– Ты собираешься меня впустить или как?
Голос был похож на голос Рэя Шейна.
– Твою мать! Да у меня чуть гребаный сердечный приступ не случился!
Они с Рэем сидели друг напротив друга за кухонным столом. Кухонька в квартире была крошечная, но Дженни любила ее больше всего. Стены были светлые. Дженни развесила повсюду жизнерадостные картинки в средиземноморском духе. Стол был квадратный, с рамой из выбеленного дерева. Столешница выложена мексиканской плиткой.
Сердце Дженни все еще колотилось, как безумное.
– Что с твоим лицом? Боже мой, да тебя как будто гребаный грузовик переехал!
Рэй коснулся рукой ссадины над бровью.
– По-моему, раньше я никогда не слышал, чтобы ты говорила «мать твою» или «гребаный». А сейчас ты два раза сказала «гребаный». В одном предложении.
Дженни сделала глубокий вздох, пытаясь успокоиться.
– Это были два разных предложения. Один абзац, может быть, но два разных предложения.
Она была страшно рада, что не Гордо, а Шейн подкараулил ее у двери. Но что понадобилось от нее Рэю? Зачем он ее ждал?
– Не думаю, что понятие «абзац» применимо к устной речи. – Закрыв глаза, Рэй потер виски.
– Что?!
Он открыл глаза и посмотрел на Дженни.
– Когда ты разговариваешь, то разговариваешь не абзацами. Вот на письме несколько предложений – это абзац. А в устной речи несколько предложений – это.
– Ну-ну?
– Я не знаю, что это, но это точно не абзац.
– Ты теперь преподаешь английский?
Рэй покачал головой:
– Я много читал в тюрьме. Это считается?
– Нет.
– Я просто хотел внести ясность.
Дженни положила ладони на стол, наклонилась к Рэю и раздельно, почти по слогам произнесла:
– Нечего тут вносить никакую гребаную ясность, мать твою, потому что ты просто гребаный урод и напугал меня до гребаной потери сознания.
Рэй уставился на нее. Дженни показала ему три пальца.
– Три раза. И в одном предложении, так что можешь не беспокоиться насчет абзацев.
В гостиной громко тикали часы. Несколько секунд Рэй смотрел на Дженни без всякого выражения. Потом вдруг улыбнулся. Дженни не могла не улыбнуться в ответ. Он расхохотался, громко, от всего сердца. И тут же схватился за ребра от боли.
Дженни взглянула на его слипшиеся от крови волосы надо лбом.
– Что у тебя случилось?
– Твой дружок опять постарался.
Дженни вспыхнула:
– Если ты собираешься разговаривать со мной в таком тоне, то дверь вон там. Можешь убираться из моей квартиры.
Рэй криво усмехнулся:
– Из твоей квартиры. Я помню времена, когда это была наша квартира.
Дженни посмотрела ему прямо в глаза:
– Теперь это только моя квартира. Ты сам так решил, Рэй. Это был твой выбор.
Он едва заметно кивнул. И отвел взгляд.
Дженни почувствовала, что ее гнев улетучивается. В глазах Рэя она увидела что-то, чего там не было раньше. Поражение. Будто его побили – не только физически, но и морально. Рэй не был таким никогда – даже когда его вели в тюрьму. Возможно, чаша в конце концов переполнилась. Ему пришлось пережить слишком много. Как, собственно, и ей. Может быть, они оба изменились так сильно, что пути назад уже нет.
Рэй кончиками пальцев потрогал рану на голове.
– Мне больше некуда идти, Джен, – просто сказал он.
– Расскажи мне, что случилось. Но предупреждаю, – она подняла палец, – если ты опять что-нибудь такое скажешь, мне плевать, что тебе некуда идти. Выставлю, и будешь спать на улице.
Рэй стал рассказывать о том, что произошло в его квартире. Дженни достала из-под раковины аптечку. Может быть, сейчас она сама себе сделает хуже – старые чувства могут пробудиться, – но Рэю все же нужно помочь.
Она выложила на стол вату и спирт. Осторожно прикоснулась к ссадине над бровью. Рэй сморщился, но промолчал.
– Чего он хотел? – спросила Дженни.
– Убить меня.
– За что?
– Он думает, это я взял деньги.
– Какие деньги?
– Деньги, которые украли. Когда «Дом» ограбили.
– С чего он это взял? – Дженни смочила тампон спиртом и дотронулась до разбитой брови. Рэй дернул головой.
– Ай!
– Прекрати вопить. Надо продезинфицировать рану.
Рэй кивнул. Дженни осторожно промокнула ссадину.
– Почему он решил, что это ты?
– Наверное, он посчитал, что без своего человека тут не обошлось.
– А это на самом деле так?
Рэй снова кивнул.
