Придя в себя, Сергей подошел к окну. На улице — никого, дорога пуста. Вдали, на стоянке, одиноко стояла машина убитого.
Роенко вызвал Костычева:
— Я все сделал!
— Понял! Возвращайся к Гофману — и удачи тебе!
Связь отключилась.
Капитан сдернул занавеску и обмотал голову трупа. За ноги оттащил к проему подвала и сбросил туда бывшего теперь начальника личной охраны Гофмана.
Сергей весь сегодняшний день работал в перчатках, поэтому убирать следы борьбы не стал, опрокинув на лужу крови один из столиков кафе. Подобрал пистолет, зарядил его, спрятал под куртку, закрыл подвал и вышел во двор. Вдохнул полной грудью чистый осенний воздух.
У самого озера, метрах в пятидесяти от места схватки, его ждала «девятка». Сел за руль. Подумал: что его ждет дальше? И сам же ответил: ничего хорошего. Завел двигатель, вывел автомобиль на пустынную дорогу и повел его в сторону усадьбы Гофмана, где сегодня вечером должны начаться дела крутые и кровавые. Хотя, пожалуй, они начались уже с утра. Все же игра стоит свеч. И выходить из нее сейчас означало оставить в себе занозу неуверенности в завтрашнем дне. Только бумаги архива смогут помочь ему уничтожить Гофмана и дать гарантии личной безопасности и свободы. И именно за ними возвращался в усадьбу Сергей Роенко.
Эдуард Генрихович встал сегодня раньше обычного, и это было признаком беспокойства и напряжения. Начинался последний этап его плана, от успешного завершения которого зависело очень многое. Следовало продолжить акцию уничтожения свидетелей. Он вызвал к себе Быка. Тот появился почти мгновенно, словно ожидал вызова.
— Скажи мне, Володя, — впервые Гофман обратился к нему по имени, — если тебя предают и делает это человек, которого ты вытащил из грязи, дал работу, денег, помог, чего он, по-твоему, заслуживает?
— Понятно чего — наказания!
— Наказания! Вопрос, какого?
— Это, я думаю, в зависимости от вины! Если предал по мелочам: ну, там с бабой, к примеру, то можно обратно в грязь. Если же по-крупному…
— По-крупному, Володя!
— Тогда, думаю, мочить надо крысу!
— Мочить! — повторил Гофман.
Он поднялся, прошелся по кабинету.
— Ну, а если он с тобой много лет провел и стал как родной?
— Но предал?
— Предал!
— Тогда мочить!
— Так категорично?
— Да! Вы — босс! У вас свое мнение, понятно. Вам и решать, но я думаю так! Если близкий человек вам же по-крупному поднас… извините, изменил, то, не наказав его жестоко, какой покажете пример для других? Вот я после Топора, вы заметили, какую дисциплину ввел? Только шепну, любой мухой летит исполнять приказание. А почему? Потому что знает: если взбрыкнет, я ему хавальник-то набок мигом сверну. И без разницы, что мы вместе когда-то начинали, кайфовали, баб делили. Единоначалие, — с трудом выговорил последнее слово Бык, — должно быть везде. Вас все бояться должны, зная, что я, например, могу только морду при случае набить, а вы жизни лишить. Извините, я не должен вас учить, но вы спросили, я ответил.
— Не надо извиняться. Ты хорошо сказал. Главное — правильно, Володя! И теперь я решил окончательно. Человека, предавшего меня, следует убрать! А на его место назначить тебя!
— Извините, босс, а о ком речь?
— О Столпе!
— Столпе??? — крайне удивился Бык тому, что в предатели Гофман записал Столыпина, всегда преданно служившего хозяину.
— Ты удивлен?
— Не то слово!
— Вот почему я так мучительно долго решал его участь. Сколько лет он был моим помощником. Правой рукой, можно сказать. И все же предал!!!
— А можно узнать, что конкретно он сделал?
— Это долгая история, и знать тебе ее не обязательно. Пока необязательно. Но факт остается фактом — Столыпин предатель и нанес нам невосполнимый ущерб. Сам он пока не догадывается, что раскрыт, поэтому ты должен понимать о необходимости содержания в тайне той информации, обладателем которой стал.
Бык понял одно — о разговоре надо молчать. И все же невероятность поступка Столпа не давала ему покоя. Бык спросил:
— Скажите одно, босс: Столп пахал на ментов?
— Да! В том-то и дело, что Столыпин уже продолжительное время являлся тайным осведомителем милиции. Я же узнал об этом недавно и совершенно случайно. Они просто купили его, как будто от меня эта неблагодарная тварь получала мало. Обидно!
— Падла! Как же он купился?
