Это озадачило Архангельского. Он послал своего охранника телохранителя объехать всех ее знакомых девиц, с которыми та поддерживала отношения. А сам, кое-как промучившись до двенадцати ночи, поехал домой, лишний раз, убеждаясь, что все бабы стервы.
Он припарковался поближе к воротам, чтобы утром удобней было выезжать, и попросил охранника приглядеть за его новенькой недавно купленной «Вольво». После чего, направился к дому.
Вечера в конце июля уже достаточно темные. И каждый раз проходя, в общем-то, небольшое расстояние, от автостоянки до дома, Архангельский думал об одном и том же, о проклятых фонарях, которые отсутствовали вдоль тротуара. И всего-то сюда требовалось установить три, четыре фонаря на столбах. Больше не нужно. И никаких мучений для людей. А так, попадая в темную часть улицы, пусть и небольшую, любой человек чувствует себя неуютно.
И подобное, Архангельский сейчас испытывал на себе. Стараясь идти так, чтобы было не слышно его шагов, он чутко прислушивался ко всем звукам, доносившимся из темного сквера, расположенного возле тротуара.
Неприятное место. Это единственное, что омрачало Архангельского при переезде на новую квартиру. В этом сквере частенько по вечерам собиралась шпана, большей частью, состоящая из местных подростков, которые после дозы дурмана начинали искать себе острых развлечений, не знающих границ.
Дежурный наряд милиции никогда не заходил сюда. Наверное, этот темный, густо заросший кустарником сквер, не представлял для них интереса. А хулиганам, здесь простор. Несколько дней назад, примерно в такое же время, проходя мимо, Илья Иванович слышал сдавленный крик молодой женщины. Она вопила, просила о помощи.
Архангельский не сомневался, каким образом она попала в кусты сквера, и что там с ней делали молодые отморзки. Но у него и мысли не возникло вмешаться. Во-первых, он ее не знает. А во-вторых, подобное вмешательство не в его правилах. Да и нечего ей без мужского сопровождения шляться по темноте. Если она, конечно, не дура.
Но Архангельский, не женщина. Вряд ли эти начинающие беспредельщики захотят с ним связываться. Но если такое все-таки случится, постоять за себя Илья Иванович сумеет. В кармане пиджака всегда лежит заряженный «Вальтер». С близкого расстояния, нет надежней вещицы. Пусть только мальцы сунутся. Потом узнают, с кем имеют дело. Их он не побаивался, хотя каждый раз проходя мимо сквера, прислушивался, крутил головой. Могут засранцы запустить пустой бутылкой в голову. Темнота все скроет. А потом ищи, кто кидал.
Войдя в подъезд, Илья Иванович инстинктивно прислушался. Кто-то из соседей пустил слух, что скоро у них на входных дверях будет дежурить милиционер. И Илья Иванович втягивая голову в плечи, подумал: «Уж скорей бы». Ментов не уважал, но и время такое, что приходится обращаться к ним за услугами. Но чувствовать себя в полной безопасности, он мог только в своей квартире, где на окнах крепкие решетки, а дверь сделана из такого металла, который даже автомат не пробьет. Да еще на ней есть три сверхсекретных замка.
Но самый главный гарант его домашней безопасности не в этом. Не в двери с замками и окнами с решетками. В конце концов, найдется спец и вскроет любые замки. Войдет, и вот тут его и поджидает сюрприз. Потому что не пройдет и десяти минут, как на пороге появятся мордовороты в бронежилетах и с автоматами.
Как не хотелось связываться с милицией, но пришлось. Для своей же безопасности и сохранности имущества. А благополучие надо охранять. И Архангельский после недолгих размышлений, поставил свою шикарную квартиру на сигнализацию. Зато, теперь уходя из дома, можно не опасаться, что проникнет вор и обчистит до последней рубахи.
Илья Иванович поднялся на лифте на пятый этаж, но когда открылась дверь, не спешил покинуть кабину. Его не покидало проклятое чувство, будто кто-то все время находится рядом и смотрит на него. И Архангельскому от этого было не по себе.
Тишина на площадке немного успокаивала, вселяла уверенность, что подобное состояние обеспокоенности – всего лишь плод плохого настроения. А все из-за этой негодной девчонки.
Завтра Илья Иванович непременно выяснит, где она пропадала весь вечер. Разговор будет неприятный, но, уж видно его не избежать.
Архангельский достал из кармана ключи. Быстро подошел к двери. Сунул зубастый, похожий на царскую корону ключ в верхний замок. Повернул.
Один оборот. Другой. Третий.
