И, возможно, от отчаяния Федор попросил ее еще раз встретиться с Пупко. Эти контакты со страховщиком давно превратились в какой-то ритуал. Они подменяли конкретные действия и были сродни визитам древнего человека, страдающего от засухи или наводнения, к каменным божкам.
Сразу после очередного похода к Пупко Рита созвонилась с Федором и они договорились встретиться на Цветном бульваре. Опасаясь, что за девушкой «органы» установили слежку, Чернов теперь уже окончательно запретил ей посещать квартиру, в которой скрывался, и пересекались они только в городе.
Федор подобрал Риту у старого цирка и они поехали в небольшое кафе на Сретенке. Выбор заведения был обусловлен лишь тем, что место было не шумное, особенно днем. И соскучившись друг о друге, они просидели здесь почти полтора часа.
Рита пыталась быть веселой, в лицах пересказывая содержание своей беседы со страховщиком. По ее словам, Пупко давно уже стал их союзником, он действительно поверил в то, что Чернов не виноват и действительно продолжает копать под Кисина. Однако энтузиазм своей верной помощницы казался Федору наигранным.
Он очень устал за последние дни. Перспектива оказаться за решеткой давила на психику все сильнее и сильнее, не позволяя расслабиться даже тогда, когда он сидел запершись в квартире старушки. А каждый выход в город вообще становился для него громадным испытанием. И еще ему очень не хватало женской любви.
Практически в течение всей встречи с Ритой Федор держал ее за руку, чего прежде никогда не делал. Но сейчас ему трудно было отказать себе в удовольствии почувствовать тепло близкого, почти родного человека. Он ловил себя на мысли, что практически не вникает в суть оптимистических заявлений, а больше наслаждается тембром ее голоса, быстрыми движениями полных розовых губ, ямочками на нежных щеках, и не понимал, как не ценил этого прежде.
Потом Федор подвез Риту до метро, а сам отправился в Братеево. До своего убежища он добрался без приключений, но едва вошел в квартиру, сразу вспомнил, что у него абсолютно пустой холодильник: все, что привезла ему когда-то Рита и покупал он сам, уже было съедено. Он еще планировал прихватить чего-нибудь съестного по пути, однако, поглощенный приятными воспоминаниями о только что закончившейся встрече, забыл обо всем на свете.
Делать было нечего, взяв деньги и ключи, Чернов спустился вниз и пешком отправился в находившийся в трехстах метрах от дома универсам. Здесь он купил молоко, хлеб, колбасу, сыр, масло и пару десятков яиц. Это небольшое путешествие доставило ему немало неприятных минут. Он опасался встретить знакомых. Нельзя было исключать и того, что милиция передала его фотографию охране магазина и он уже опознан на экранах мониторов слежения за торговыми залами. Поэтому, когда все обошлось, Федор непроизвольно расслабился.
Возвращаясь домой, он даже стал убеждать себя в том, что Пупко может его спасти и пока рано впадать в отчаяние, опускать руки. Страховые компании, как правило, имеют неплохие службы безопасности, и ни одна из них не позволит надуть себя таким наглым способом, какой придумали Кисин и Сухоруков. Так что не все еще потеряно.
Пребывая в состоянии легкой эйфории, Федор не обратил внимания, что вслед за ним в подъезд вошли двое молодых мужчин: один высокий, худой, с желтушным лицом, а другой — крепыш с длинным носом. Первый из них плелся за Черновым от самой арки, а второй вылез из стоявшей поблизости серой «Тойоты». Казалось, они вообще не знакомы друг с другом, и это в какой-то мере дезориентировало его.
Только в вестибюле, поднимаясь по небольшой лесенке к лифтам, Федор вдруг вспомнил, что уже видел «Тойоту», когда направлялся в магазин. Но если эта машина стояла здесь давно, то, естественно, возникал вопрос: почему ее водитель вышел лишь сейчас?! Чего он ждал?! Или, точнее, кого?!
Эта мысль пронзила его как молния, сделав все тело вялым и непослушным. С глупой улыбкой на лице он оглянулся и увидел, что мужчины двигаются теперь плечом к плечу — так незнакомые люди не ходят. Однако самое ужасное заключалось в том, что они не только полностью отрезали путь к выходу, но и перекрыли дорогу наверх. Так что повторить свой трюк с побегом через крышу он уже не мог.
Словно в бреду, Федор продолжал идти в тупик, где находились лифты. До них было всего метра три, а дальше оставалось только ждать развязки. Он слышал, как его преследователи заметно ускорили шаг. Но здесь произошло то, что иначе как чудом назвать было нельзя.
Дверь одного из лифтов вдруг распахнулась и оттуда вышла пожилая женщина с мопсом на поводке. Глупая собачонка немедленно залилась звонким лаем на незнакомцев. И это спутало Слону и Шпале все карты — нападать на дизайнера при свидетелях они не хотели. Это слишком дорого им обошлось бы, а конкретнее: в двадцать пять тысяч зеленых.
