— А тебе хватает?
— Да так, худо-бедно.
— Нет, я спрашиваю: тебе на нормальную жизнь хватает?
— Сам понимаешь, если бы я в роскоши купался, то здесь бы с тобой не работал.
— Ну так вот, брат, — сказал Леон Вуди, — подумай как следует о нормальной жизни.
Райан не без труда расстался со своим представлением об этом деле как об игре. Он понимал, что давно пора относиться ко всему серьезно, и все равно слом происходил в нем очень тяжело. Он нарушал закон и понимал это, но старался об этом не думать. Конечно, забираться в чужие дома нехорошо, но он ведь не берет ничего такого, что было бы на самом деле необходимо. Телевизор, норковый жакет, пара каких-нибудь часов, и при этом все ведь застраховано. Они с Леоном сумеют сбыть все долларов за двести пятьдесят, максимум за триста. А страховая компания выплатит пострадавшим полную стоимость похищенного, и хозяин дома купит не просто телевизор, а новый телевизор, и новую норку для жены, и часы, конечно, тоже новые. Причем купит не просто так, а со скидкой, потому что хозяин такого шикарного дома наверняка какая-нибудь большая шишка и у него везде хорошие связи. Ты только попробуй честным путем заработать на такой домишко и все находящееся в нем барахло. Наверняка его хозяин — тот еще мерзавец и в своем бизнесе облапошивает всех почем зря. В бизнесе это в порядке вещей, а вот залезть в чужой дом — не в порядке. Почему?
Впрочем, зачем все время думать о грустном? Вряд ли ты сумеешь оправдать проникновение в чужой дом, но разве когда-то ты беспокоился о том, чтобы оправдывать свои поступки? Поймают так поймают. Тут уж не будет никаких оправданий и извинений. Нечего выкручиваться. Если идешь на такое дело, нужно в глубине души быть готовым к самому неприятному исходу. Правильно? Именно так и нужно думать, иначе просто свихнешься. А лучше вообще об этом не думать и не портить нервы лишними переживаниями.
Несмотря на предупреждения Леона Вуди, Райан по-прежнему испытывал страстное желание забраться в чужой дом, не зная точно, есть там кто-нибудь или нет, и в конце концов он это сделал. В первый раз он постоял на ступеньках лестницы, осмотрелся и ушел, не взяв абсолютно ничего. В следующий раз поднялся на второй этаж, стараясь держаться края лестницы и аккуратно ступать с пятки на носок, равномерно распределяя вес при каждом шаге. Так он добрался до холла второго этажа и вошел в спальню, где мирно спали мужчина и женщина. Из бумажника, лежавшего на туалетном столике, он взял семьдесят восемь долларов. Он хотел рассказать об этом приключении Леону Вуди, но в последний момент почему-то передумал. Дело было не в деньгах, которыми следовало бы поделиться. Просто Леон Вуди подумал бы, что он чокнутый.
В конце концов он перестал беспокоиться и о Леоне Вуди, и о его мнении. Леон Вуди сам был на волосок от тюрьмы. Каким-то образом копы сумели выйти на него и дважды явились к нему домой с ордером на обыск. Они хотели знать, на какие шиши он приобрел машину и дорогие шмотки и вообще вел безбедную жизнь. Леон Вуди, правда, сумел отмазаться, сославшись на тотализатор: «На правильных лошадок ставить надо, ребята, вот что я вам скажу». На третий раз Райана и Леона застукали. Они обчистили один дом и по дороге домой заехали в бар выпить по паре кружек пива. Просидели там полчаса, не больше, а когда вышли, возле машины Леона их поджидали двое полицейских в штатском. Райана привлекли к суду вместе с Леоном по статье «проникновение в чужое жилище», но дали условный срок. Леон получил полгода общего режима за хранение краденого. Естественно, он потерял и свою работу чистильщика ковров. Вскоре после освобождения его снова арестовали — на этот раз за хранение наркотиков — и по решению суда отправили на принудительное лечение. Райан поначалу писал ему, но Леон Вуди на письма не отвечал. Наверное, не до писем было.
В следующие восемь месяцев Райан очень осторожно занимался «проникновением в чужие жилища» и скопил за это время около четырех тысяч долларов. Он не стал покупать себе дорогих тряпок и переезжать в отдельную квартиру, потому что знал: мать обязательно что-то заподозрит и начнет задавать неприятные вопросы. Впрочем, когда он принес домой краденый телевизор (их собственный сломался), никто — ни мать, ни сестра, ни его любимый зятек Фрэнк — не спросили, где он его взял.
Дождавшись начала лета, Райан махнул на автобусе в Техас — попробовать возобновить прерванную бейсбольную карьеру в классе С.
— Все эти мысли мне покоя не дают, — пожаловался мистер Маджестик. — Я ведь и тот свой бар именно поэтому продал. Собственный бизнес — он ни на секунду не отпускает. Ходишь и думаешь, что бы еще сделать, чтоб как следует раскрутиться. Только если найдешь в себе силы и бросишь дело, почувствуешь себя по-настоящему свободным, пусть и ненадолго.
