— Ну, как вы себя сейчас чувствуете? — бодро осведомился тот же недоумок.
— Великолепно, — прохрипел я, — просто великолепно! Как бы вы себя чувствовали, если бы какой-то безумец едва не придушил вас, а? Я чувствую себя замечательно, если не считать пары небольших увечий, вроде свернутой шеи и придавленной грудной клетки. Думаю, что именно шея какое-то время будет причинять мне известные неудобства, пока я к этому не привыкну. Я имею в виду, что мне придется разгуливать с головой, которая постоянно будет валиться то на правое плечо, то на левое…
— Судя по вашему голосу, все о’кей. — Говоривший нашел возможным хохотнуть. — Вам помочь подняться?
— Нет! — возмутился я.
Этот мерзавец поймал меня на слове и предоставил возможность пару раз свалиться ничком на землю, пока, наконец, у него не проснулась совесть и он не поднял меня на ноги. Сначала я немного постоял, ожидая, когда деревья перестанут прыгать вокруг меня, потом мы медленно двинулись назад к дому. Он крепко держал меня за плечо, но теперь я уже не спорил, потому что не люблю повторяться, да и моя физиономия не жаждала снова соприкоснуться с землей.
Когда мы выбрались из первобытных зарослей на аккуратно подстриженную лужайку, я увидел, что французские двери гостиной были широко распахнуты и небольшая группа людей стояла снаружи, с неослабевающим интересом наблюдая за нашим приближением. Я внезапно испытал подобие удара в солнечное сплетение, когда узнал среди них знакомый черный с красным атласный халат, потому что вплоть до этого момента был уверен, что поддерживает меня рука Бомона. Тут я быстро повернул голову и при свете, падающем из окон дома, разглядел, что рядом шагает Дики Гембл, а вовсе не хореограф.
Гембл мне подмигнул, возможно желая подбодрить, но на меня это произвело удручающее впечатление. Во всяком случае, я с трудом удержался от желания стереть покровительственную усмешку с его физиономии тыльной стороной ладони.
— С вами не так-то легко договориться, лейтенант, если бы я знал об этом, никогда не отправился бы вас разыскивать!
— А все же как получилось, что вы отправились?
— После того как вы отсутствовали достаточно долго, Наташа запаниковала и захотела, чтобы Лоренс пошел на поиски, — весело объяснил он, — но маэстро вежливо отклонил предложение. Может быть, посчитал, что, не дай Бог, испортит этот яркий шлафрок в высокой траве, а? Во всяком случае, Наташа влетела в мою комнату, как будто загорелся дом, с душераздирающими воплями о том, что лейтенанта только что прихлопнул бродяга где-то за лужайкой.
— Полагаю, мне повезло, что вы спите не раздеваясь, — сказал я угрюмо, глянув на его ветровку и узкие черные джинсы.
— Я сплю нагишом, лейтенант, — ответил он лишенным всяких эмоций голосом, — но бегать среди ночи между деревьями совершенно голым в поисках только что убитого лейтенанта, в то время как убийца может еще находиться поблизости? — Он слегка пожал плечами. — Откровенно признаться, это не кажется мне особенно приятным!
— Вы убиваете меня, — горько произнес я, — фактически, вы просто уничтожили меня, выражаясь словами одного из ваших самых отталкивающих приятелей-балетоманов.
— У милейшего Лоренса имеется особый дар находить нужную фразу, — пробормотал Гембл. — Ага! Сюда идет Сисси, и у нее опять в глазах тот же огонек! — Он вновь хохотнул, я в жизни своей не слышал такого мерзкого звука. — Могу поспорить, вас сейчас начнут обхаживать, облизывать, и в скором времени вы превратитесь в ее очередной будуарный трофей, лейтенант. В вашем теперешнем состоянии вы ничего не сможете предпринять.
— Но ведь вы не оставите меня этой безумной тигрице, — взмолился я, — я болен.
— Вам-таки хочется спасти то, что от вас осталось, лейтенант? — усмехнулся Гембл. — Вам, конечно, это понадобится!
И тут он отпустил мою руку и отошел в сторону, уступая дорогу блондинке, которая заключила меня в объятия и прижала с такой силой к своей пышной груди, что в следующее мгновение я уже уткнулся носом в глубокую впадинку.
— Ох, бедняжка, — горестно запричитала она, — ну как вы себя чувствуете?
— Как цыпленок, вернувшийся в свой курятник, — буркнул я без всякого энтузиазма, — отойдите от меня, прошу вас!
— Вы еще легко отделались!
Голос у нее звучал нежно, но ее хватка была воистину железной. Какое-то мгновение мне очень хотелось вцепиться в нее зубами сквозь черное кружево и посмотреть, как это будет воспринято.
— Мы должны вернуть вас снова в дом и посмотреть, не нужно ли вызвать врача, — решила она, — дорогой, вы же можете умереть от потери крови.