Надеясь, что тетка сейчас уйдет, киллеры остановились в нерешительности. Однако женщина не могла лишить себя удовольствия пообщаться.
— Не бойтесь, не бойтесь, — стала она успокаивать незнакомцев, а потом принялась увещевать свою шавку: — И не стыдно тебе?! Что же о тебе подумают люди?! Скажут, совсем не воспитанный песик!
На это мопс выдал очередную порцию звонкого, противного тявканья, которое, отражаясь от бетонных стен, заметалось в пустом вестибюле. Собачонка вставала на задние лапки, изо всех сил натягивала поводок.
— Так вы едете? — спросил Чернов, придерживая дверцу лифта.
Он умиленно улыбался, словно сцена с мопсом доставила ему огромное удовольствие. Федор понимал, что не успеет вскочить внутрь и уехать один. Не стоило даже пытаться — он больше не имел права допускать ошибки.
Незнакомцы переглянулись.
— Да-да, — сказал парень с длинным носом.
— Тогда давайте, — широким жестом пригласил их в тесную кабинку Федор. — Мне на третий, так что проходите вперед, чтобы нам потом не толкаться.
Обалдевшие от звонкого лая, Слон и Шпала шагнули в кабинку. Как только они там оказались, Чернов швырнул в них пакеты с продуктами и бросился на улицу.
Краем глаза он еще увидел, что из одного из пакетов вылетело несколько яиц, сочно разбившись о стены лифта, а уже выбегая из подъезда услышал, как отчаянно завизжала собачонка — очевидно, кто-то из преследователей споткнулся о нее. Вся эта кутерьма дала Федору небольшое преимущество, которого ему хватило, чтобы вскочить в припаркованную прямо у двери «Ладу», завести ее и рвануться с места.
— Не упусти! — раздался истошный крик сзади.
И почти сразу же на переднем стекле «Лады» появилась круглая дырочка с расходящимися веером трещинками, а потом еще одна. Каким способом они проделаны — сомневаться не приходилось.
Пулевые отверстия повергли Чернова в еще больший шок. Он думал, что его выследили сотрудники милиции, но вряд ли они открыли бы стрельбу среди жилых домов, где можно было попасть в кого угодно. А значит, за ним охотился кто-то еще. Преследователи множились в геометрической прогрессии.
Немного пригнувшись, Федор посмотрел в зеркальце заднего вида и увидел, что за машиной бежит высокий парень с желтушным лицом и стреляет ему вслед из пистолета с глушителем. Это было еще одним подтверждением, что они не из милиции — те глушители не применяют.
Другой же бандит, с длинным носом, только-только показался из подъезда. Он прихрамывал, и, скорее всего, это именно ему под ноги попала несчастная собачка.
Теперь Слону и Шпале не было никакого смысла маскироваться. Они понимали, что лучше убить дизайнера сейчас, на виду у жителей окружающих домов, и потерять двадцать пять тысяч долларов, чем дать ему скрыться и лишиться всей суммы. И, скорее всего, свою жертву они подстрелили бы, если бы «Лада» двигалась по прямой еще секунды две-три. Однако она вдруг резко повернула, так что багажник у нее занесло, и в следующее мгновение скрылась в арке.
Киллеры бросились к своей «Тойоте». Пока они добежали до нее и уселись, ушло драгоценное время. Пытаясь вставить ключ в замок зажигания, Слон прошипел сквозь зубы:
— Я разрежу его на куски! — И в этой фразе не было ничего аллегорического.
Наконец он справился с ключом и машина, взвизгнув шинами, сорвалась с места.
От арки, в которую, спасаясь от пуль, свернул Чернов, до проходившей рядом автострады была проложена узкая дорожка длиной около пятисот метров. Это расстояние Федор преодолел буквально за несколько секунд, вдавив педаль акселератора в пол и выжимая из старенькой «Лады» все, что было возможно. Уже сворачивая, он увидел, как из-за дома, приютившего его после побега, выскочила серая «Тойота».
«Приютившего меня после ПЕРВОГО побега!» — мысленно уточнил он с горьким сарказмом, потому как это состояние становилось для него перманентным.
По автостраде в шесть рядов двигался сплошной поток машин. Его средняя скорость была не выше семидесяти километров в час, и это совсем не устраивало Чернова — следуя общим правилам, от погони он не ушел бы. Здесь надо было вести себя гораздо активнее, ведь на карту поставлена его жизнь. Федор стал прорываться вперед, нахально оттирая другие автомобили, влезая в каждую щель и заставляя водителей шарахаться в разные стороны, провожать его гневными сигналами. Однако оторваться от преследователей ему так и не удалось.
