– Прошу вас, присаживайтесь, – произнесла она, указывая на мягкое разлапистое кресло, обитое черной кожей. Голос ее был хрипловатым и приятно звучал. – Кофе?
– Нет, спасибо, – отказался Кирилл. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы в состоянии отвечать?
Милена не ответила и повернулась к кипевшей кофеварке.
– Простите, я не расслышала, вам со сливками или без?
Кирилл открыл было рот, чтобы отказаться еще раз, но тут его взгляд упал на руки Милены, держащие стеклянный сосуд. За кажущимся спокойствием Милены, казалось, скрывалось отчаяние и боль. Руки дрожали, словно от холода.
– Без сливок, – ответил Кирилл. – Просто с сахаром, если можно.
– Можно, – вежливо улыбнулась Милена и начала разливать кофе. Теперь, занятые делом, ее руки тряслись меньше. Она пододвинула Кириллу сахарницу и уселась напротив него на подлокотник мягкого кресла, оббитого черной кожей. Узкая черная юбка немного задралась и обтянула ее бедра, словно вторая кожа. Кирилл поймал себя на мысли, что ему не следует так пристально пялиться на ее ноги. Однако Милена, казалось, не замечала, какое впечатление она произвела на своего собеседника. Она молча прихлебывала обжигающий кофе и хмуро смотрела в пол. Мысли ее были далеко. Лицо застыло и выглядело фарфоровой маской.
– Милена, скажите, у вашего брата были враги?
Милена подняла глаза на Кирилла. Ее взгляд был холодным, голос бесстрастным. Она отсекала каждое слово, словно рубила лед.
– У каждого есть враги. У Богдана их было много.
– А можно немного конкретнее?
Милена вздохнула и встала с кресла. Медленно, словно во сне, она прошла мимо Кирилла, до которого донесся запах ее духов, странный восточный запах. Он смущенно отхлебнул кофе и немедленно обжег язык, сделав слишком большой глоток.
– Можно и конкретнее. Например, его коллеги. Многие мальчики из числа манекенщиков желали бы, чтобы его не было.
– Почему?
– Причины банальны: зависть, ревность. Богдан был любимцем режиссеров… Вы представляете себе, что значит – быть моделью?
– Примерно.
– Значит, не представляете совсем. Конечно, это не сваи вколачивать, но труд достаточно тяжелый. Ранние подъемы, поздние отбои… Нужно постоянно следить за собой. Ни грамма лишнего жира, никаких излишеств в еде. Постоянное физическое напряжение, долгие съемки в свете софитов в неестественных для тела позах. Иногда после удачных съемок нужно присутствовать на разных презентациях, улыбаться и быть приятным в обхождении, потому что дают кредит или рекламную кампанию спонсоры зачастую заказывают под определенного человека. Значит, долой эмоции и желание послать к черту всех этих жирных мужиков и похотливых старых баб. Многие из них желают видеть тебя в своей постели… А рядом наркотики, спиртное, чтобы снять стресс… Если пойдешь на поводу своих слабостей, через полгода от тебя ничего не останется. Шоу-бизнес – это жернова, которые тебя просто перемелют. А Богдан это выдерживал. Он был именно таким, каким его хотели видеть режиссеры, продюсеры, бизнесмены. Очень многие ему завидовали, в основном те, кто не мог пробиться наверх из-за амбиций или непрофессионализма. Так что, если искать в этой среде, то наверняка наткнетесь на целое змеиное гнездо. Недаром ему все лицо разнесли…
Голос Милены, до сего момента совершенно спокойный, дрогнул. Кирилл понял, какими усилиями эта девушка держит себя в руках.
– А в личной жизни у него были проблемы? – спросил он, отхлебнув из своей чашки порядочный глоток. Кофе слегка подостыл. Теперь его можно было пить без особой опаски. Вопрос был задан самым небрежным тоном, однако Милену передернуло, а ее взгляд отчетливо вильнул. Она сделала вид, что ее крайне интересуют какие-то бумаги на столе.
– Милена, прошу вас, не скрывайте от меня ничего, – вкрадчиво произнес Кирилл. – Ваш брат был убит, убит жестоко и безжалостно. Если вы знаете что-то важное, лучше рассказать об этом сейчас. Правда все равно вылезет наружу.
Милена подняла голову и неожиданно, с раздражением, отшвырнула от себя документы.
– А действительно, какого черта я буду молчать? – воскликнула она. Голос ее прозвучал неожиданно хрипло и срываясь на гласных. – Вы же в курсе, что мой брат был бисексуалом?
– Да.
– Ну, так вот. Примерно пару месяцев назад у Богдана и Эдика, мужчины, с которым встречался Богдан, произошла крупная ссора. Даже не ссора… Ссорой это трудно назвать…
Милена замолчала и молчала долго. Когда она заговорила, голос ее звучал глухо, прерываясь от еле сдерживаемой злобы.
