Гю взял восемь слитков, навалил их на левую руку, поднялся в комнату, бросил золото на кровать и переоделся, после чего проверил оружие.
– Заверни во что-нибудь слитки, – сказал он, засовывая «парабеллум» за пояс, а «кольт» – в наружный карман пальто.
– Куда ты? – испугалась Цыганка. – Ты сошел с ума…
Она схватила его за руку.
– Отпусти меня, – сказал Гю, высвобождаясь. – Через полчаса я вернусь. Надо расплатиться с парнями, которые мне помогли.
– Умоляю тебя, не уходи! Скажи мне, где они, я схожу…
Слитки по-прежнему лежали на кровати. Гю взял махровое полотенце, сложил их в него и завязал в узел.
– Если хочешь, жди меня на конечной остановке трамвая, – сказал он. – Так будет естественней.
Гю доехал на малолитражке до Кастеллан. Он был вооружен. В прошлый раз это ему не помогло, но ведь не каждый же день у легавых праздник. Увидев двух беглецов, возвращавшихся на Кастеллан, Гю остановился у тротуара и вышел из машины.
– По четыре слитка каждому, – сказал он. – Каждый стоит пять штук. (Парни стояли перед ним, как две девственницы перед святым Иосифом.) Что, дыхалку перехватило? Тачку оставляю вам. У вас в запасе еще полчаса.
– Это что, чудо? – прошептал армянин, еще минуту назад говоривший, что Гю не вернется.
– Ну, сматывайтесь, – улыбнулся Гю и зашагал в сторону Прадо, чтобы сесть в трамвай. Пассажиров в вагоне не было; он вошел, но, собравшись заплатить, обнаружил, что у него нет ни сантима. Гю обшарил все карманы.
– Какой я рассеянный, – сказал он кондуктору. – Моя жена должна встретить меня на конечной. Вы не подождете?
– Не волнуйтесь, – ответил тот.
«Если Цыганка не придет, – подумал он, – это отличный способ обратить на себя внимание».
Но она пришла и в кармане у нее нашлось немного мелочи. Пошутив с кондуктором, они ушли под ручку.
– Тебе следовало взять такси, – сказала она.
– Нет, – возразил Гю. – После побегов легавые всегда допрашивают таксистов о пассажирах, которых те подвозили в это время.
– Как ты думаешь, можно здесь остаться?
– Нет. Они замели меня в парке Борелли и запросто могут обыскать район дом за домом.
Цыганка аккуратно закрыла за собой дверь.
– Кошмар, – сказала она. – Куда мы денемся на эти несколько дней?
– Куда угодно. Ты можешь пойти к Жюстену или даже в гостиницу. Тебя-то не ищут.
Ей показалось, что он напряжен.
– Завтра у меня встреча на корабле с одним парнем, – сказала она. – Ты сможешь уехать немедленно.
Он раздевался, чтобы помыться.
– Завтра будет видно. Ты читала газеты, видела, что они на меня повесили?
– Это ничего не значит, – ответила Цыганка. – На них никто не обращает внимания.
– Я обращаю.
Он рассказал ей все, начиная с похищения, организованного Бло.
– Тебе не в чем себя упрекнуть, дорогой, – уверила она. – Абсолютно не в чем. Ты богат, надо уехать и все забыть.
– Вентуру замели! – завелся Гю. – Понимаешь, что это значит? Я назвал его имя. (Он стукнул себя в грудь.) Я, Гюстав Минда, рассказал о нем, и его замели, пытали, издевались над его женой, продержали ее два дня в полиции. Я должен его оттуда вытащить.
Она неподвижно стояла посреди комнаты. Он сел на кровать, обхватив руками голову.
– Я знал его совсем мальчишкой, он мне всегда доверял. А когда я увидел его привязанным к креслу с воронкой во рту, он на меня так посмотрел! Это надо было видеть… Как он на меня смотрел.
Цыганка села рядом с Гю.
– Адвокаты получат дело и скажут ему, что ты ничего не подписывал, а по голосу на пленке его не осудят. Может быть, он уже знает. Если хочешь, мы постараемся узнать, что он думает.
Гю откинулся на кровать и уставился в потолок.
– А все остальные во главе с этим палачом Фардиано, который отыгрывается, говоря, что я раскололся? Я не могу это терпеть!
Она молча нагнулась над ним. Присутствие этой женщины смягчило Гю. Он погладил ее по голове, глядя ей в глаза.
– Ты заслушиваешь лучшего, – вздохнул он. – Мне не следовало приезжать в Париж.
Она нагнулась ниже, и они постарались забыть, что земля вертится и что на ней есть другие люди.
Когда они должны были встретиться, Орлов попросил Тео сходить поставить свечку в Нотр-Дам-де-ла-Гард или возложить венок к памятнику павшим.
Когда Цыганка вошла в маленькую каюту, Орлов был один.
– Здравствуйте, – сказал он, улыбаясь. Казалось, улыбается даже его прямой нос.
