, и пошли в магазин. Вытащишь кошелек. Или в трамвае проедемся.
— Ты за кого меня принимаешь? — вскинул брови. — Я что, у твоего Михалыча пенсию вытащу или у старушки последние рубли заберу? Я только у богатых краду, а они в трамваях не ездят.
— Правда?
— Правда.
— А ты хороший. Ты не думай, я не конченая какая. Просто иногда в запой срываюсь. Тогда уже все к чертям летит. У меня и квартира своя есть, тут недалеко. Ты же грязный. Тебе помыться надо. Такого и в трамвай не пустят.
— Я уж к себе как-нибудь доберусь.
— У меня чисто. Не бойся, я к себе никого не вожу. Раньше с мамой жила. Она у меня парализованная была. А как померла, то я нашим пьянчужкам и не сказала. Забрала из больницы и тихо похоронила. Второй год уже одна живу, иногда подрабатываю на рынке. Пошли, не тушуйся.
Валет прикинул, что ему придется добираться через весь город к себе домой, а потом возвращаться, ведь вечерняя встреча была назначена в центре, прикинул и согласился. В любом случае, окажись квартира загаженным бомжатником, можно развернуться на пороге и уйти.
Катькина квартирка, однушка в панельном доме, оказалась вполне чистой, хоть и убитой. Ремонт в ней следовало сделать еще лет десять назад.
— Проходи, — пригласила хозяйка. — Ванная там, а я тебе чистое полотенце принесу.
Она не обманула, полотенце и в самом деле оказалось чистым, хоть и застиранным. На полке в ванной даже отыскался шампунь, правда, шпингалет на двери отсутствовал, вместо него виднелись два гнезда от шурупов. Валет разделся, стал под душ. Горячая вода обтекала тело. Карманник яростно растирал по себе мыло, ему казалось, что грязь все еще остается на теле. Наконец это мерзкое ощущение прошло. Он уже хотел выключить воду, как в ванную вошла Катька. Одежды на ней не было. Девица смотрела на Валета, прямо в глаза. Она ступила в ванну, сняла с кронштейна душ. Вода потекла по ее незагорелому телу.
— Я сейчас помоюсь, и развлечемся немного. Мне за это ничего не надо. Просто ты хороший, я это чувствую. Хочу доставить тебе удовольствие. Отогреть душу женской лаской.
— Не надо, — Валет остановил ее.
Катька смахнула воду с век, проморгалась.
— Ты чего?.. — Она криво улыбнулась. — И почему я, дура, еще спрашиваю? Если у нормального парня на меня не поднимается, значит, плохи дела. Пора бросать пить.
Ее движения, до этого имитировавшие томность и женственность, сделались угловатыми, мальчишескими, она, упершись рукой в змеевик-полотенцесушитель, заглянула в зеркало, потрогала набухшие под глазами мешки:
— Вот и развлеклась. Всех нормальных мужиков уже нормальные бабы разобрали.
В офисной высотке, недавно воздвигнутой в городе, блестящей, построенной, как положено, из стекла и бетона, в окнах которой отражалось чистое небо российской глубинки, на последнем этаже располагался зал пресс-центра, человек на восемьсот. Амфитеатр, похожий на древнегреческий, заполнялся публикой под завязку только по очень важным поводам — когда проводили общее собрание представителей управленческого аппарата города или области, съезд политической партии или расширенный корпоратив одного из градообразующих предприятий с выступлениями раскрученных артистов.
Сегодня в пресс-центре не было аншлага, зал был заполнен хорошо если на треть, но публика была чрезвычайно привлекательная. Девушки от восемнадцати до возраста, когда еще обращение «девушка» звучит чаще, чем «женщина», собрались в этом престижном месте. Они пришли показать себя другим представительницам прекрасного пола, ошеломить их ярким, броским нарядом и даже заставить затаить дыхание от новомодного парфюма. Такой же был и макияж — цепляющий взгляд прохожего.
— Наташка, давай сюда. — Смазливая русоволосая девушка в красной мини-юбке указала мизинцем, сверкающим золотым ноготком, на предпоследний ряд, но увидев, что на последнем сидит широкоплечий мужик в кожаной куртке, перевела пальчик на ряд ниже.
— Анжелка, у меня в линзах не единица, ничего не увижу, — прошептала ее подруга, мелированная блондинка с каре.
— Что надо — увидишь, а что не увидишь — услышишь. Пошли.
Шпильки подружек глухо застучали по ступеням прохода.
Прибывшие в пресс-центр девушки расселись по двое-трое подальше от первого ряда.
Анжелка выбрала место и хлопнула рукой по креслу рядом:
— И в Турции всегда будем вместе.
— А если кому-то из нас придется самостоятельно, одной, эскортировать бизнесмена? — вздохнула Наташка.
— Надо будет посмотреть. Есть толстенькие, лысенькие и богатенькие, которые и двух красоток возьмут на работу. — Анжелка задумалась, окинув взглядом подругу. — Если попросят работать вдалеке друг от друга, то будем перезваниваться каждый день.
— Каждый день… Нет, надо чаще, чтобы не упускать друг друга из виду, — заранее беспокоилась Наташка.
— Конечно-конечно!
К пластмассовой — цвета «под сталь» — трибуне подошла девушка в кремовом приталенном платье с декольте, на плечи был накинут шоколадного цвета жакет. Элегантность ее делового стиля не могли не отметить собравшиеся.
— Ух ты, — выдохнула Анжелка.
— Что там? — прищурилась Наташка.
— Прикид у нее что надо! Себе такой же прикуплю. С первой получки.
— Фигуристая, — еще больше прищурилась Наташка, — и красивая.
— Да где уж красивая. Просто умеет себя преподнести.
— Мужикам такие нравятся.
— Не спорю: черты лица правильные, но теперь при желании и деньжатах такие можно себе оформить, — хмыкнула Анжелка.
— Естественная красота всегда привлекательнее, чем накачанные губы и набитые скулы, а если еще брови на макушке, то это полный кошмарик, — рассуждала Наташка.
— Да какая разница, накачанные губы или не накачанные, главное — естественно ими владеть… Муа… — Анжелка изобразила своим напомаженным ротиком поцелуй.