На рану на голове по-хорошему нужно было бы наложить швы, но для этого следовало сбрить волосы. Поэтому Дженни просто максимально бережно и аккуратно очистила ее ватной палочкой. Ссадина над бровью опять начала кровить. Дженни дала Рэю салфетку, велела прижать ее к брови и держать так, пока кровь не остановится. Потом наложила бинт и закрепила его пластырем.
– Эту надо зашивать, – заметила она, показывая на рану на голове.
– Я не могу обратиться в больницу. Слишком много вопросов.
Дженни отложила бинт.
– Как знаешь, но если ее не зашить, у тебя останется здоровенный шрам.
– Боишься, что он испортит мою несравненную красоту?
– Ну что ты за говнюк, честное слово.
Рэй присвистнул.
– А ты нахваталась плохих слов, пока работала в этом месте.
Дженни уселась напротив и заглянула ему в глаза.
– Рэй, это ты сделал?
Он удивился. Даже, кажется, немного разозлился.
– Ты что? О чем ты говоришь?
Не отрывая от него глаз, Дженни спросила еще раз:
– Это ты сделал?
Рэй вздохнул, но выдержал ее взгляд.
– Нет.
Живя с ним, Дженни прекрасно научилась распознавать, когда Рэй лжет. Сейчас он говорил правду.
– Но кто тогда? Рэй пожал плечами:
– Видимо, Гектор был как-то замешан. Но вряд ли он сам это придумал.
– Может, Тони?
– Не знаю. – Рэй посмотрел в сторону.
– Ты что-то недоговариваешь, Рэй. Что такое?
– Да так. Я просто слышал кое-что.
– Что?
– Кое-что про Винни.
Винни? Этого Дженни совсем не ожидала.
– А что с Винни?
– У Винни мог быть мотив.
– Его сына убили.
Рэй поставил локти на стол.
– Кого-то слишком занесло, вот и все.
– Занесло? – повторила Дженни. – Ему голову размозжили!
– Тому, кто это сделал, нужно было хорошее прикрытие.
– Ты правда думаешь, что это Винни?
– Возможно.
– Зачем? – спросила Дженни. – Что это за мотив, о котором ты говоришь?
– Да тот же мотив, что и всегда. У всех. – Рэй потер пальцами. – Деньги.
Дженни покачала головой. Вот тут он не прав.
– Далеко не все думают так, как ты.
– Ты о чем? Она вздохнула:
– Твоя проблема, Рэй, в том, что ты жадный. Он посмотрел на нее, как на ненормальную:
– О чем ты говоришь, я не понимаю? Я тебе рассказываю о Винни, о том, что у него была причина ограбить собственное казино, а ты зачем-то все переворачиваешь и сообщаешь мне, что я жадный?!
– Я давно тебя знаю.
– И что дальше?
Разозлился, поняла Дженни. Всерьез разозлился. Ну и на здоровье. Кто-то должен ему это сказать, в конце концов.
– Почему ты попал в тюрьму, Рэй?
– Потому что кто-то донес на меня.
Дженни кивнула. Ну конечно. Именно так он и должен был ответить.
– Нет, Рэй. Я спрашиваю о причине.
– Федералы попытались со мной договориться. Я мог бы отделаться условным сроком, но сказал им «нет». Сказал, что я не предаю своих партнеров.
Он не желает признавать очевидного или действительно не понимает, подумала Дженни. Зная Рэя, скорее всего, следует предположить первое. Он никогда в жизни не согласится с тем, что совершил ошибку. Рэй всегда был упертый как баран и всегда уверен в своей правоте.
– Да послушай ты меня, черт возьми! – почти крикнула она. – Что ты сделал такого, за что тебя смогли отправить за решетку?
Рэй, не моргая, уставился на нее. Его лицо словно окаменело. Но взгляд… этот взгляд выдавал его с головой. Он прекрасно понимал, что именно Дженни имела в виду. Просто отказывался признавать это. Как обычно. Как всегда.
Дженни потерла пальцами, повторив его жест.
– Ты попал в тюрьму из-за своей жадности, Рэй. Не потому, что кто-то предал тебя. Не потому, что ты пожертвовал собой ради своих приятелей. Ты хотел денег. Ты смотрел вокруг и видел уродов, вроде Тони Зелло, которые жили как короли. А у тебя была всего лишь зарплата полицейского, но ты тоже хотел быть королем. И какое-то время ты им был. А потом тебя поймали за руку.
Рэй покраснел.
– Ты меня разгадала, да, Джен? Ты знаешь, что у меня внутри! Ты считаешь, все проблемы можно решить с помощью дерьмового психоанализа и разговора по душам? Это тебе не шоу Опры Уинфри!
Некоторые раны не заживают. Дженни почувствовала, что в горле у нее набухает комок, а к глазам подступают слезы.