– Эдуард весьма своеобразный человек в вопросах секса. Когда он пьян, то предпочитает групповуху, причем, чем более жестко это происходит, тем лучше. Однажды он вернулся домой в компании трех друзей, и они гуртом изнасиловали Богдана. Он еле приполз ко мне, весь синий от побоев. Эдик потом долго просил прощения, засыпал Богдана золотом, деньгами и все-таки убедил его вернуться. Богдан говорил мне, что он боится Эдика.
– Зачем же он вернулся?
– Наверное, он его любил…
Кирилл нахмурился. Такой поворот дела был ему неприятен. Копаться в «голубой» тусовке никогда не было пределом его мечтаний. И потом, хотя он уже давно был в курсе отношений Тихомирова и Соловьева, ему не понравилось, что Милена с такой ненавистью старается утопить Эдуарда.
Словно у нее есть на это причины…
Это было неприятно…
– Вы знакомы с женой Богдана?
Милена отрицательно покачала головой.
– Я даже ни разу ее не видела. Более того, я совсем недавно узнала, что он вообще женился. Богдан не афишировал свою личную жизнь.
– Даже жену?
– Знаете, я сильно подозреваю, что она всего лишь служила ему прикрытием. Иногда на гомосексуальные связи косо смотрят те, кто заказывает рекламу или хочет продемонстрировать модели от кутюр. А так… Мало ли что говорят. У меня, кстати, тоже не возникало желание с ней познакомиться. Богдан как-то упомянул, что она простая девушка, от сохи, как говорится…
– Это плохо?
– Это скучно. Не наш уровень. Я вообще очень удивилась, на что она ему. Может, по борщам соскучился. Она мне, кстати, звонила незадолго до похорон…
– Вы в курсе что она умерла?
На лице Милены не дрогнул ни один мускул. Только голос чуть тренькнул, словно надломленное стекло.
– Не может быть, – произнесла она. – Как это случилось?
– Покончила с собой. Вскрыла вены в ванной.
– Ужас какой, – протянула Милена. Кириллу вдруг показалось, что смерть неизвестной Наташи Федотовой не слишком взволновала девушку. Это его раздосадовало. Кириллу смертельно захотелось уколоть Милену побольнее.
– Вы знали, что ваш брат употреблял наркотики?
Милена поперхнулась кофе.
– Наркотики?
– Да. Ваш брат баловался героином.
– Чушь какая.
Милена возмущенно сорвалась с места, и подошла к окну. Минуту она стояла неподвижно, а потом, схватив оставленную на столе чашку, уселась за свой стол в кресло на колесиках, с такой силой оттолкнувшись от стола, что стоящий на нем офисный набор жалобно зашелестел.
– Впрочем, – с сомнением произнесла она, – это объясняет его нервозность в последнее время. А еще… Чего греха таить, он зарабатывал побольше меня и всегда совал какие-то деньги. А в последнее время перестал. Я значения этому не придала, так как особо не нуждалась… А вот сейчас задумалась… Он ведь ничего себе не покупал в последние дни. Я бы знала, мы всегда друг другу хвалились покупками.
– Милена, скажите, когда вы были в квартире брата, ничего странного вы не заметили? Может, что-то пропало, или наоборот – появилось. Посмотрите на снимки.
Милена протянула руку, а Кирилл неожиданно понял, что подвергает эту девушку новому жестокому испытанию. Однако на лице Милены не дрогнул ни один мускул, когда она смотрела на глянцевые фото с места преступления.
– Я не вижу ничего такого, – ответила она, – но еще тогда я поняла, что там что-то не так. Что-то было не в порядке.
Кирилл напрягся, впившись взглядом в нахмурившееся лицо Милены. Потом ее лоб разгладился, она откинулась на спинку кресла, в которое уселась.
– Нет, никак не могу вспомнить. Но если вспомню, то обязательно вам позвоню.
Телефон, молчавший до этого, вдруг зазвонил. Милена нажала на кнопку громкой связи.
– Милена Станиславовна, здесь пришли люди с претензиями по поводу рекламы. Они стоят в холле и скандалят. Охрана не знает, что с ними делать.
– Я сейчас выйду. Проведи их в приемную, и сделай кофе, – спокойно произнесла она и повернулась к Кириллу. – Простите, мне нужно работать.
– Да, конечно, – ответил Кирилл и протянул Милене свою визитку. – Здесь мои телефоны – домашний и служебный. Позвоните, если что нибудь вспомните.
Милена поднялась и проводила его до дверей холла, где стояли нетерпеливые скандалисты. Выходя, Кирилл подмигнул секретарше, а та неожиданно расплылась в ослепительной улыбке. На улице Кирилл со вздохом зависти посмотрел на потрясающую красную «Феррари», которая переливалась на солнышке, словно новогодний подарок. Словно для контраста, рядом приткнулась жалкая белая «копейка» Кирилла, в которой не было родного мотора, подвески, а кузов был ободран и страшно дребезжал при езде, словно грозясь развалиться на первом же перекрестке. Кирилл еще раз вздохнул и сел за руль.