— Да тут и своего бизнеса не нужно, — сказал Райан. — Когда меня из «Сиэрс» уволили — словно гора с плеч.
— Я тебя понимаю. А когда ты из бейсбола уходил, как себя чувствовал?
— Вы что, смеетесь? Играть я перестал только из-за спины.
— И долго в классе С выступал?
— Три сезона. Я вроде бы уже рассказывал, — ответил Райан. — Игра в командах такого уровня только летом прокормить и может. Остальную часть года работал где придется, много мест поменял. Ну а в последние два лета из-за спины не до бейсбола было. Потом вроде полегчало, и в нынешнем июне я решил снова попробовать. Думал, что все получится.
— Ну и как? — с интересом спросил мистер Маджестик.
— Какое там! Нет, сначала мне показалось, что нужно только разыграться. А потом… не знаю, в общем, спина не позволяет как следует сделать замах. Ну я не стал дожидаться, пока меня выпрут, собрал манатки — и домой.
— Вот почему тебя к сезонникам занесло?
— Ну да. Мы с бригадиром договорились, что я доведу автобус до места назначения и починю его, если что по дороге сломается. Я и подумал: зачем деньги на билет тратить, если можно так добраться?
— Да, бригадира ты здорово отделал, на совесть.
— Он, честно говоря, сам напросился. Не я, так кто-нибудь другой ему бы рожу начистил.
Мистер Маджестик допил пиво и вытер губы бумажной салфеткой.
— Что у тебя на сегодня осталось?
— Я не закончил еще тот участок чистить — который ничей. Коряги горелые остались и мелкий мусор.
— Слушай, а ведь мы еще не договорились насчет твоего выходного.
— Мне, в общем-то, все равно, — сказал Райан. — Может быть, суббота?
— Суббота отпадает — это у нас самый напряженный день. Одни уезжают, другие приезжают. Так что выбирай: или завтра, или в пятницу.
— Давайте завтра.
— Если тебе нечем будет заняться, смотайся, взгляни на тот участок. Ну, про который я тебе рассказывал, где висит указатель «Роджерс». — Мистер Маджестик сделал паузу. — Я смотрю, у тебя машина появилась.
— Дали покататься.
— Вот уж не думал, что она так запросто даст тебе машину.
Мистер Маджестик замолчал, но Райан не стал спешить ему на помощь; если старикану не терпится сунуть свой нос в чужие дела, пусть сам придумает, как это сделать.
Наконец мистер Маджестик продолжил свою мысль:
— Это ведь та машина, на которой она чуть двоих парней не угробила.
— Я уже понял, — сказал Райан. — Посмотришь на бампер — и все сразу ясно станет.
— У одного парня переломы обеих ног и травмы внутренних органов.
— Вы мне говорили.
— Это я так — чтобы напомнить, — подытожил мистер Маджестик и встал из-за стола.
Райан выкурил сигарету и еще с полчаса посидел в шезлонге на солнце. Потом неторопливо принялся собирать в кучи мусор, скопившийся за долгое время в траве и на песке, и сжигать его. За этим занятием его и застал мистер Маджестик, прикативший от пансионата на бульдозере. Райану давно хотелось посмотреть, как работает эта забавная желтая машина — наверное, самая маленькая из выпускаемых такого рода, но очень шумная. Впрочем, там, где объем работ был небольшим, этого бульдозера вполне хватало. Мистер Маджестик показал, как управлять рычагами и педалями, объяснил, как функционирует навесной отвал, и следующие два часа Райан в свое удовольствие играл с машиной, оказавшейся на редкость проворной и мощной; он выкопал что-то вроде траншеи для несгоревших остатков мусора и закопал их.
Когда мимо него проследовали любители пива из номера одиннадцать с коробкой скотч-тоника, Райан понял, что уже больше четырех и с работой можно закругляться. Оставшуюся часть мусора он закопает завтра. Нет, в пятницу. За два с половиной часа на воздухе и рядом с чадящим дизельным двигателем он весь перепачкался и вспотел; на нем были только обрезанные по колено армейского типа штаны, так что он зашел прямо в них в озеро и сплавал до буйка и обратно. Вообще-то он не был особенно хорошим пловцом, по крайней мере специально плаванием не занимался, но с удовольствием размялся, вспомнив, как накануне сплавал до яхты и обратно. Странное дело: ни разу за весь день он не вспомнил про Нэнси. Теперь, освежившись снаружи, он захотел охладиться и внутри. Лучше всего для этого годилось пиво. Оглядев пляж и прикинув, где находятся любители пива, он выбрал такую траекторию, чтобы пройти мимо них. Он готов был улыбнуться им и сказать «привет», если они посмотрят на него, но план сорвался: компания смеялась над очередным анекдотом, и, похоже, Райана никто не заметил.