Я застонал и ценой неимоверного усилия освободился из ее сокрушающих объятий.
В следующее мгновение мощная рука схватила меня за запястье и потащила к остальным обитателям дома, столпившимся возле двери.
— Не волнуйтесь, Сисси, — поспешил успокоить ее Гембл, — лейтенант сам не понимает, что говорит. Полагаю, еще не оправился от шока. Наверное, его надо уложить в постель.
— Вы…
Его предательство настолько потрясло меня, что я просто не нашел нужных слов, только уставился на него вытаращенными глазами. Он же без тени смущения потащил меня к группе любопытных.
Пришло время принимать решение! Встреча с Сисси в конечном счете доставила мне удовольствие, но то, что Гембл волок меня, как ягненка на заклание, ради собственного развлечения, было совсем другое. Самолюбию Уилера уже был нанесен болезненный удар. Этот ночной бродяга справился со мной без всякого труда, как будто я был робким сосунком, к тому же лишенным элементарной сообразительности.
Я все продумал, сделал вид, что запнулся, и изо всей силы лягнул Гембла сбоку в колено. Он неистово закричал от боли, нога у него подогнулась, и он рухнул на землю.
— Я споткнулся, — объяснил я ему, оставляя его на попечение Сисси.
Наташа взяла меня за руку и провела в гостиную, ее темные глаза сочувственно смотрели на меня.
— С вами все в порядке, Эл? — спросила она ласково.
— Да, спасибо, не считая пары синяков… я мог бы что-нибудь выпить.
— Сейчас приготовлю, — вмешался Бомон, — «Черный бархат», лейтенант?
— Чистый скотч!
Внезапно передо мной возникла массивная фигура Чарвосье, он был облачен в халат из клетчатой желто-красной ткани, придававший ему вид ожившего ночного кошмара. Крутые черные кудри смешно торчали вверх. Он уставился на меня своими по-детски округлыми глазами.
— Бродяга, лейтенант? — спросил он своим «многонациональным» голосом. — Вы его видели?
— Не имел возможности, — вежливо пояснил я, — он подкрался ко мне сзади.
— Вот как? — Он принялся яростно растирать нос ладонью. — Он сильный?
— Точно.
— Зачем он вернулся сегодня? Снова убивать, как вы считаете?
Бомон сунул мне в руку стакан, неуверенно улыбнулся и быстро отошел в сторону. Наташа не спускала с меня глаз, видимо ожидая, что у меня вот-вот подскочит артериальное давление. Я отпил немного скотча и сразу почувствовал его благотворное действие.
— Лейтенант, — снова заговорил Чарвосье, — он ради этого сегодня опять явился? Вы не ответили на мой вопрос!
— Кто знает? — Я пожал плечами.
В комнату вошла, спотыкаясь, Сисси. Гембл буквально повис на ее плече, он сильно хромал, последнее доставило мне огромное удовольствие. Она помогла ему сесть в кресло, затем направилась к бару. Он же бросил на меня убийственный взгляд, я в ответ расплылся в счастливой улыбке, приподняв в руке бокал. Значение этого жеста он не мог не понять.
— Кто знает? — повторил Чарвосье. — Вы должны знать. Вы же коп, не так ли? Кто-то обязан во всем этом разобраться, прежде чем нас всех тут перебьют в постелях.
— Я порасспрашиваю вокруг, — пообещал я ему, — и первого человека, который даст мне вразумительный ответ, тотчас направлю к вам.
— Ну-у…
Он в отчаянии воздел к потолку руки и, спотыкаясь, пошел прочь из комнаты. На лице его было написано разочарование. Очевидно, он все ждал, что я его смогу успокоить.
Пара темных глаз продолжала внимательно следить за мною.
— Я не думаю, что у вас есть раны, Эл, — осторожно заговорила Наташа, — к этому времени они бы уже дали о себе знать, верно?
— К завтрашнему утру у меня будет пара синяков, заболит горло, возможно, для компании к этому присоединится онемение шеи, — нетерпеливо заявил я, — это же сущие пустяки. Что касается остального, полный порядок.
— Я думаю, вам все же лучше остаться здесь на ночь, — твердо заявила она, — я пойду поговорю об этом с Сисси.
— Можете с ней говорить, сколько вашей душеньке угодно, но после стакана скотча я поеду домой. Это точно!
Я подошел к окну той комнаты, в которой Антон Леквик только спал, посмотрел вниз на заднюю лужайку и красный кедр, казавшийся прозрачным под лунным светом, и закурил сигарету. Будучи человеком, гордящимся своей силой воли, я все еще никак не мог понять, почему очутился в этой спальне, вместо того чтобы сейчас спешить домой на своем «хили». Возможно, во всем повинно секундное ослабление пресловутой силы воли после стакана неразбавленного скотча плюс то, что уже было около трех часов ночи. Не исключено, что основную роль сыграла пара блестящих темных глаз.