— Все, Володя, не будем рассуждать. Твое мнение не изменилось после того, как ты узнал имя предателя?
— Нет!
— И предлагаешь?..
— Мочить козла!
— Хорошо! Только, Володя, придется это сделать тебе лично! Без шума и лишних разговоров. Пусть все считают, что Столп где-то в командировке.
— Я понял, босс! Один вопрос — когда?
— Вечером повезешь смену вместо Хана. Тот с капитаном отлучился по делам. Столп поедет с тобой. Пока охрана будет меняться, Столыпин прикажет тебе (он все же пока будет старшим в группе) посетить один объект. Ты согласишься, сядешь за руль. В лесу, у болота, «сломаешься». Там и кончишь его. Тело — в болото. Вернешься за сменой и — сюда. С охранниками, если будут интересоваться, куда делся мой помощник, разберешься сам. Понял?
— Понял, босс! Все сделаю, как сказали. Разрешите идти?
— Подожди, Володя! — Гофман в который уже раз за последние дни направился к сейфу. — Сколько до сих пор ты у меня получал?
— Когда как! В среднем — штука в месяц!
— Возьми! — Босс бросил пачку денег на стол. — Здесь десять тысяч «зеленых». Это за Столпа. И с этого дня твой оклад, назовем это так, пять штук в месяц, без надбавок и премиальных.
— Все понял, босс! — Физиономия Быка расплылась в довольной улыбке. — Вы, босс, всегда можете на меня рассчитывать. Я не продам и не подведу. За вас любого порву.
— Я знаю, Володя! Не подведи сегодня!
— Будет сделано в лучшем виде!
Бык вышел от Гофмана счастливым. Мало того, что он получил одну из самых престижных должностей в иерархии группировки, но еще и деньги хорошие. Поработать с годик, и можно сорваться отсюда. Обзавестись семьей, домик на родине купить. Короче, все идет ништяк! Судьба Столыпина сейчас меньше всего его волновала. Тем более его не волновало и то, что босс мог солгать.
Поговорив с Быком, Эдуард Генрихович вызвал Виктора Столыпина.
— Виктор! Сегодня вечером поедешь со сменой наряда на дачу у озера. Затем с Быком, пока люди будут меняться, проедешь до Заречного. Проверишь охрану Мурата-Кули!
— Вас что-то тревожит?
— Нет! Но порядок есть порядок!
— Хорошо, Эдуард Генрихович.
— Иди! Будут новости — я в бассейне!
Новости не заставили себя долго ждать.
Новость о ночном происшествии на хуторе Заречном шокировала его. Как следовало из сообщения майора Волкова, подземная тюрьма была раскрыта в результате несчастного случая — пожара на хуторе. И виновниками бедствия признавались двое граждан ныне иностранного государства, которые в момент возгорания находились под сильным воздействием наркотического препарата — героина. Этот факт подтверждали туристы, отдыхавшие в ту ночь на берегу местной речушки. Они и вызвали пожарных и приняли участие в спасении людей.
Это был удар. И удар сильный.
Конечно, ни дочь Гурама, ни тем более ее парень не могли знать истинного заказчика их похищения. И официально со стороны правоохранительных органов претензий к нему, Гофману, быть не должно. Но этим случайным или неслучайным событием рвалась единая, тщательно созданная им цепь. Цепь дальнейших действий. Не говоря уже о том, что месть так и не состоялась. Это больнее всего задевало Гофмана. И Гурам! Он не милиция. Гурам сможет просчитать ситуацию, он знает о связях Гофмана с Муратом-Кули. И никакой доказательной базы ему не понадобится.
И все же обстановка была хоть и серьезная, но далеко не безнадежная. Что может предпринять Гурам? Открытое нападение? Вряд ли. Этим он погубит в первую очередь себя. Гурам не должен открыто выступить! Закажет его, Гофмана? Возможно, но на это нужно время, а вот его у Гурама как раз и нет.
Да, вовремя начал Эдуард Генрихович акцию прикрытия своего исчезновения. Сегодня же он покинет усадьбу, чтобы больше сюда не возвращаться. А чуть позже Гурам сам получит сюрприз в виде квалифицированного киллера. Но подготовить усадьбу к обороне следует немедленно. Береженого бог бережет! Он вызвал Быка.
— Вот что, Володя, собери всех людей и подготовь усадьбу к отражению возможного вооруженного нападения. Не забудь расставить посты раннего обнаружения противника.
— А кто противник-то?
— Это узнаем, когда он начнет действовать!
— А может?
— Вполне вероятно.
— С дачи людей снимать?
— Снимать! И я предугадываю твой следующий вопрос. О Столпе. Так?