Верхний замок открыт. Теперь надо открыть средний. И ключ к нему не менее замысловатый, с многочисленными зубчиками и прорезями. Отмычку вот так сходу под него не подберешь. Покопаться надо.
Когда второй замок вытащил свой металлический запор из дверного косяка, Архангельский вдруг почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он не слышал шагов, но чувство… Это было особое чувство, как у зверя, когда ему вдруг что-то начинает подсказывать о смертельной опасности от подходящего охотника. Это дает зверю шанс на спасение. Тогда он пытается убежать. Но Архангельскому бежать было некуда. Дверь он еще не открыл, а кабина лифта уже скользнула вниз.
Он обернулся и вздрогнул. Не ошибся. Позади него действительно стоял человек. Роста чуть выше среднего, широкоплечий. Воротник куртки поднят. На глазах темные очки. И в правой руке тот человек держал пистолет с глушителем, ствол которого был направлен прямо в грудь Архангельскому.
Повинуясь инстинкту, Илья Иванович резко поднес руку к карману, где лежал «Вальтер».
Но человек сказал почти миролюбивым тоном:
– Не глупи, Илья. Зачем? Неужели ты думаешь, что я позволю тебе воспользоваться этой пукалкой?
На бледном лице Архангельского появилась глупая улыбка. Переоценил себя. Это действительно глупо. Пока засунет руку в карман, вытащит пистолет, взведет… Несомненно, тот окажется проворней и выстрелит первым.
– Чего там у тебя в кармане? – все тем же тоном спросил человек.
– Да так. «Вальтер» старенький, – стараясь унять в себе волнение, ответил Архангельский, словно стыдясь, что вот он такой солидный, а не обзавелся, оружием посерьезней. Пожалуй, к его фигуре больше бы подошел «Глок». Или на худой конец, штуковина отечественного производства – пистолет «Стечкина». А маленький «Вальтер» совсем не смотрится в его руке.
И как бы подумав о том же, человек улыбнулся, сказал:
– Вот видишь, – словно укорил он. – Старенький. Зачем тебе суетиться? Совать руку за ним в карман? Чтобы внушить себе, что с ним ты не боишься смерти?
– Да, – неожиданно для себя, сказал Архангельский. Стыдно признаться, но именно это он и пытался внушить себе.
Человек безнадежно усмехнулся.
– Глупости, – строго заметил он и сказал, кивнув на дверь. – Лучше открой третий замок. И смотри, – предупредил он, показав пистолет.
– Ладно. Хорошо, – согласился Архангельский, решая протянуть время. И было бы совсем неплохо, появись сейчас здесь кто-нибудь из соседей. Тогда уж точно ситуация сложится не в пользу этого типа с пистолетом. Встреча со случайными свидетелями не входит в его планы. Потому он так и торопит с замком. Не хочет светиться тут.
– Нельзя ли побыстрей? – спросил тот, но в голосе не чувствовалось нервозности.
И это особенно насторожило Илью Ивановича. Перед ним был человек с крепкими нервами, и, скорее всего – безжалостный убийца.
– Замок что-то… – соврал Архангельский, беспомощно провернув ключом. Но на того с пистолетом, это оправдание не устроило.
– Придется поднапрячься, – посоветовал он и добавил как важный аргумент: – И сделай все как надо, если не хочешь умереть досрочно.
Архангельский почувствовал, как ему в спину уперся ствол. Прямо под левую лопатку. Тот человек с пистолетом, знает куда следует стрелять, чтобы не оставить жертве никаких шансов.
Но Илья Иванович не спешил расстаться с жизнью.
– Да я открыл уже, – поспешил сказать он. Сунув ключ до упора, сделал последний оборот.
И дверь предательски открылась.
Архангельский, не оборачиваясь, ждал, что будет дальше. Почувствовал легкий толчок в спину.
– Заходи, – ядовито прошипел человек стоящий позади него.
Он как будто уже бывал здесь, в этой квартире. Не успели они войти, провел рукой по стене за шифоньером прихожей, нащупал клавишу выключателя. Когда свет вспыхнул, закрыл дверь и сказал:
– Теперь быстро позвони во вневедомственную охрану и скажи, чтобы твою квартиру сняли с пульта.
Илья Иванович медлил, стоял как вкопанный и отупелым взглядом таращился на ствол пистолета, направленного теперь ему в переносицу.
Понимая, что драгоценные секунды уходят и там, на пульте, это могут принять за сигнал тревоги и направить сюда группу, человек произнес уже раздраженно:
– Я сказал, позвони. Не заставляй меня нервничать. Видишь, у меня уже палец дрожит на курке. Ну, как нажму. Тогда твоя башка разлетится. Ты этого хочешь?