Она протянула ему руку, а он пригласил ее сесть на кровать.
– Вы видели? – спросила она. – Это ужасно.
Орлов положил на койку дневные газеты.
– Он на свободе?
– Конечно, – ответила она. – Но если бы вы знали, что он мне рассказал! Он в ярости, не перестает терзаться по поводу того, что о нем думают, и никуда не выходит.
– Этого следовало ожидать, – ответил Орлов. – Он не хочет уезжать, не уладив это дело, так?
– Да, – прошептала Цыганка. – Сначала из-за денег, теперь – чтобы помешать людям говорить. Вы представляете? Помешать говорить в блатном мире… Временами мне кажется, что я схожу с ума…
Орлов молчал. Это молчание нисколько их не смущало.
– Вы ведь ему не сестра? – спросил он.
Ей не хотелось врать.
– Не сестра.
– Ему крупно повезло.
– Вы очень любезны.
Орлов вертел в руках ключи от машины.
– Он знает, что вы пошли сюда?
– Да, я сказала, что иду на встречу с Тео. Поймите, он должен уехать, как только это будет возможно. Лучше всего сегодня вечером. Он вас послушает, я уверена.
– Для такого человека его авторитет важнее всего. Гю не такой, как все. Он никогда никого не выдавал, это было правилом, которое значило для него больше, чем жизнь. Вы понимаете? (Она ответила взглядом: да.) У Гю есть одно достоинство: он опасен для общества, но сохранил своего рода чистоту, которая не дает ему падать духом. Он не может себе позволить быть в разладе с самим собой.
Цыганка никогда не слышала подобных речей от блатного. Сколько ему лет? Тридцать пять-тридцать восемь…
– Вы давно его знаете? – спросила она.
– Да, довольно давно. Не говорите ему, что виделись со мной. Я появлюсь в нужный момент. Вас это не затруднит?
Она заколебалась.
– Нет, конечно.
– Ему лучше сменить убежище, – сказал Орлов.
– Он знает и ждет меня, чтобы уйти. Но куда?
– Тео будет ждать его у себя. Он живет на улице Репюблик, это совсем рядом.
– А к Тео можно?
– Не ломайте себе голову по пустякам…
– Иногда мне бывает очень страшно.
– Не бойтесь, – сказал Орлов. (Он вспомнил, кто она такая.) – А что будет с вашим баром на улице Монтень, если вы уедете?
Она остановила на нем свои большие глаза и прошептала:
– Мне тоже казалось, что я вас знаю.
– Меня зовут Станислав Орлов, а вас все называют Цыганкой, да?
– Да, – улыбнулась она.
– Я бы хотел, чтобы мы стали друзьями, – сказал Орлов. – И еще мне бы хотелось узнать ваше имя.
– Меня зовут Симона. (Она сама удивилась, услышав его, как будто это было имя другой женщины.)
– Симона, – повторил Орлов. – Это имя мне нравится гораздо больше, чем Цыганка.
Они поговорили еще, и он несколько раз назвал ее по имени, как будто привыкая к нему. И каждый раз она испытывала легкое волнение.
– Подведем итог, – сказал Орлов. – Ваш кузен знает, где живет Тео. Пусть он сходит за Гю и отведет его туда. На обратном пути не ходите через парк Борелли. Один раз они его там уже взяли и будут крутиться там снова. Не приведите за собой хвоста. В общем, примите элементарные предосторожности. Сегодня Тео придет вас навестить. Обо мне – ни слова, и возвращайтесь сюда завтра к десяти часам. У меня будут новости.
Цыганка почувствовала, что полностью доверяет ему.
– На этом кораблике он уедет, – сказала она, пристукнув по полу каблуком.
– Вы счастливы? – спросил он.
Она молча кивнула.
– Я рад, – произнес Орлов, наклоняясь к ее руке, и, не двигаясь с места, посмотрел ей вслед.
Он дождался Тео и попросил его спрятать у себя Гю и Цыганку. Сестра Тео ни с кем не общалась, и эта пара составит ей компанию. Брат объяснит ей, что их разыскивает ревнивый муж и что она никому не должна рассказывать, что они здесь живут.
– Я заночую там, – сказал Тео.
– Или у Иветт, – отозвался Орлов. – Малышка, с который ты был в тот раз, не перестает плакать без тебя.
– Да брось ты… – неуверенно сказал Тео.
– Можешь не верить, – сказал Орлов, оставив приятеля стоять с раскрытым ртом, словно у вытащенной на берег рыбы.
* * *
Побег Гю наделал много шума. Орлов подумал, что скоро объявится Джо Риччи, и направился к Иветт. Антуан уже дважды заходил к ней в течение второй половины дня. «Начинается», – подумал Орлов.
Иветт чувствовала, что Стани не расположен разговаривать, и оставила его в будуаре одного до прихода Антуана.
– А старик все-таки крутой! – усмехнулся тот и приветствовал Орлова, махнув ему рукой.
